– Поцелуй меня, Луи. – Она сказала это так тихо, что вначале подумалось, что мне просто кажется.

Адель выбралась из моих объятий и неестественно прямо села на шезлонге.

– Мне очень неудобно тебя об этом просить, но прошу: выслушай меня. – Она нервно сцепила пальцы и прикусила губу. – Я не скоро встречу человека, которого полюблю. Разумеется, я точно не могу этого знать, но то, что я чувствую к Артуру… это очень сильная эмоция. Возможно, однажды я перестану мечтать о нем. Сейчас мне с трудом в это верится, но все же, как говорил Соломон: «Все проходит, и это пройдет». Но я не хочу ждать годами особенного человека, который вытащит меня из этой паутины. Я хочу выбраться из нее сама, Луи. И мне нужна маленькая помощь. Ты мой самый лучший друг, Луи. Я доверяю тебе больше чем на сто процентов. Я не привлекаю тебя как девушка, и у этого маленького эксперимента не будет последствий для нашей дружбы, я обещаю! Просто поцелуй меня, потому что я не хочу делать это в первый раз с первым встречным.

И вот он, этот момент, когда я должен был рассказать ей о своих чувствах. Признаться в любви и сказать, что для меня это будет больше, чем просто поцелуй. Это будет исполнением мечты. Но Адель выглядела такой потерянной, подавленной и тоскливой. Я не мог поступить с ней настолько эгоистично. Точно не сейчас. Мне хотелось утешить ее, пожалеть.

– Адель, я не совсем… – Я замолчал и тоже присел, так жутко нервничая, что язык заплетался. – Я не знаю, как поцеловать тебя. Я имею в виду, я не…

Она не дала мне договорить, приблизилась совсем близко.

– Мы лицом к лицу, Луи, – пробормотала она еле слышно.

Мое дыхание замерло, я смотрел ей в глаза, те самые, в которых радужка почти сливалась со зрачком. Они были такими огромными, притягательными, будто видели насквозь мою душу.

– Пожалуйста, Луи. Просто сделай это, – прошептала она мне в губы.

И я приник к ее нежным губам. Сначала лишь прижался своими, затем ласково поцеловал. Она закрыла глаза и замерла, а я дотронулся рукой до ее подбородка, приподнял его и аккуратно потянул ее нижнюю губу. Я понял, что имеют в виду люди, когда говорят, что весь мир вокруг замирает и они не замечают ничего вокруг. Для меня оставшийся мир исчез в одну секунду, в ушах звенело биение собственного сердца. Я наклонил Адель чуточку набок, она приоткрыла свои полные губы, и я поцеловал ее именно так, как мечтал последний год. Нежно и ласково. Я не закрыл глаза – напротив, наблюдал за ней. Ее дыхание участилось, она неумело просунула язык мне в рот и лизнула мой. После чего резко открыла глаза, отстранилась и в голос расхохоталась.

– Господи, Луи! Целоваться – так странно! – воскликнула она в приступе смеха.

Возможно, я должен был оскорбиться, ведь я вложил в этот поцелуй всю свою душу. Но я не мог обижаться, глядя на то, как она хохочет, трогает свои губы и недоуменно приподнимает брови. Не мог придавать серьезного смысла этим словам. Я был рад, что на смену тоске пришел смех. Я был рад видеть, как ее глаза сверкают от веселья и радости. Я был безумно рад быть первым, кто поцеловал ее! Это ощущение меня так окрылило, радость волной накрыла все тело!

– Ну есть немного, – ответил я и тоже рассмеялся.

Адель обняла меня, повалила на лежак и вновь расхохоталась.

– Я обожаю тебя, Луи! – выкрикнула она в паузах между смехом.

Спустя пять минут мы успокоились, ее голова лежала на моем плече. Мысли мои возвращались к поцелую, я смаковал собственные воспоминания.

– Спасибо, Луи, – тихо поблагодарила меня Адель, – ты стал моим первым поцелуем.

– И целоваться – так странно! – весело фыркнув, сказал я, и мы вновь радостно расхохотались.

Это был лучший поцелуй в моей жизни.

* * *

И это могло быть лучшим летом в моей жизни, но нам опять чертовски не повезло. Даже другого слова не подберешь. Не повезло, и все. За день до отъезда мы решили прогуляться по Ницце, ходили по старому городу, забежали на площадь Массена, отведали настоящего салата нисуаз. И вот, стоя перед гостиницей «Негреско», Адель весело и с увлечением рассказывала нам историю ее строительства.

– Купол проектировал сам Эйфель. Знаете, что самое смешное? Существует легенда, что вдохновением служила грудь его любовницы!

Артур присвистнул:

– Счастливый был архитектор.

Я рассмеялся, Адель улыбнулась и, взяв каждого из нас за руку, потянула через дорогу.

– Мы просто обязаны зайти, я хочу посмотреть на люстру в главном холле.

– На люстру? – недоуменно переспросил я и краем глаза глянул на Артура, он с улыбкой пожал плечами.

Адель вздернула подбородок и продолжала тянуть нас ко входу.

– Именно люстра! В отличие от вас, бездельников, я почитала о Ницце перед приездом, и, поверьте, для общего развития вам не помешает на нее глянуть.

Артур громко фыркнул:

– И как просмотр люстры обогатит нас?

Адель шикнула на него, вежливо поздоровалась со швейцаром при входе и уверенным шагом прошла в холл. Он был под стать отелю: просторный, светлый, роскошный и помпезный. Мы остановились прямо посередине зала, и Адель подняла голову к потолку.

– Вот она, люстра Baccarat из 16309 кристаллов.

Я и Артур уставились на огромную сверкающую махину. Да, она была красивой. Но, по правде говоря, никому из нас до нее не было дела. Висит себе и висит. Адель же довольно улыбнулась, будто выполнила один из пунктов своего приезда. Мы оба не всегда ее понимали, но, мне кажется, оттого нас и тянуло к ней. Сложно было предугадать, что именно она придумает через минуту, куда понесется, что начнет рассказывать.

– Кстати, интересен тот факт, что точно такая же люстра была изготовлена по заказу императора Николая II для Екатерининского зала Московского Кремля, представляете?

– Круто, – протянул я, а Артур, не церемонясь, громко вздохнул.

– Может, перекусим? Только не здесь, а где-нибудь в центре города, там, где мне не придется продавать почку, чтобы оплатить ужин.

Адель никак не отреагировала, она продолжала держать нас двоих за руки и рассматривать интерьер вокруг. Зал был круглой формы, и по всему периметру возвышались колонны, висели портреты принцесс в пышных одеяниях и под стать разодетых принцев.

– Интересно, здесь раньше проводились званые вечера или балы?

Артур поднял ее руку и театрально, на аристократический манер, поцеловал.

– Мадемуазель де Флориан, я знаю, что женщины обладают диким любопытством, но порой мне кажется, вы переходите все границы.

Она аккуратно поклонилась и подыграла ему, заявив официальным тоном:

– Месье Бодер, позвольте процитировать небезызвестного Оскара Уайльда: «Знаете ли вы, как велико женское любопытство? Оно почти не уступает мужскому».

Артур ехидно приподнял брови и иронично подмигнул.

– Ну, раз уж мы цитируем великих, не могу остаться в стороне. Как там было у Гриффинов: ««Фу, Стьюи, у тебя изо рта пахнет кошачьей мочой!» – «Ну и что? Я любознателен!»»

Адель расхохоталась и легонько стукнула его по плечу.

– Да ладно вам! Лучше скажите спасибо, что не отвела вас в Музей современного искусства, как-никак показала что-то красивое!

Артур поймал ее руку и подмигнул:

– Благодарю вас, мадемуазель де Флориан! Я всю жизнь мечтал увидеть эту люстру!

Неожиданно за нашими спинами прозвенел удивленный возглас:

– Адель!

Мы втроем изумленно повернули головы и увидели женщину лет сорока. Адель тут же нервно прикусила губу. А глаза дамы забегали от меня к Артуру и красноречиво остановились на Адель посередине, которая продолжала держать нас обоих за руки.

– Твоя мама сегодня сказала мне, что ты отдыхаешь с дедушкой на острове Мюстик и приезжаешь завтра.

– Вернулась чуточку раньше, – уверенно ответила Адель и улыбнулась.

Она умело скрыла свой страх, но я почувствовал, как задрожала ее ладонь в моей руке. Женщина с пониманием кивнула и подмигнула ей.

– Я бы тоже вернулась чуточку раньше. Ты же Луи Кантель? – спросила она, обращаясь ко мне, и, не дожидаясь ответа, продолжала: – Я заочно знакома с твоей тетушкой Лиззи. Меня зовут Бриджит, – представилась она и хитро ухмыльнулась. – Я бы протянула тебе руку, но не хочу нарушать вашу идиллию. – Из кричаще модной сумочки она достала телефон и как бы между делом спросила: – Адель, передать привет Анне от тебя?