Дэниэль лежала на кровати и пальцем вырисовывала незатейливые узоры на запотевшем от собственного дыхания окне. Дождь прекратился, а с ним, казалось, застыло и время. Тени сгущались и тускнели, значит, где-то там за громоздкими тучами солнце медленно тонуло за горизонтом. Фонари ещё не зажглись, а улица, окутанная чернильными потёмками, была зловеще безлюдна. Ни души. Ни света в соседних окнах. Даже деревья, в ожидании надвигающегося чего-то, перестали шелестеть едва трепещущими листьями.

На полу валялся раскрытый блокнот с несколькими словами, так и не ставшими законченным предложением.

«Последнюю пару дней моя жизнь…»

«…полна событий», — хотела было с горькой насмешкой закончить она, но слова «моя» и «жизнь» острым лезвием полоснули по сознанию, перерезав ту нить, что крепко сдерживала мысли в смиренном порядке. И воцарился хаос. Словно шарики для пинг-понга мысли разом посыпались из самых потаённых уголков подсознания. Прищёлкивая, стукаясь друг о друга, они неслись вперёд и рикошетом отлетали от непробиваемой стены реальности, путаясь, перемешиваясь и истязая разум. Дэниэль размышляла о жизни, о тех неудачах, с которыми ей доводилось столкнуться. Она пеняла на судьбу, ей, считала девушка, принадлежала её жизнь. Расписания, правила, запреты давно отняли у неё свободу воли и настоящее, заставляя жить в будущем, вынуждая прогнозировать возможные последствия любого шага. «Из меня бы мог получиться прекрасный аналитик», — мелькнуло в голове, прежде чем сон сморил её.

Однако он не принёс желаемого спокойствия. Несвязанные между собой образы бегущей кинолентой порождали сюрреалистические картины, отчего она, сминая одеяло, ворочалась на постели. За окном господствовала ночь. И сейчас из этой кромешной темноты на неё пристально таращилась голова фиолетового жирафа с крючковатыми козьими рогами и смоляными бездонными дырами вместо глазниц. Окружавший мрак сгущался, становясь осязаемой туманной копотью, и медленно подкрадывался к парализованной ужасом девушке. Вскоре кроме неё, этого загадочного существа и белой оконной рамы не осталось ничего. Они левитировали в холодном беззвёздном космосе. Космосе?

«Я здесь», — эхом разнёсся мужской голос по всей Вселенной.

«Папа?» — попыталась она рассмотреть зовущего.

Тем-но-та. И лишь фиолетовый жираф с чёрными пустыми глазницами.

«Я здесь!» — казалось из них, вновь отозвался такой знакомый голос.

Дэниэль с любопытством заглянула в глубокие тоннели отверстий. Существо издало оглушительный вопль и открыло пасть. Длинный змеиный язык коснулся лба девушки, оставив влажный след.

— Нет! — вскрикнула она, проснувшись.

Стрелки стоявшего рядом круглого металлического будильника с короткими растопыренными ножками, словно два королевских стража окружали цифру пять. Сердце бешено билось, пока ещё не понимая, что сознание уже вырвалось из мира грёз.

Утро даже толком не наступило, а она чувствовала себя так, будто провалялась в постели до самого обеда. Сколько прошло часов с того момента, как она отключилась? Десять? Одиннадцать? Двенадцать? Казалось, целая вечность. Тело было ватным и изнурённым от долгого сна.

Включив старомодный ночник, висевший у изголовья кровати, Дэниэль нехотя поднялась и побрела в ванную. И чем можно занять себя в такую рань? Рассвет лишь через пару часов. Может, засесть с какой-нибудь скучной книжкой и вновь попытаться заснуть? Вряд ли. Организм чётко давал понять, что из этой затеи явно ничего путного не выйдет.


21


Выключив засвистевший на плите чайник, Дэниэль добавила кипятка к уже налитой в кружку заварке. И, прихватив с подоконника толстую тетрадку, вместе с горячим напитком устроилась за столом, сев на стул и накрывшись тёплым пледом.

За окном — туман. А на белом фарфоре — фотография яркого уличного кафе и залитой солнечным светом Эйфелевой башни, а ниже надпись на французском: «Париж, я люблю тебя». Когда-то обычный сувенир, купленный в подарок любимой бабушке, теперь, вслед за горьким привкусом зелёного чая, пробуждал в памяти не менее горестные воспоминания.

Прошёл час, за ним ещё один, но как бы она ни старалась нарисовать жуткого гостя из недавнего сна, ничего не получалось. Два серпа-рога превращали голову в козлиную. И всё тут.


22


За разными бесполезными занятиями время пролетело на удивление быстро. И уже вернувшись с пробежки, замкнутый круг повседневной рутины завертелся по-старому.

Хотя герр Краус ожидал девушку к обеду, Дэниэль непростительно опаздывала из-за постоянно отвлекающих мелочей. Теперь вот ещё совершенно некстати обнаружилось, что сапоги перепачканы засохшей глиной. Набрав воды в ведро и взяв пару губок, Дэниэль расположилась на полу узенькой прихожей и принялась оттирать грязь.

Но одними сапогами всё не ограничилось. Из-под голубой тумбы на неё жалобно смотрели пыльные оксворды. В сознании тут же всплыл вчерашний разговор о должности в университетской библиотеке. Дэниэль грустно вздохнула и потянулась за чумазой парой, но не заметила, что левый ботинок цепко ухватился шнурком за торчавший из плинтуса ржавый гвоздик. Острая металлическая шляпка, не желающая расставаться со своим приятелем, всё же не устояла перед стремительным рывком и сдалась, тем не менее, напоследок успев перерезать пару тонких нитей. Образовалась некрасивая зацепка. Чертыхаясь, девушка попятилась назад. Однако заговор предметов на этом не закончился. Изящно изогнутая кокетливая ножка коварно поджидала неосторожного движения приближающейся жертвы. Бум! Дзынь! Звяк! В нескольких сантиметрах шлёпнулось слетевшая с пошатнувшейся тумбы связка ключей. Попятившись назад, Дэниэль попыталась подняться на ноги, но лишь больно тукнулась затылком о дно выдвинувшегося деревянного ящика. Единым потоком полились междометия и жалобные причитания обоих языков. «Дэни?» — едва слышно прозвучало откуда-то.

Девушка инстинктивно шагнула к входной двери и, даже не заглянув в глазок, решив, что это соседка, отомкнула замок, но тут же застыла на месте, поразившись гостю: прямо перед ней стоял не менее озадаченный Штэфан.

— Прости… Не хотел тебя… Я собрался было уйти, — покосился он в сторону лестницы, словно ища путей отступления.

— Что ты здесь?.. Как ты вообще узнал, какая квартира моя? — Дэниэль удивлённо вскинула брови.

— Старушка с первого этажа подсказала, — виновато улыбнулся тот. — Послушай, прости, я лишь… Ты не пришла, я подумал, может, у тебя опять что-то случилось… Ну, как в тот вечер. И номера твоего у меня не было. Глупо вышло, — усмехнулся он, потупив взгляд.

— Нет, не случилось, прости, я забыла… — солгала она, положив ладонь на болезненно ноющий затылок.

— Тогда, — чуть заметно улыбнулся он, — может, сейчас…

— Сейчас я собиралась уходить. Меня ждёт герр Краус, — пробормотала она себе под нос. — Это сосед, — поймав взгляд мужчины, Дэниэль попыталась прояснить ситуацию, однако вышло наоборот.

— Тогда мне не стоит тебя задерживать, — с явным раздражением произнёс Штэфан.

— Я… я могу задержаться, — сказала она, явно избегая встречи их глаз.

Но куда больший дискомфорт вызывало общение через приоткрытую дверь и блуждающее по лестничной клетке эхо их голосов.

— Угостить тебя кофе? — терзаясь сомнениями, верно ли она сейчас поступает, приглашая его, Дэниэль отчего-то пожала плечами.


23


— Присаживайся. Поставлю чайник, — сказала она, но Штэфан, видя её напряжение, так и остался стоять у трещавшего холодильника, осматривая кухню, в размере не уступающую прихожей: один стул, круглый стол, до неприличия белая скатерть.

Дэниэль суетилась над плитой, не замечая его замешательства. Неловкое молчание, сковавшее комнату, нарушил свирепо взвизгнувший за окном ветер. Холодом ворвавшись в чуть приоткрытые ставни и по-хозяйски распахнув их настежь, он вырвал одну из металлических щеколдок. Невесомые крылья занавесок тотчас же вспорхнули вверх, под самый потолок.

— Прости, — сказал Штэфан, собирая разлетевшуюся по всему полу бумагу.

— Всё в порядке, — ответила Дэниэль, не понимая, за что именно он извинился.

— Это твои рисунки? — С интересом рассматривал он листы со странными картинами.

— Это, — начала она, ловя каждое движение мышц его лица, — это что-то типа сонника.

— Для ночных кошмаров? — изучая очередное фантастическое животное, спросил он.

— Для… странных снов.

— Довольно оригинальная идея.

— Довольно, — грустно выдохнула она, на что Штэфан подняв голову, вопросительно посмотрел. — Это всё мама, она — психиатр.

— Воу! — присвистнул мужчина и сел на стул.

— Это… всё сложно. — Дэниэль выключила закипевший чайник и, виновато закусив губу, посмотрела на Штэфана.

— Что-то не так? — полюбопытствовал тот.

— Кофе закончился… Забыла вчера купить.

— Не страшно, — живо подхватил он, — вчера день такой был, — мелькнувшие огоньки обиды в его глазах, закончили мысль сами.

— Прости. — Подойдя к столу, бесшумно поставила она кружку, рядом с непонятным свёртком, который заметила только сейчас.

— Я только хотел услышать причину. Подумал, может, в самом деле, что-то случилось. Может, повторилось то самое «что-то», из-за которого ты разбила телефон. И связи не было… потому я и решил… — кивнул он на свёрток.

— Мой телефон? — по-детски удивилась девушка, достав аппарат из бумажного пакета.

— Нет. Твой уже сложно назвать телефоном, — мягко улыбнулся мужчина. — Но этот даже милее… розовый. Ты любишь розовый? — от нахлынувших тёплой волной эмоций, словно сейчас утро Рождества, спросил он с умилением.