– Кир, они тебя били?

Нет, б*я, мы с ними тут партию в домино сыграли, а потом пузырь вискаря раздавили.

– Ключи, Лен.

Протягиваю руку ладонью вверх, и она, мгновение поколебавшись, отдаёт их мне.

– Поехали, – киваю на лестницу из погреба, и жена покорно идёт к выходу.


Так и продолжая беззвучно рыдать, Лена смотрит в окно, пока я сосредоточено веду машину в сторону города. В голове вихрь самых разнообразных мыслей. И главными из них становятся те, которые о Тоне. Где она сейчас? Удалось ли ей выехать? Когда она уже купит эту сраную симку и наберёт мой номер?

– Это всё ведь, да? – спрашивает Лена, отерев слёзы и повернувшись ко мне.

– О чём ты?

– Ты уезжаешь?

Усмехаюсь криво и закуриваю, чтобы отвлечься хоть на какое-то действие. Вопрос на миллион долларов, только вот в ответ хочется выругаться трёхэтажным матом.

– А ты как думаешь? Если конечно, ты меня сейчас папаше своему с потрохами не сдашь. Тогда если и уеду, то по частям.

Снова кривится и начинает реветь, а меня от слёз её уже тошнит. Но плакать старается тихо, будто понимает, что я уже опасно близок к тому, чтобы высадить её посреди дороги.

– Я могу чем-то помочь? – произносит тихо, когда поток слёз иссякает и когда мы въезжаем наконец в город.

– Ты помогла уже. Спасибо, кстати. Вот прям реально спасибо.

– Сарказм?

– Ни капли.

В голове всё же формируется окончательный план, хотя и довольно рискованный. Впрочем, у меня есть немного времени, чтобы его обдумать и решить, стоит ли овчинка выделки. И Лена – один из его элементов, раз уж она так жаждет помочь.

– Не за что… Я так испугалась за тебя.

– Ага.

– Нет, правда. Думала, с ума сойду. Чуть в аварию не попала, когда к тебе мчалась.

Бросает на меня быстрый взгляд, его скорее чувствую, чем вижу. Интересно, что хочет от меня услышать? Что я охренеть как только что перепугался за неё в ответ?

– Лен, ты спросила уезжаю ли я.

– Да.

– Я уезжаю. С Тоней. Потому что без неё не хочу ничего. И если нам твой папаня не помешает, то мы уедем прямо сегодня. А если помешает, ты видела, где именно я окажусь, только не в таком целом состоянии, как сейчас. Ферштейн?

Она молчит. Когда глаза на неё перевожу, вижу, что в окно уткнулась. Окей, раз на раздумья время нужно, значит, самым верным будет её исключить из последующих событий ко всем чертям. От греха, что называется.

– Я помогу тебе, ты не думай. Просто… – Делает глубокий рваный вдох, будто ей кислород перекрыли. – Просто тяжело всё это.

– А иначе не будет. По-другому, Лен, не будет, пойми ты это уже.

– Я понимаю. Но легче не становится.

Нет, я вполне осознаю, что именно она чувствует. Хотя бы отчасти. Сам бы на её месте взвыл точно. Только между нами всё всегда ясным было, и в чём-в чём, а в этом я перед Леной чист.

У нас отношения ведь совершенно кристальные всё это время были, и сейчас у жены предъяв быть никаких не должно. Точнее, сейчас – особенно.

– Лен, мне насрать, правда. Хоть легче, хоть не легче. Ты можешь начать рвать и метать, можешь понять наконец, какой я гондон. Но говорю, как есть. Мне по херу.

Может, не самый правильный выбор – обрисовать ей, что именно между нами сейчас, зато самый честный. И дело совсем не в том, что я жажду этой правды. Напротив. Если сейчас оставить Ленке хоть шанс на то, за что она цепляется с упорством утопленника, который висит на спасательном круге, всё может повернуться совсем не так, как мне то нужно.

– Так… окей. Что ты хочешь, чтобы я сделала?

– А ты сделаешь?

Вскидываю бровь и поворачиваюсь к ней, когда останавливаемся на светофоре. Всё это время набираю то номер Ильи, то Тони. Оба не отвечают, только радует это меня совсем по-разному.

– Сделаю.

Говорит уверенно, даже я понимаю, что хочет помочь. А у меня выбора нет. Или сейчас дам ей карт-бланш, или же буду хер сосать. Впрочем, одно другого не исключает.

– Окей. Тогда поступим так…

Делаю глубокий вдох и прежде, чем нырнуть в омут с головой, мысленно прикидываю, чем вся эта заварушка может завершиться. По сути – ничем хорошим, если хоть один из элементов плана рухнет.

– Сейчас ты заберёшь паспорт Тони и отвезёшь его одному парню. Сможешь?

Возникает пауза, когда по нутру у меня разливается мерзкое ощущение подставы. Даже поморщиться успеваю, но тут Лена заверяет, что исполнит всё, о чём бы ни попросил:

– Окей. Смогу, конечно.

Она старается говорить спокойно, но я чую, насколько для неё по ощущениям всё это дерьмово. Я и сам, по сути, чувствую себя не лучше. Во-первых, паспорт до Тони может не добраться, но это не самое страшное. Самое х*ёвое заключается в том, что я могу подставить Илью, если вдруг моя «жена» решит сдать его Ларину.

Б*я, даже мысли об этом бесят настолько, что я мысленно прикидываю, что почувствую, если Ленка пойдёт на это. Тогда буду просто вынужден найти её и придушить.

– Лен… я бы тебя из этой схемы исключил, но ты сама попросилась в помощники.

Тормозим возле тротуара, когда планирую выйти из машины и пройтись до метро. Говорить стараюсь быстро, чтобы исключить любую возможность для Ларина настичь нас прямо здесь и сейчас.

– Вот паспорт. Тебя наберут в ближайшее время. Скажут, куда привезти документы. Два варианта у нас только. Первый: ты позвонишь своему гондону-отцу и скажешь, что у тебя паспорт Тони. Это тебе ничего не даст, ты только человека моего сдашь и всё. Второе – ты сделаешь то, что сама хочешь сделать. Я уеду и всё тот же твой гондон-отец меня не достанет. Выбор, собственно, не велик.

Она забирает паспорт Тони, но прежде, чем скажет хоть слово, я выхожу из тачки и быстрым шагом иду в сторону метро.

Ставки сделаны, ставок больше нет.

Жду звонка Тони или Ильи. И всё.

И – всё.


В метро многолюдно, и это бесит. Уже успел отвыкнуть от этой толпы несущихся куда-то людей. Одно дело смотреть на них из окна, и совсем другое – оказаться в самой гуще. Когда на экране мобильника высвечивается номер Ильи, меня охватывают столько полярных чувств, что удивляюсь, как ещё не разорвало от них к херам.

– Наконец, б*я! – рычу в трубку, закрывая второе ухо рукой. К перрону как нельзя «кстати» подходит электричка, а я не знаю даже, куда мне ехать. Но чувство, что если остановлюсь – мне пи*дец – не даёт стоять на месте. – Ты какого хрена трубку не берёшь?

– Дела были, – рявкает он в ответ, и по тону чувствую, что заведён не меньше моего.

– Ясно. Блин, извини, у меня уже крыша ото всего этого едет. Ты помочь сможешь?

Коротко обговариваем детали того, что я придумал. Илюха вносит коррективы, которые кажутся мне вполне разумными. Договорившись, что скину ему номер Ленки, и он скатается к ней прямо сейчас, вырубаю связь.

Всё.

Нужно выдохнуть, потому что я начинаю мысленно делать ошибку за ошибку. Вот например сейчас мог сесть в один из поездов, забыв напрочь, что тогда до меня бы уже никто из них мог не дозвониться.


Растираю лицо и сажусь на одну из дальних лавок.

«Жди звонка от Тони», – звучат в ушах слова Ильи, и это единственное, что реально сейчас могу сделать. А дальше…


Всегда терпеть не мог, когда что-то важное зависело не от меня. А сейчас всё усугублялось тем, что пришлось приплести человека, который мог подложить мне огромную свинью. Стоп… нельзя думать об этом. Нужно просто мысленно повторить маршрут, который предложил Илья.

Ехать до какой-то точки порознь, а уже оттуда улететь, куда захотим. Мне было плевать, куда, лишь бы скорее. Ощущение чего-то неконтролируемого, будто ад на меня надвигался, понуждало раз за разом мысленно одёргивать себя. У нас всё получится, по-другому просто не может быть.


Когда на дисплее сотового высвечивается незнакомый номер, мимо как раз проезжает девятнадцатая электричка. Я же их сижу считаю всё это время, будто нет занятия интереснее. Мать его… Отвечаю на входящий, и когда слышу тихий голос Тони на том конце, хочется вскочить и танцевать джигу.

– Ты в порядке? – произносит она три слова, от которых по позвоночнику прокатываются волны облегчения.

– Да. А ты?

Наверное, Тоня всё понимает, как никто, и надеюсь, что в её голову сейчас не придёт очередная «здравая» мысль о возвращении к Ларину, чтобы я жил спокойно.

– И я отлично. Слушай. Я тебе сейчас скину номер Ильи. Набери его сразу. Поняла?

– Да. А зачем?

– Он тебе паспорт привезёт и скажет, куда ехать. Дальше выезжаешь туда без меня. Встретимся уже на месте.

– Почему мы не вдвоём?

– Потому что так нужно.

Она молчит несколько бесконечных секунд. Опять ощущение, что я ни на что не могу повлиять, разносится по венам, и меня едва ли не трясёт.

– Хорошо. Я всё сделаю.

Отключает связь, а у меня какое-то сраное предчувствие. Не сорвалась бы, дура. И не помчалась бы сейчас решать всё в одиночку. Избы же горят, да и кони скачут…

Усмехаюсь, входя в двери прибывшего поезда, но когда ловлю своё отражение в окне, хочется материться. Помятый, с яркой-малиновым кровоподтёком на скуле. Пиджак весь в пыли. Мать твою… ну просто герой-любовник. И женщину себе выбрал явно под стать.

Прислоняюсь к противоположной двери и начинаю ржать, ловя на себе удивлённо-осуждающие взгляды пассажиров. Если меня сейчас сдадут в кутузку, это будет фееричным завершением дня.

Впрочем, надеюсь, что закончится он совсем по-другому.



Получив заверения Ильи, что он в курсе, где Тоня, и отправится туда сразу же, когда у него будет её паспорт, я вырубаю сотовый и занимаю место в салоне самолёта. Докатился, млять. Сижу и пытаюсь составить себе картину относительно того, не может ли быть рядом со мной людей Ларина. Так и до паранойи недалеко. Но вроде бы всё тихо и мирно. Самолёт мягко выезжает на взлётную полосу, а когда отрывается от земли, я выдыхаю.

И снова молюсь.