– Нет, детка. Не получится. Сейчас мы готовим тебя для Господина. И теперь займемся вторым отверстием.

– Не-е-е-т!

– Арзу, у меня далеко плетка, – с сожалением сказал Фатих, – но я сейчас ее возьму!

– Не надо! Прости! Я больше не буду! – она кричала, захлебываясь слезами.

Он ввел совершенно мокрые пальцы обеих рук в задний проход, методично и сильно растягивая его в разные стороны. Арзу была близка к оргазму, но Повелитель не позволял добраться до него, намеренно причиняя ей боль. Хищник, истекая слюной, упивался мучениями жертвы.

– Это отверстие оставим на потом. А чтобы ты не испортила подготовительную работу, мы сделаем так.

Он взял с кресла плетку и, смочив рукоятку соками девушки, полностью запихнул ее в расширенный вход. Арзу пронзительно вскрикнула.

– Теперь ты похожа на маленькую лошадку, детка. Думаю, так тебя будут отвлекать щекочущие ремешки. Я их, так и быть, уберу.

Он обмотал хвост плетки вокруг цепочки, соединяющей наручники.

– Нам, пожалуй, пора заняться делом. Но чтобы тебе пока не было там скучно, я приготовил еще кое-что.

Он принес новые зажимы с довольно длинной тяжелой цепью. Сдвинул пальчики девочки с половых губ, закрепил на них зажимы и отпустил цепочку. Арзу истошно завизжала, судорожно пытаясь добраться пальцами до источника адской боли. Нежные губы сильно оттянулись, цепь доходила до колен.

– Жаль, что ты не видишь этого, детка! Дьявольски красиво. Не смей ничего трогать! Накажу!

Она визжала и визжала, периодически срываясь на хрип. От сверхъестественного напряжения у нее тряслись ноги, спина прогнулась дугой, руки свело судорогой. Девочка сжала кулаки так, что костяшки пальцев побелели. Ее с избытком выделяющиеся соки собирались на зажимах и медленно стекали по цепи, капая на пол. Лишившееся разума чудовище встало на дыбы.

Фатих больше себя не контролировал. Он подошел к ней спереди, развязывая шаровары.

– Прекрати визжать! Ты меня отвлекаешь!

– Не надо! Прошу тебя! Не надо! Убери это! Убери! Умоляю! – душераздирающие вопли истязаемой девочки заполнили комнату.

Он ударил ее по губам тыльной стороной ладони. Она захлебнулась криком и закашлялась, на языке возник металлический привкус. Фатих сгреб в охапку растрепавшиеся локоны Арзу, намотал на кулак, повернул ее голову вверх и встретился с ней взглядом. Девочка тяжело дышала, открыв рот, обнажая красные от крови зубы. Оттопыренные разбитые губы распухали на глазах. Слезы заливали багровое от натуги лицо. Покрасневшие, расширенные от боли глаза смотрели на него с ужасом. Чудовище самодовольно ухмыльнулось.

– Теперь тебе нравится, детка? Ты же этого хотела?! Настойчиво выпрашивала у своего Господина! Как тебе игра? Ты решила, что попала в сказку?!

– Не надо! Не надо! Не надо! – монотонно, как заклинание, она повторяла хриплым шепотом одну и ту же фразу, казалось, обращаясь не к нему, а к самому Аллаху.

– Заткнись, – ласково произнес зверь, – а то ударю еще раз.

Он засунул член глубоко в окровавленный рот. Арзу захрипела и, закашлявшись, прикусила его зубами. Фатих отстранился и резко ударил ее ладонью по щеке.

– Открой рот шире, сучка! Делай это нежно!

Глядя на чудовище остекленевшими, ополоумевшими от боли глазами, Арзу послушно открыла рот, как механическая кукла.

– Умница! Давай, работай, детка!


Фатих грубо вторгался в сдавленное ошейником горло, утыкая ее лицом в пах, зажимая нос, не позволяя дышать. Он лишь на мгновение отстранял ее голову, приподнимая за подбородок, чтобы услышать глубокий всхлипывающий вдох, увидеть взмах мокрых слипшихся ресниц, и опять притягивал к себе, растворяясь в восхитительно распухших губах. Это продолжалось целую вечность. Зверь стонал и корчился от небывалого удовольствия.

Арзу снова и снова вбирала в рот член Повелителя, извиваясь в судорогах удушья, дергаясь на короткой цепи, хрипя и захлебываясь. Его вкус смешивался на языке со вкусом крови, доводя почти до потери сознания. Свободно свисающие цепочки раскачивались в такт омерзительно приятному действу, до изнеможения ритмично оттягивая самые чувствительные части тела. Рукоятка плетки обжигала нутро. Арзу уже едва ощущала боль. Она горела и плавилась в адском огне дьявольского желания, не имея больше сил выносить эту муку.

Она была на грани, и зверь это чувствовал. Повелитель оставил ее рот, отклонил голову, терзая стальными пальцами щеки, опалил взглядом пронзительно черных глаз.

– Хочешь меня?

– Да-а-а! – ее истерзанные разбитые губы сами выдохнули ответ.

– Скажи, что ты меня любишь, детка!

Арзу сглотнула слюну и кровь, очумело глядя на Повелителя помутившимся взором.

– Ну, же! Скажи это вслух, Арзу!

– Я… люблю… тебя… – она окончательно обессилела, была уничтожена, растоптана, обращена в прах под ногами своего Господина.

Он подошел к ней сзади. У Арзу подгибались колени, она падала, повиснув на ошейнике. «Ты ее удушишь», – слабая мысль мелькнула где-то на окраине сознания. Султан подхватил девочку за бедра, быстро отстегнул цепь, соединяющую наручники. Арзу со стоном распрямила плечи и схватилась онемевшими белыми пальцами за столб.

Алчущий хищник взялся лапами за цепочку и, еще сильнее растянув посиневшие вспухшие губы, резко овладел девочкой с громким звериным воем, не сняв зажимы и не вытащив плетку.

Ее нечеловеческий вопль сорвался на хрип. Чудовище яростно терзало ее тело, впиваясь когтями в бедра, погружая в ад, а Арзу парила между небом и землей, направляясь в рай. Фатих грубо тронул клитор, сдирая пальцами нежный капюшон. Небеса разверзлись, яркая вспышка ослепила Арзу. Боль отступила мгновенно, словно выключилась от удара молнии. Оргазм был подобен стремительно хлынувшему тропическому ливню, затопившему тело небывалым восторгом. Он лил и лил, не прекращаясь, очищая раны, смывая унижение, стыд и страх.

Фатих со стоном замер, сдерживаясь, стиснув зубы. Нет! Не так скоро! Он хотел ее еще и еще. Беспрерывные сокращения покорной плоти сводили с ума. Чуть помедлив, он покинул лоно и вытащил плетку, освободив чарующий вход. В этот раз он забыл про осторожность, да она уже и не требовалась. Ливень усилился. Новые бурные потоки обрушились на Арзу с небес.

Теперь ему было позволено все. Он долго и сильно входил в нее, поочередно меняя отверстия, удерживая девочку руками на весу, пока, наконец, не извергся, как внезапно проснувшийся вулкан, исторгший из глубокого жерла обильные мощные струи раскаленной лавы. Почти бессознательно отстегнул цепь от ошейника и упал в кресло, закрыв глаза. Насытившийся зверь, удовлетворенно урча, медленно и обстоятельно сворачивался в клубок где-то внутри живота. Прошло немало времени, прежде чем он окончательно успокоился и заснул, зарывшись носом в пушистый хвост.


Фатих чуть приподнял ресницы. Его любимая девочка в зажимах и наручниках лежала ничком на каменном полу, прислонившись к нему щекой, и не шевелилась. Кровь зашумела в голове, он потер пальцами пульсирующие вены на висках. Заставил себя встать и подойти к Арзу. Присел рядом, дрожащими непослушными пальцами, будто во сне, освобождая ее тело от железных и кожаных пут, осторожно перевернул на спину. Арзу не реагировала. Фатих бережно поднял девочку на руки. Она была почти невесома и словно лишена костей, как тряпичная кукла. Шатаясь, он дошел до двери в спальню, вышиб ее ногой, уложил Арзу на ложе и навзничь рухнул рядом. Фатих не смотрел на нее, но в оглушительной тишине отчетливо слышал свистящее дыхание. Он молился, чтобы ее бесчувствие продлилось как можно дольше, потому что знал: стоит ей очнуться, и боль вернется – вернется с утроенной силой.

Уловив слабое движение рядом, султан нащупал на простыне безвольную руку Арзу и накрыл своей большой ладонью. Медленно повернул голову. На мгновение Фатиху показалось, что сам Аллах укоризненно глядит на него с небес ее огромными, полными скорби глазами.

– О, детка, прошу, не смотри так, – султан содрогнулся от затопившей его нежности и сожаления.

Арзу силилась что-то произнести распухшими губами, но издала лишь свистящий хрип: горло было повреждено. Ее глаза наполнились слезами, пальцы в его ладони мелко задрожали.

– Нет, детка, не надо, не говори ничего. Молчи! Прошу тебя, – выдохнул Фатих ей в ухо, провел языком по запекшимся губам: они опять слабо закровоточили. – Прости меня, любимая… Прости!

Он с удивлением почувствовал, как трясущиеся девичьи пальцы слегка сжали его руку, взглянул ей в глаза и обмер: они излучали страдание, беспредельную покорность и… любовь?!

– О, Арзу, детка, я…

По щекам девочки катились слезы, она плакала, молча, не отводя от него взгляда.

– Не плачь, детка, все будет хорошо, обещаю. Не двигайся.

Фатих резко поднялся с ложа и направился к дверям. Небо за окном едва светлело: занимался рассвет. Он знал, что в такой час переполошит весь дворец, но тем не менее распорядился срочно вызвать Эмине, двух своих лучших массажисток, разбудить Узмана и приготовить личный хамам.


Когда сонная, наскоро одетая Эмине вошла в покои, султан уже был полностью сосредоточен.

– Мой Господин, что случилось?! – полные тревоги глаза жены ощупывали просторную опочивальню.

– Мне нужна твоя помощь, – он стоял, по обыкновению скрестив руки на груди, закрывая собой ложе.

Она на мгновение остановила взгляд на мятом платье, валяющемся на ковре, на кучке небрежно брошенных бриллиантов, потом медленно подняла на мужа испуганные глаза.

– Что, Фатих?!

Он, не ответив, шагнул в сторону, пропуская ее к ложу. Эмине ахнула и задохнулась, в ужасе сцепив руки.

– Великий Аллах! Ты… Ты… Фатих, ты болен!

Жена склонилась над девушкой, боясь до нее дотронуться.

– Арзу! Детка… Ты слышишь меня?!

Арзу посмотрела на Эмине, моргнула и попыталась улыбнуться разбитыми губами.

– О, Аллах! Что ты сделал, Фатих? Что ты с ней сделал?!