— Нужно заложить лекарство! Не открывайте пока глаза.

Капли жгли, как расплавленное стекло. Я шипела и тихо ругалась, проклиная все на свете: бывшего, «подругу», пьянку и шахматы. А особенно — свое любопытство. Виктору тоже досталось. Он сносил упреки молча. Заложил за веки мазь, снова завязал глаза и поинтересовался:

— Я что-то еще могу для вас сделать?

— Исчезнуть!

Настроение окончательно испортилось. Съездила за новыми впечатлениями, называется! А ведь хотела посмотреть на цветы, пофотографировать, чтобы набраться вдохновения. Потом, зимой, все это очень пригодится для работы. Ведь куда проще и интереснее делать то, что видел собственными глазами, а не на картинках. То, что самолично потрогал, ощутил фактуру, почувствовал аромат… Ну и что, что холодный фарфор ничего этого не передает? Цветы должны быть как живые! Это правило, которому я неукоснительно следую. И наверное, получается — в заказчиках недостатка нет. Просят сделать не только интерьерные букеты, но и украшения: броши, колье… А как-то пришлось поработать ювелиром: просили бутоны белой розы чуть больше горошины размером. Я тогда прокляла все на свете, включая огромную лупу, под которой крепила друг к другу лепестки. Но сережки получились великолепные! Заказчица не поскупилась на оплату и перешла в разряд постоянных. Я любила её за фантазию. Работать было сложно, но невероятно интересно. Забронзоветь не получалось, приходилось постоянно учиться или изобретать что-то новенькое. А еще в последнее время я все чаще слышала просьбы открыть курсы по холодному фарфору. Но постоянно что-то не срасталось: то бойфренду требовались деньги на студийную запись очередного шедевра, то мы решали съездить на море… В итоге я поехала одна. И чем все закончилось? Лежу в роскошном доме на берегу океана и даже не могу увидеть окружающего великолепия!

Стало жалко себя до слез. Глаза обожгло болью и я зарыдала в голос.

— Госпожа Ева! Госпожа Ева!

Испуганный голос не сразу пробился сквозь отчаяние.

— Что случилось? Вам плохо? Я позвоню врачу!

— Ты уже сделал, что мог, — отозвалась зло и Виктор замолчал.

Слышно было его дыхание, то, как легко он двигается, но не больше. И все же, когда я попыталась встать, крепкая рука тут же поддержала, не дала упасть в темноту.

— Я буду рядом. Пока замену не пришлют.

Но я уже передумала. Да, та шутка была глупой. Но в том, что я сгорела, Виктор не виноват. Знала же, что тропическое солнце опасно и даже моя смуглая кожа не является гарантией того, что не сгорю. Могла бы и кремом намазаться. Дура!

— Принеси мне, пожалуйста, одежду. В чемодане должно быть коричневое платье, такое, на пуговицах.

О белье и не заикнулась. Но, судя по тому, как Виктор задержал дыхание, его удивила смена моего настроения. Правда, требуемое принес быстро и помог натянуть на побаливающую кожу.

Легкая ткань не причиняла неудобств. Довольно длинное, до колена платье позволяло не заботиться об отсутствии трусиков, а крупные пуговицы — об удобстве. Похоже, за ближайшие дни этот наряд станет привычным.

— Сегодня привезут необходимые кремы и лосьоны, чтобы кожа пластами не отходила, — сообщил Виктор. — Еще раз простите — я не подумал об ожогах. Это моя вина. И я готов её полностью искупить, любым способом.

Стала неприятно — слишком уж настойчиво предлагает себя, словно от моего ответа жизнь зависит. Об этом и спросила.

— Почти угадали, госпожа Ева. Моя судьба действительно зависит от того, будут ли гости довольны. Если нет — вылечу с волчьим билетом. А значит, придется становиться банальным хастлером.

— Ты это уже говорил, — вспомнила недавнюю беседу. — Получается, готов на все?

— Абсолютно!

На память пришли увиденные в сети сценки БДСМ. Плети, хлысты, маски, дилдо… Тут же попробовала прогнать непотребные мысли — «я не такая, я жду трамвая». Но отчего-то по животу разлилось тепло и добралось до самых кончиков пальцев. Я удивилась такой реакции и тут же отбросила мысли о различных практиках — не мое это. Вот хороший секс — это да. Кстати, Виктор на самом деле оказался мастером.

При воспоминании о его языке я снова почувствовала возбуждение. Все-таки повязка на глазах — это вещь, зря раньше не использовала. Дома надо будет повторить. Хотя… зачем ждать? Здесь тоже можно. Но не сейчас. Иначе отдых превратится в сплошной трах, а я не хочу тратить его только на постель.

— Проводи меня на веранду!

Распахнутые двери и без того впускали свежий воздух в дом, но хотелось ощутить на лице ветер, услышать, как шумят листья, почувствовать на губах вкус океана.

Обуваться не стала. Тепло деревянного настила сменилось теплом мягкой травы. Она ласкала ступни, хотелось идти и идти, наслаждаясь ощущениями. Но Виктор уже устраивал меня в шезлонге. На лицо упала тень — мой спутник переставил зонтик.

— Вам удобно?

— Вполне.

Трава скрадывала шаги, но я почувствовала — Виктора нет рядом. Звать не стала. Подставила лицо ветерку, вдохнула полной грудью…

— Что это за запах? Похож на розу, но явно не она…

Рассуждала сама с собой и не ждала ответа.

— Это гибискус, — услышала тут же. У губ оказался стакан с ананасовым соком.

— Обычно он не пахнет, но этот сорт выводили специально для аромата.

— Странно. Я всегда считала, что он должен быть более… страстным. Пахнуть мускусом и пряностями. Но не розой.

— Вы не ошибались, госпожа Ева. Просто масло получают из семян, а это цветы.

Нежный, но в то же время крепкий полураскрывшийся бутон оказался у меня в руках. Я огладила лепестки, прикоснулась к длинному пестику…

— Какой он?

— Алый. Как ваша страсть.

Ну вот, опять! Но границы стыдливости уже пройдены. После того, что было — глупо стесняться. И я подхватила тему:

— Ты говорил, любой каприз.

— Да, я говорил.

Метаморфозы в голосе поражали. Вот только что он был спокойный, даже чуть хулиганский, и тут же — томный, тоскующий, заставляющий сердце плавиться от желания. Но именно сейчас это было не к месту.

— Значит, у тебя и игрушки имеются? Для капризов?

— Принести? — я чувствовала, как он подобрался, слишком близко стоял. И запах: смесь мускуса и мужского пота. И — желания. Он меня хотел? Приятно, но несвоевременно.

— Пока не надо. Просто интересно, что скажешь, если я тебя как следует оттрахаю… чем там у тебя найдется.

— Поблагодарю и попрошу еще.

Черт побери! Мне подсунули извращенца! Он или бисексуал или мазохист! Ну какой еще нормальный мужик такое скажет?

Стоп! Начать с того, что нормальный мужик в подобном месте работать не станет. А значит… А не буду больше церемониться!

— Я хочу побыть одна.

— Как скажете, госпожа Ева. Но если понадоблюсь — я всегда услышу.

Оказывается, когда закрыты глаза, мир меняется. Звуки становятся четче, ароматы— ярче. Даже осязание… Я осторожно встала и, опираясь на шезлонг, чтобы не потеряться, сделала несколько шагов. Руки коснулись веток.

Я почувствовала все: шероховатость коры, крохотные оспинки, резкие изломы. И — контрастом — плотный глянец листьев. Пальцы не замечали изъянов, разве что прожилки тонкими черточками заставляли скользить вдоль них до самого черешка, а потом натыкаться на цветы, такие нежные мягкие, хрупкие… Я боялась навредить, сжать чуть сильнее, погубить и почти не дышала, исследуя окружающее.

Шаг, еще шаг… Под ногами — теплый камень плитки. Помнится, он многоточием пересекает поляну, соединяя дом и тропинку, ведущую к морю. А оно звало, шептало, шумело. Ненавязчиво, мягко, как в раковине, которую поднесли к уху. И противиться не было сил, эта страсть оказалась еще сильнее той, что недавно сотрясала мое тело оргазмом.

В ступню воткнулось что-то острое. Я ойкнула и запрыгала на одной гоне. Но с завязанными глазами делать это было неудобно, и к сгоревшей коже добавилось несколько ссадин.

— Госпожа Ева! — раздалось над головой укоризненное.

Меня подхватили на руки и понесли.

— Хочу к морю! — попыталась протестовать, но Виктор не слушал.

Донес до дома, усадил обратно в шезлонг.

— Подождите до вечера! Сейчас очень жарко и солнце опасное!

Где-то я это уже слышала. А Виктор уже привычно расстегивал пуговицы на платье.

— Эй! — попыталась остановить.

— Нужно обработать ранки! — возмутился он. — А после — все, что захотите.

Пришлось терпеть. А потом Виктор снова намазал меня чем-то вонючим и, прикрыв простынкой, велел:

— Сейчас придет катер с продуктами и лекарством. Очень прошу: не пытайтесь встать. Я скоро вернусь и сделаю все, что захотите. Только умоляю: никакой самостоятельности, хотя бы пока не придут в норму.

Сказать легче, чем сделать. Стоило ему уйти, как мне захотелось мороженого с киви, безалкогольного освежающего коктейля и… в туалет. Так что, завернувшись в простынку, я все же поползла к дому, благо тропинки, проложенные по лужайке, подсказывали направление. По пути представила, как это выглядит со стороны и чуть не упала от смеха. Сумасшедшая! Ну какого черта меня потянуло на клубничку? Сидела бы дома, лепила свои цветочки, слушала брюзжание… Хотя нет, не слушала. Выставила обоих — и правильно. Лучше одной, чем… так.

— Госпожа Ева! Госпожа Ева! — послышалось с улицы.

Виктор ураганом ворвался в дом и остановился: я почувствовала движение воздуха.

— Зачем вы встали?

— В туалет, — пожала плечами и поплотнее завернулась в простынь: судя по шагам, Виктор пришел не один. — Тебе замену прислали?

— Нет, это врач. И мне показалось, вы дали мне шанс.

Разубеждать не стала. По крайней мере, к нему уже привыкла. А явится другой, с незнакомыми тараканами… Ну его в пень.

— Отведи меня к креслу. И сделай, пожалуйста, какой-нибудь коктейль.