Фатих среагировал молниеносно. Сделав выпад, одним ударом ятагана он перерубил веревку.

– Не так просто, тварь! – лезвием меча подцепив с пола остатки наряда Сирин, он брезгливо кинул их ей в лицо. – Легко не получится! Ты пожалеешь, что родилась на свет, гадина! Кстати, Арзу жива. У тебя тоже ничего не получилось.

Сирин, со свистом вдыхая воздух, вращала выпученными глазами, судорожно кутаясь в обрывки платья. Сжавшаяся в комок Кара беззвучно плакала от жалости к своей госпоже.

– Будешь подыхать медленно, в муках, вместе со своим выродком.

Сирин с остекленевшим взглядом, обеими руками держась за живот, завыла низко и монотонно, раскачиваясь из стороны в сторону. Султан отвернулся.

Появившаяся стража волоком потащила беременную женщину прочь из покоев Господина.

– И эту тоже, – Фатих кивнул на Кару.

– Госпожа! – рабыня рухнула на колени, хватаясь за юбку Эмине, – Прошу! Вы обещали! Пощадите! Я все рассказала! Умоляю!

Эмине, словно не замечая ее, невозмутимо смотрела вдаль. Крепкие мужские руки оторвали обезумевшую девушку от Госпожи. Она визжала, цепляясь за ковер, ломая ногти и пытаясь укусить охранников. Наконец двери закрылись, и наступила тишина.

Фатих отбросил плетку и ятаган, присел на ложе и, прикрыв глаза, потер руками лоб. Неслышной походкой, грациозно покачивая бедрами, Эмине приблизилась к Повелителю и мягко опустилась на колени.

– Благодарю тебя, мой Господин! – прошептала она, целуя его руки.

Султан взглянул на жену сверху вниз.

– А ты и правда – сука! – утомленно сказал он. – Но красивая сука. Породистая.

Эмине склонила голову, скрывая торжествующую улыбку.

– Останься, Эмине, – вдруг полувопросительно произнес Фатих.

Этого она не ожидала! Но даже не вздрогнула.

– Конечно, мой Повелитель! Все, что пожелаешь!

«Бедный мальчик. Устал…» – думала Госпожа, развязывая ловкими пальцами его шаровары и насилу сдерживая ликование. Повелитель вздохнул и со стоном откинулся на спину.


Ближе к полуночи, в самом конце этого длинного, трудного дня, в глухих подвалах дворца по приказу великого Завоевателя было отрублено пятнадцать голов. За спасенную маленькую Арзу своими жизнями расплатились две рабыни, шесть стражников, три повара, охранник кухни, два мастера-каменщика, замуровывавшие отверстия в стене «классной» комнаты, и, разумеется, Кара.

К этому времени умиротворенная Эмине давно отдыхала в своей кровати, Арзу снилось море, не спала только Сирин. Сидя в холодном каземате на голом каменном полу, бережно пеленая рваным платьем большой живот, она все так же раскачивалась из стороны в сторону, глядя пустыми бессмысленными глазами в одну точку, и пела колыбельную наследнику самого султана.


Уже светало, когда Фатих вошел в спальню Арзу. Лекарь дремал на полу возле ног девушки, привалившись плечом к кровати. Новая рабыня сидела у изголовья. Увидев Господина, оба поднялись и поклонились. Фатих указал одалиске на дверь.

– Ну, как она? – шепнул он лекарю.

– Все хорошо, – так же шепотом ответил Узман, – пульс ровный. Теперь ей нужен только покой, несколько дней просто лежать, кушать и набираться сил.

Султан вложил ему в руку увесистый мешочек с золотом.

– О! Благодарю, мой Господин! Да хранит вас Аллах!

– Отправляйся-ка отдыхать, Узман. Я весьма признателен тебе за помощь. Ты сегодня сотворил чудо.

– Если Повелитель пожелает, я могу остаться за дверями… на всякий случай.

– Думаю, не стоит. Все в порядке. Я побуду с ней.

Лекарь поклонился, но медлил.

– Мой Господин, могу я спросить?

Султан кивнул.

– Откуда Вам так хорошо известно, как нужно действовать при отравлении?

– Старинный китайский трактат, Узман, – Фатих весело улыбнулся, – я, знаешь ли, тоже иногда почитываю всяческие труды. Ну, и опыт, наверно.

Лекарь удивленно покачал головой:

– Мало обладать знаниями, нужно еще вспомнить их вовремя и суметь правильно применить. Я восхищен вами, мой Повелитель!

Он опять, с большим уважением, поклонился и покинул спальню.

Осторожно, чтобы не потревожить девушку, султан прилег рядом и коснулся ее лба: он был уже не таким холодным, как днем. Фатих погладил ее волосы.

– Да, мой Повелитель, – одними губами прошептала Арзу, не открывая глаз.

Султан улыбнулся: она помнила его уроки даже во сне. С наслаждением потянувшись и расправив плечи, он обнял свою девочку поверх одеял и наконец заснул глубоким спокойным сном.


Три дня Арзу пролежала в кровати. Султан, переложив на визирей почти все дела, проводил возле своей богини целые часы. Он рассказывал ей длинные истории: о своем детстве, о военных походах и захваченных городах, об устройстве дворца и гарема. Арзу слушала с большим интересом, удивляясь тому, сколько всего знает Повелитель и как красиво он может говорить. Сначала она смущалась: до этого Господин так не беседовал с ней, а больше отдавал приказы. Потом осмелела и начала задавать вопросы. Некоторые из них смешили султана своей наивностью, но он не показывал вида и отвечал подробно и обстоятельно.

Фатих старательно избегал темы отравления Арзу, но рано или поздно она должна была возникнуть.

– Почему я не живу в гареме, как все твои наложницы? – поинтересовалась девушка.

– Это небезопасно.

– Почему меня хотели отравить?

Он медлил, обдумывая, как лучше объяснить. Арзу выжидающе смотрела на Повелителя безоблачным чистым взором.

– Наверно потому, что я уделял тебе слишком много внимания. Это не всем пришлось по душе.

– Разве в этом я виновата?! – она так искренне удивилась, что султан усмехнулся.

«Конечно, ты! Ты виновата! Твое восхитительное тело, твои сладкие губы, твои бездонные, как море, глаза, твои манящие входы, волшебно раскрывающиеся от одного прикосновения пальцев…»

– Нет, детка. Это просто зависть. Зависть и ревность.

– Ты знаешь, кто это сделал?

– Да.

– Кто?

– Ты скоро узнаешь, а пока отдыхай и постарайся не думать об этом.


Султан готовил публичную казнь Сирин.

Лекарь провел анализ остатков пищи, собранных в спальне Арзу, и выяснил, что основная порция яда содержалась в десерте. Яд оказался сильным, и если бы девушка съела пахлаву, то не имела бы шансов выжить. Он сообщил об этом Фатиху, и тот возблагодарил Аллаха за то, что успел появиться вовремя.

Наутро четвертого дня Арзу окончательно оправилась от пережитого потрясения и, поднявшись с кровати, начала привычно готовиться к ночи с Господином. Новые рабыни очень старались угодить ей, но были неловкими, постоянно что-то роняли и боялись до нее дотронуться. Девушка, уже прекрасно изучившая все необходимые процедуры, сама помогала им, объясняла и показывала, что и как нужно делать. Одалиски были прехорошенькие, совсем девочки, но Арзу немного скучала по прежним рабыням. «Если я попрошу Господина вернуть их, может быть, он не откажет», – думала наивная девушка.

Тем не менее ближе к вечеру Арзу была в полном порядке и ожидала вызова от Повелителя, когда необычный шум привлек ее внимание. Снаружи слышался стук, и доносились громкие мужские голоса. Она посмотрела в окно. Апартаменты Арзу располагались в верхнем этаже дворца, и весь внутренний дворик открывался перед ней как на ладони.

В центре патио возвышалось необычное сооружение – широкий деревянный помост из грубо сколоченных досок. На нем был закреплен столб чуть выше человеческого роста, с поперечной перекладиной. Плотники прибивали к помосту большие железные скобы. «Что это?! Виселица?!» – Арзу испугалась. Она их никогда не видела, но слышала в детстве рассказы отца об ужасных казнях и представляла виселицы именно так. Арзу отвернулась, по телу прошла дрожь. Султан собирается устроить казнь на глазах у всех обитателей дворца! «Интересно, кто этот несчастный? И чем он так провинился?» Но кто бы он ни был, Арзу совершенно не хотела наблюдать за тем, что будет происходить на помосте.

Фатих со вчерашнего дня не появлялся в ее апартаментах, и девушка напрасно прождала до позднего вечера. В эту ночь Повелитель не пожелал ее видеть. Хотя точно знал, что она готова к встрече с ним. Уже светало, когда Арзу, не раздеваясь, прилегла на кровать и… расстроилась. Господин не захотел свою рабыню! Несмотря на то, что он навещал Арзу по нескольку раз в день, ее тело жаждало ночи. Оно маялось, безумно скучало, рвалось к Повелителю и требовало его ласк. Арзу закрыла глаза и коснулась груди через шелковую ткань платья.

Ласки! В памяти всплыли зажимы, с силой сдавливающие соски, и боль, пронизывающая тело… Рукоятка плетки, проникающая в задний проход, и боль, обжигающая внутренности… Открытый рот, скрип колеса и боль в саднящем горле… Боль, боль, боль!!! И сразу же его язык, ласкающий шрамы от кнута… Его глубокий, полный нежности, поцелуй… Его ладонь меж сведенных бедер… Его взгляд, его улыбка… И его пальцы там, дарящие наслаждение… Взлетающие качели! Пьянящий, не подвластный разуму, коктейль из веревок, цепей и желания, из страха, боли и блаженства. «Я запуталась. Я схожу с ума! Я хочу тебя, любимый», – с этой мыслью она заснула.


Фатих принимал послов из Египта от нового, недавно пришедшего к власти мамлюкского султана. Весь день прошел в переговорах, заключением которых явился пир, устроенный Повелителем в честь гостей. Послы планировали покинуть дворец на рассвете, им предстоял дальний путь, поэтому пиршество началось рано, еще до захода солнца. В огромном, поражающем роскошным убранством зале столы ломились от изысканных закусок, клубились кальяны, звучала музыка, два десятка искусных танцовщиц ласкали взоры, одновременно вращая полуобнаженными бедрами. Гости были явно довольны оказанным приемом.

Султан, также вполне удовлетворенный встречей, возлежал в мягких подушках, лениво затягиваясь сладковатым дымом, краем глаза наблюдал за послами и думал о ней.

Три ночи, проведенные без своей богини, Фатих почти не спал. Пробовал заняться делами и не мог. Вызывал наложниц и не хотел их. Он невыносимо, страшно скучал по Арзу. И хотя видел девочку по нескольку раз в день, ночами физически страдал от невозможности прикоснуться к любимому телу. Оставалось одно – думать. И он думал.