Ирина Гутовская - Аромат Жасмина

– Господин Булатов, а на это что ответите? Или ещё в чём-то обвините?

– Просто помолчу, пока вы говорите, – не спорит – уже хорошо.

Мысленно сказала ему «спасибо».

И перешла к главной сути:

– Тимур Маратович, я вот для чего пришла… – замешкалась, подбирая нужные слова.

– Дай-ка угадаю: что-то срочное потребовалось? – он расслабленно откинулся на спинку сидения.

– Да… – вздохнула. – Мне надо получить от вашего сына письменное заявление на развенчание, заверенное нотариусом. Сама не могу это сделать.

– Хм… – опёрся локтями на стол, взглянув исподлобья, и постукивает пальцами, – вспомнила об этом… Вряд ли Марат согласится.

– Вас послушает, – не сомневаюсь, он сможет повлиять на него.

– Поступим следующим образом: поможем друг другу, – Тимур Маратович встал. – Ты поедешь в СИЗО вместе со мной, о встрече договорюсь и сегодня же закроем этот вопрос.

«Поможем друг другу?» – ничего не понимаю.

– Нет! Жасмин никуда не поедет с вами, – мой мужчина возмутился и ощутимо напрягся.

– Тогда и я не вижу смысла участвовать в этом.

– Подожди, – взяла Богдана за руку, чтобы не перебивал. И обратилась к Тимуру Маратовичу: – Что вы имеете в виду, что значит – поможем друг другу? – переспросила.

– Сын просил привезти тебя к нему, хотел увидеть… зачем-то... – он пожал плечами. – Но я ведь не могу заставить, приказать, применить силу... Поэтому предлагаю сделку: поедешь со мной, взамен обещаю – получишь согласие на церковный развод. Если устраивает — решайся.

Жасмин

– Твой мужик негодует, бесится… – прокомментировал Тимур Маратович, обернувшись бегло назад.

Я тоже посмотрела на Богдана: он расхаживает из стороны в сторону возле машины, засунув руки в карманы брюк – заметно раздражён и нервничает. Отпускать меня не хотел. Разумеется, Хасанову-старшему не доверяет, и, тем не менее, согласился на озвученные условия – не могу называть это шантажом, хотя так и просится…

Выбора у нас не было всё равно. Да и я, не скрою, настороженно отношусь в предстоящей встрече…

– Пойдём, Жасмин, – ухватив мой локоть, поторопил Тимур Маратович и повёл за собой. – Надо отдать должное – ради тебя Булатов готов на всё, терпит, наступая себе на горло, несмотря на очевидную бушующую в нём ревность. Жаль, Марат другой, только требовать умеет… – тяжело вздохнул. – Упустить такое сокровище как ты, не оценить, какая женщина ему досталась... идиот… Ну, ничего, уроком будет на будущее: отсидит – поумнеет, на всю жизнь запомнит и сделает правильные выводы. Я надеюсь… Палец о палец не ударю – помогать не стану больше, пусть отвечает перед законом за поступки.

Не ожидала услышать подобных слов. Отец всё-таки… И так категорично, принципиально высказывается – не защищает и не оправдывает действия сына.

Возможно, я плохо разбираюсь в людях, но интуиция сейчас твердит, что ничего ужасного не случится.

– Прости, – продолжил он, – многого не знал... заблуждался… Поначалу думал, Богдан запудрил тебе мозги, вмешался в семью и разрушил ваш брак, а по факту – это Марат отличился хуже некуда. Огорчил меня, разочаровал сильно… оскорбил и унизил своим поведением… – покачал головой. – Прости. Я виноват перед тобой не меньше, ещё родителей твоих накрутил, с толка сбил…

– С папой я помирилась, – перебила его.

– А с матерью как? – заботливо уточнил.

– Мы не виделись с ней, даже по телефону не разговаривали, она уехала обратно в Испанию.

– Зачем? – удивился. – Тот дом, как и всё имущество, счета моего сына – арестованы, в том числе заграничная недвижимость.

– Понятия не имею, для чего мама решила вернуться туда.

– Позвони ей обязательно, не тяни с этим, вдруг помощь нужна. Если что-то потребуется – обращайся, в беде не оставлю. И дам тебе совет: не повторяй чужих ошибок, Жасмин, не теряй связь близкими, не отказывайся от родственников. Я, в своё время, натворил дел – теперь за это расплачиваюсь и, вероятно, ещё долго так будет. Ситуация с Маратом – наглядный тому пример, воспитанием не занимался, откупаясь от него деньгами, изредка уделяя внимание, всё гнался за тем, как увеличить капитал, а в данный момент – учить чему-то поздно и ничего не изменить. Сам виноват… я…

«Звучит довольно искренне» – значит, нет повода сомневаться в конечном итоге.

– Спасибо, – захотелось поблагодарить. Отчасти, сочувствую ему – и как отцу, и как человеку, при этом в прозвучавших фразах нет ни намёка на то, что давит на жалость, пытаясь этим повлиять на меня и хоть как-то исправить положение сына.

Тимур Маратович открыл дверь, пропустив вперёд.

На входе нас ожидал мужчина.

После оформления пропусков и прочих официальных формальностей, мы прошли дальше – в комнату для свиданий (неуместно употреблять такое выражение, но так уж принято).

– Нотариус скоро приедет? – взяв стул, присела подальше от стола.

– Обещался не задерживаться. Сейчас Марата приведут, пока пообщаемся, как раз решим возникшую проблему.

– Быстрее бы… – шумно выдохнула. Внутренне передёрнуло от отвращения, представив, как увижу «бывшего» снова.

– Любишь его? – Тимур Маратович прислонился к стене. Скрестил руки на груди и смотрит пристальным взглядом.

Ясно, о ком спрашивает.

– Люблю. Лучшее, что со мной произошло в жизни – это встреча с Богданом.

– Ты, правда, беременна? – пока ехали в СИЗО, он не заваливал вопросами, скорее всего – в присутствие моего мужчины не стал донимать или не хотел излишне злить.

– Срок три недели, – «чудесные восхитительные три недели».

– Есть хоть маленький шанс, что это ребёнок моего сына?

– Нет, во-первых, как мужчина и женщина — мы давно были близки, и, во-вторых, я полагаю, вам известно, по каким причинам у нас с Маратом за семнадцать лет брака не появились дети.

– Да, наверное, стоило рассказать тебе о перенесённой им в подростковом возрасте болезни, в результате чего стал бесплоден. Но о твоём лечении и махинациях с диагнозами – я не знал, честно. И ты не делилась этим с нами. Про остальное – даже не упоминаю. Стыдно осознавать, каким чудовищем вырос сын… ответственность за это целиком и полностью ложится на мои плечи…

«Самокритично» – и добавить нечего.

– А мне всегда казалось странным, почему вы не поднимали данную тему, не интересовались тем, когда уже будут внуки.

– Прости, Жасмин. Забудь обиды и живи, не оборачиваясь в прошлое, – Тимур Маратович выглядит расстроенным и… Раскаивается?

Удивлена. Наблюдать его таким – непривычно. Обычно немногословный, сдержанный в проявлении эмоции – не откровенничал со мной так.

– Главное – я обрела долгожданное желанное счастье.

– Рад за вас с Богданом. Вы оба можете рассчитывать на мою помощь. Извини, что прибегнул к небольшому шантажу – не нашёл другого способа привезти тебя сюда. Между тобой и мужем… – он осекся и поправил сразу, – бывшим мужем. Между вами осталась недосказанность – надо поставить точку. И обещание своё выполню – будь уверена, получишь от него согласие на развод.

Ответить не успела.

Дверь комнаты для свиданий открылась.

И ввели арестованного…

Я напряглась.

Конвоир усадил Марата за стол, наручниками зафиксировал к торчащим крюкам. Только тогда выдохнула облегчённо, понимая, что он не сдвинется с места и не приблизится ко мне.

– Ну, привет. Жена… – с издёвкой произнёс.

– Сын, – сделал ему замечание отец, – контролируй тон, не для того Жасмин здесь находится, чтобы выслушивать твои претензии. Хотел видеть её, поговорить – не теряй время.

– Мы можем остаться наедине? – Марат посмотрел на надзирателя.

Тот отрицательно помотал головой и ограничился коротким, сухим «нет».

– Как ты? – «бывший» сверлит тяжёлым, словно осязаемым, взглядом, как будто прикасается не прикасаясь, от чего некомфортно и возникает одно желание – уйти.

– Как я… – «ещё хватает наглости спрашивать об этом». – Теперь в моей жизни всё хорошо, ведь в ней нет тебя.

Мои слова явно задели его — лицо перекосилось... нет, не от злости... от нескрываемой боли...

А своей фразой лишь подтвердил это:

– Жестоко... мы поменялись местами... простишь ли когда-нибудь…

Богдан

С ума схожу от разъедающей ядовитой тревоги, давящей с болью на виски и звенящей в ушах металлическим гулом…

Встреча с «бывшим» может обернуться для моей малышки ненужным волнением, негативным эмоциональным всплеском и нервозностью, что напрямую отразится на самочувствии, и к чему это приведёт – боюсь даже представить…

И хоть Хасанов-старший пообещал проконтролировать ситуацию, а в случае необходимости – остановить сына от нападок, защитить Жасмин и быстро увести оттуда, если что-нибудь пойдёт не так… вот именно, если… ведь гарантий никаких…

Я не доверяю ему: все сказанные им фразы, отзывчивость, внешнее дружелюбие, выдержка и спокойствие – ничего не значат. Плохо знаю этого человека, чтобы делать выводы, а сравнивая с сыном, вовсе, возникают опасения. «Яблоко от яблони…» – как говорится.

Надеюсь, обойдётся, и я всего лишь накручиваю себя…

Прошло немного времени, но с каждой секундой внутреннее напряжение и дикое раздражение вперемешку с ревностью нарастают – сильнее и сильнее…

«Ну, наконец-то!» – примерно через полчаса они вышли за ворота СИЗО. Тимур Маратович заботливо придерживает мою женщину за талию и под локоть, а она цепляется за его руку.

Кинулся к ней. Жасмин тоже подалась навстречу сразу. Поравнявшись, обнял её.