Она смотрела мне в глаза в ожидании ответа, а я не мог перестать думать, насколько она красивая.

– Больше всего на свете я боюсь потерять тебя, Адель, – прошептал я ей в губы.

Что-то во взгляде Адель переменилось. Он стал таким пронзительным, будто она сморит прямиком в мою душу.

– Не делай этого просто так, – тихо ответила она, – не делай от скуки или от мимолетного желания что-то мне доказать…

Я наклонился и поцеловал ее, прекрасно осознавая, зачем я делаю это. Поцелуй был кратким, она практически сразу отстранилась, и я обнял ее.

– Я не хочу быть твоим другом, – тихо сказал я ей на ухо и прикусил мочку, – я хочу большего.

Она подняла голову, притянула меня ближе и поцеловала. И это не было мимолетным поцелуем. Она поймала мой язык. Я зарылся пальцами ей в волосы. Усадил на стол и впился в ее губы. Это было невероятное ощущение – я наконец выпустил все свои эмоции. Показал ей, насколько они всеобъемлющие и всесильные. Ее запах доводил меня до безумия. Ощущение ее легких прикосновений к моему телу, то, как она вела пальцем вдоль моей спины, пробираясь под майку, сводило с ума.

Она толкнула меня и поменяла нас местами. Я даже не понял как, но в одну секунду она уже сидела на мне с довольной улыбкой на лице. Она дразнила меня своим языком, оставляя маленькие поцелуи на шее и лице. Затем потянула мою майку вверх и одним махом сняла ее. Мне нравился бесстыдный взгляд, которым Адель рассматривала меня. И то, как уверенно она провела рукой по животу и груди. А после – языком. Я резко втянул воздух, она усмехнулась и вновь села на меня, плотно прижимаясь к моему телу и двигая бедрами. Я громко выругался и крепко обхватил ее. Господи, я понял, что пропал. Я начал поглаживать ее бедра, проникая под юбку. Дыхание Адель участилось, я положил руку на ягодицу и слегка шлепнул ее. Она издала ошеломленный стон.

– Давно мечтал это сделать, – хрипло, с улыбкой сказал я. Голос меня не слушался.

Адель нахально улыбнулась и потянула вверх платье, снимая его через голову. На ней не было лифчика, лишь черные кружевные трусики. Она смотрела мне прямо в глаза, без всякого стеснения, скорее с неким вызовом. Я задержал дыхание, разглядывая каждый дюйм ее тела, и был сражен наповал ее красотой. Волосы пребывали в диком беспорядке, глаза лихорадочно блестели, щеки и губы пылали. Я смотрел на свою руку у нее на бедре, дрожащими пальцами обхватывая его. Я не видел никогда никого красивее Адель.

– Шах и мат, – самодовольно прошептала она, нагло ухмыляясь, довольная моей реакцией.

Я резко потянул ее на себя и впился в пылающие губы. Если и был на этой земле человек, которому я мог сдаться без боя, то это была Адель.

Мы были полными противоположностями друг друга. Совершенно разные: пронизывающий холод против изнуряющей жары, твердость против мягкости, свет против тьмы. Мы – как плюс и минус на магните. Она грезила об искренней и чистой любви, я же потешался над любыми проявлениями чувств. И возможно, это противостояние могло бы продолжаться бесконечно. Но я понял важную истину: все в этом мире имеет свою противоположность, ничто и никто не может без нее существовать. Добру нужно зло, а правда не существовала бы без лжи, так же как иллюзия без реальности. Противоположности не просто связаны друг с другом, но и неотделимы. Им суждено на веки вечные дополнять друг друга. Во имя баланса Вселенной.

Я чувствовал ее голое тело, я впитывал ее прикосновения, я целовал ее как безумный, вдыхал ее запах, дышал ею, и я знал: вот она, моя противоположность. И господи, я пропал под натиском ее нежности.

ЛУИ

ЖИЗНЬ – СТРАННАЯ ШТУКА, ведь правда никогда не знаешь, что ждет за поворотом. Я искал своих лучших друзей, но лучше бы не искал.

– Роза, куда все делись?

– Посмотри на пляже, они, кажется, спускались. В очередной раз переругались, – хмуро сказала она.

Лучше бы я ее не послушал или она вовсе не повстречалась бы мне на пути. Все на свете было бы лучше, чем то, что случилось. Порой люди думают: если бы я знал, я бы точно этого не сделал. Но проблема заключается как раз в том, что мы ни черта не знаем. И никто не обладает возможностью вернуться назад и сделать все иначе. Переиграть свою жизнь по собственному сценарию или хотя бы морально подготовиться к тем сюрпризам, что нас ждут.

Я спустился на пляж, на песке никого не было. Море умиротворяюще шумело, а волны покачивались. Этот день не был каким-то особенным для всего мира. Скорее напротив, обычным, таких много, в конечном итоге из таких слабо запоминающихся дней и состоит наша жизнь. Я практически дошел до бамбукового домика, когда услышал расслабленный голос Артура и резко остановился: идти дальше не хотелось. Ноги просто приросли к земле, а сердце бешено забилось в груди. Что это было? Предчувствие. Оно сыграло со мной злую шутку и чуточку запоздало.

– Почему ты не сказала мне? – спросил он.

– Не сказала что?

– Что это первый раз! Обычно такой информацией делятся…

– Да? Ну, наверное, потому, что он у меня был первый, я как-то не знала, что есть особые правила. Но не переживай: во второй раз обязательно сообщу. Так и скажу: «Артур, это мой первый!»

Он весело засмеялся:

– Какая же все-таки ты ненормальная!

Я больше не хотел ничего слышать и медленно стал подниматься наверх, с меня было достаточно.

«Разбитое сердце» звучит отвратительно, правда? Особенно из уст парня. Но я не знаю, как по-другому описать то, что чувствовал. Разбитое вдребезги сердце, израненная душа, пустые, рухнувшие мечты, рассыпавшиеся прахом надежды. Я молча вытащил бутылку виски и прошел в беседку. Я ненавидел алкоголь, можно было пересчитать по пальцам одной руки, сколько раз я выпил в течение всей жизни. Мне не нравилось терять контроль, ощущать себя заторможенным.

Но в тот вечер хотелось напиться. Хотелось сделать все, что угодно, лишь бы перестать испытывать эту боль. Я понимал, что они не виноваты. Она не была моей девушкой, он точно не знал о моих чувствах к ней, так что кодекс дружбы не нарушен и все должны были бы жить долго и счастливо. Все, кроме меня, я был вновь третьим лишним в чьей-то идеальной истории. Если честно, я ненавидел виски, тем более хлестать вот так, из бутылки. В горле ужасно першило, но я продолжал пить. Я не знал, что еще мне делать в этой ситуации, как вести себя. Адель была моей сокровенной мечтой, и она не принадлежала мне и никогда не будет.

Дерьмо случается: проехали и живем дальше. Но все как-то навалилось разу… мамин обман, вспоминая который я хотел орать. Громко в небо, один вопрос: «Почему? Почему, что бы я ни предпринял, как бы ни старался, ты поступаешь со мной так? Почему всего, что я делаю, недостаточно?»

Я откинулся, облокотился головой о стенку и положил полупустую бутылку на соседний стул. Я видел, как они поднимаются, держась за руки, идут в сторону дома, такие счастливые. В этот момент я разозлился, потому что любил их. Они были моей единственной семьей. Я от всей души и сердца желал им счастья. Но я не мог пожелать сейчас.

Я смотрел на них, и во мне просыпалось столько злости… Алкоголь начал действовать, но он почему-то не успокаивал, а лишь разжигал гнев внутри меня. Артур заметил меня, шепнул что-то Адель на ухо, она кивнула и зашла в дом, он же направился в мою сторону. Я сидел тихо, Артур подошел к столу и нервно сцепил руки.

– Я должен тебе кое-что рассказать.

– Что ты трахнул Адель?

Он резко выпрямился, я поднялся и спокойно встал перед ним.

– Как видишь, я уже в курсе.

Он нахмурился:

– У тебя с этим какие-то проблемы?

– А ты как думаешь? – ответил я и отвернулся в сторону моря.

– Я догадывался, но я не был уверен.

– О чем именно ты догадывался? Что я люблю ее последние три года?

Артур ничего не ответил, а я продолжал:

– И ты не спросил, потому что не хотел быть уверенным.

Я развернулся и посмотрел в глаза своего лучшего друга. Передо мной стоял человек, которого я знал с девяти лет. Я помнил наше рукопожатие, помнил, как он учил меня наносить удар, помнил, как он поддерживал, помнил, что я мог ему все рассказать. Он бы все понял, принял и никогда от меня не отвернулся. Откуда я знаю? Потому что я точно так же был готов принять от него все, что угодно.

Единственным камнем преткновения была прекрасная девушка с темными, как ночное море, глазами. И если бы она знала об этом, она бы никогда никого из нас не выбрала, потому что была слишком доброй. Потому что была нашей семьей. А семья заботится друг о друге в первую очередь.

Я смотрел в глаза этому человеку и вдруг врезал ему. Именно так, как он учил меня, правильно держа кулак и прямо в челюсть. Потому что я не мог простить того, что он сделал. Этот камень преткновения оказался непомерным для нас двоих. Артур не ожидал, что я разобью ему губу, он выплюнул кровь и посмотрел на меня со злостью: