Фатих склонился над соблазнительно выгнутым телом и нежно провел языком по выпуклому рубцу на груди, по соскам, животу, по яркому следу от кнута на вывернутом бедре.

– Арзу, пожалуйста, слушайся своего Господина! – сочувственно произнес он, – не спорь со мной, не заставляй портить твое чудное тело.

Он коснулся раскрытой ладонью лона, засовывая внутрь пальцы. Там было влажно. Фатих с удивлением ощутил еле заметный ответный трепет девушки. Его руки по-прежнему творили с ней волшебство.

Возбужденный султан обошел колесо. Сейчас поза его рабыни идеально подходила для освоения глубоких оральных ласк: восставшее достоинство Повелителя располагалось точно на уровне ее лица. Раздвигая головкой мокрые, покрытые пеной, губы, Фатих с наслаждением погрузил член в полный слюны рот Арзу. Она подавилась, дыхание сразу же сбилось.

– Так не пойдет. Ты должна дышать носом, детка, – приостанавливаясь, ласково сказал султан, – слушай меня. Дыши носом, вдыхай глубоко и равномерно, не торопись.

Девочка слушалась.

Теперь он прижимал головкой ее язык, касаясь натянутой уздечкой мягкого нёба и открывая путь к гортани. И опять она захрипела и закашлялась, обильная слюна потекла по щекам. Фатих освободил ее рот, позволяя отдышаться.

– Сосредоточься! Это не просто, но возможно, – он не повышал голоса, стараясь не испугать девочку. – Продолжим! Дыши медленно!

Терпеливо, раз за разом, Повелитель возобновлял движения, давая ей возможность привыкнуть, подстроиться, справиться с рефлексами, но тем не менее проникая глубже и глубже.

И девочка справлялась! Ах, как старательно и восхитительно она справлялась!

Заключительный целенаправленный толчок, и он ощутил, как мягкие губы Арзу уперлись в пах: большой член полностью вошел в узкое пульсирующее горло. Он видел свою головку, плавно и ритмично скользящую под тонкой кожей шеи, слегка сжимаемую мелкими глотательными движениями необыкновенной ученицы. Колесо слабо поскрипывало в такт, добавляя пикантности упоительному, завораживающему действу. Это было просто невероятно! Фатих закрыл глаза и вновь рухнул в бездонную пропасть, наполняя семенем вожделенное юное тело.


Той ночью Фатих сделал первый неосознанный шаг к завоеванию любви своей богини, подарив ей длительный глубокий оргазм без боли и фиксации в благодарность за доставленное удовольствие.

Почти сразу он поднял колесо вверх, поспешно освобождая ноги и грудь Арзу от шелковых пут и зажимов. Развязал повязку на глазах, вытирая с багрового от натуги лица слезы, слюну и собственное семя. Изредка сглатывая натруженным болезненным горлом, она молча смотрела на него преданным взглядом издыхающей собаки, потратившей последние силы на выполнение команд своего хозяина. «Зачем она смотрит так?! Это просто невозможно вынести!»

– Молодец, детка! – нежно проговорил султан, не отводя взгляда от ее бездонных глаз и по одному разгибая скрюченные пальцы Арзу, все еще судорожно сжимавшие колесные спицы. – Какая же ты умница!

Фатих осторожно поднял девушку на руки, сел в кресло и мягко опустил ее к себе на колени, прижав к еще разгоряченному паху. Она положила голову на плечо Повелителя, едва касаясь влажными губами его шеи. Перекинутые через подлокотник ноги Арзу были разведены лишь на ширину его ладони. Он долго и бережно ласкал ее там, то поочередно, то одновременно погружая пальцы в уже податливые отверстия, нащупывая и поглаживая разделяющую их тонкую шелковистую перегородку. Он, пожалуй, не смог бы сказать, что ему нравилось больше: ее надрывные, истошные «Нет!», вызываемые ударами плетки, или еле слышные частые «Да!», похожие на легкое дуновение бриза, на шелест листьев в кроне дерева, со слабыми стонами выдыхаемые ему в ухо. В этот раз она лишь тихонько вздрогнула, прильнув к нему всем телом, сжав бедрами руку, не отпуская ее как можно дольше.

Султан еще долго сидел так, мерно покачиваясь, устремив задумчивый взгляд в какую-то далекую несуществующую точку, убаюкивая свою богиню, засыпающую у него на плече. Влажные от ее соков пальцы блуждали по телу девочки, покручивая вновь затвердевшие соски, касаясь выпуклых шрамов от кнута, слегка потирая ступни и разминая распухшие пальцы ног. Это были те редкие минуты блаженства и покоя, когда он не думал совершенно ни о чем.


Сколько их еще было потом, таких волшебных ночей в «классной» комнате, наполненных воплями, всхлипами и стонами его прилежной ученицы! Наутро после острых приступов нежности, накрывавших его внезапно и стремительно, как горный поток, султан злился на себя и с усиленным рвением занимался делами. Стараясь отвлечься от навязчивых ночных воспоминаний, раздраженный Повелитель изводил подданных бесконечными придирками по мелочам.

Но ближе к ночи, будучи почти в бешенстве, вконец измученный борьбой с самим собой, Фатих снова и снова требовал к себе Арзу, чтобы жестоко мстить ей за эту нежность, за ее необъяснимую способность пробуждать в нем это неведомое ранее чувство.

Изматывающая война между собственным сердцем и разумом оказалась самой сложной в его жизни. Она велась непрерывно, отбирая силы, ее участники то попеременно одерживали верх в смертельной схватке, то заключали нейтралитет, но, как правило, ненадолго.

Что только не вытворял Повелитель с девушкой, понимая, что она, и только она, является причиной этой войны! Он связывал свою богиню и подвешивал к потолку в совершенно немыслимых позах, каждый раз по-новому изгибая, растягивая и выкручивая ее тело, заковывал в кандалы, распинал на столбе с поперечной перекладиной.

Фатих создавал великолепные художественные полотна, центром и главной героиней которых была его маленькая Арзу, и как истинный знаток подолгу и с удовольствием любовался ими. Так страстный коллекционер в полном одиночестве восхищается уникальным произведением искусства, получая эротическое наслаждение от обладания редкой бесценной вещью. Еще он обожал озвучивать свои полотна. С помощью плеток, стеков, зажимов или просто пальцев султан извлекал из уст девушки целые сонмы божественных звуков различной высоты и эмоциональной окрашенности.

Но больше всего, конечно, Повелитель любил участвовать в созданных картинах, придавая им восхитительное развитие и законченность. Он имел свою девочку всеми возможными способами, распятую, согнутую, закованную, подвешенную, раскачивающуюся в такт навстречу его сильным толчкам, обильно заливая ее тело изнутри и снаружи драгоценным семенем властителя империи.


Сирин сидела у окна и нежно поглаживала заметно округлившийся живот: еще не родившийся сынок толкался.

– Не буянь! – она обращалась к животу. – Ишь, какой нетерпеливый. Подожди еще три месяца, и мы предъявим тебя папочке. Надеюсь, ты ему понравишься. Если, конечно, он вообще пожелает нас видеть.

Последнее время Сирин нервничала, что, безусловно, передавалось ребенку. Иногда он стучался изнутри так, что она сгибалась пополам и была вынуждена прилечь. Придворный лекарь приходил регулярно, давал успокаивающие снадобья, говорил, что плод не вызывает опасений.

Но Сирин терзали опасения совсем иного рода – весь гарем только и обсуждал новую наложницу султана. Жгучий интерес подогревался тем, что ее никто ни разу не видел. Сирин не участвовала в подобных разговорах, знала, что до добра это не доведет, но очень внимательно слушала. Чего только не плели острые языки подзабытых заскучавших женщин!

– Она сказочно красива!

– Повелитель влюбился без памяти.

– Он тако-о-о-е с ней вытворяет!

– Ее кожа бела, как снег на горных вершинах.

– Господин совсем лишился разума.

– Говорят, что лекарь бессилен ему помочь.

– Он вызывает ее каждую ночь!

– Говорят, что Повелитель оставляет ее в своих покоях до утра!

– Там охраны больше, чем во всем гареме.

В это невозможно было поверить, но кто знает… В жизни всякое случается. Вот, например, сама Сирин. Могла ли она предположить год назад, что будет носить под сердцем наследника великого султана?!

Сирин молчала, но мысли роились, как пчелы. Она все больше накручивала себя, и в один далеко не прекрасный день услышала:

– Говорят, что любимая наложница Повелителя понесла!

Сирин еле совладала с собой.

Беременная женщина всегда излишне чувствительна – любая неприятность может выбить ее из колеи. Особенно если будущая мать почует хоть малейшую угрозу ребенку! Сейчас угроза была явной, прямой и вполне реальной. Недаром несколько дней назад Повелитель посещал Эмине. Старшая жена была главным доверенным лицом султана – они обсуждали возможное появление на свет нового наследника! Конечно! Как она сразу не догадалась! Вот кто точно знает правду! И Сирин ее тоже узнает, чего бы это ни стоило. Она должна биться за своего сына! А сын имеет полное право на отца!

В ее помутившейся голове что-то замкнулось, и беспорядочный рой мыслей выстроился в логичный законченный ряд. Обезумевшая беременная самка решила действовать!


Дни сменялись почти незаметно для султана. Чрезмерно увлеченный таинством, чуть ли не еженощно творимым в скрытой от посторонних глаз келье, Повелитель частенько не высыпался и несколько ослабил контроль над происходящим во дворце, что ему было абсолютно несвойственно. Всего пару раз он появлялся в гареме, да и то лишь для того, чтобы выяснить обстановку и пообщаться с Эмине. Она не проявляла особого беспокойства, а все обитательницы гарема были все так же приветливы и ласковы с Господином, стараясь добиться высочайшего расположения.

Только однажды Эмине выказала озабоченность самочувствием Повелителя.

– У тебя все в порядке, Фатих? – она с подозрением всматривалась в его нахмуренное лицо. – Ты здоров? Выглядишь неважно. Проблемы с советом?

– Нет, все в порядке, просто немного устал.

– Тебе нужно побольше спать и перекладывать часть дел на подданных.

– Эмине! – Фатих раздраженно повысил голос, – ты не входишь в совет! Я сам разберусь, что мне нужно!