– А я не могу пойти с тобой?

– Извини, Эндрю, но у нее только два билета. Она попросила меня сходить с ее женихом.

Я не смогла заставить себя выговорить вслух имя Макса. Я назвала его женихом Натали, чтобы подчеркнуть, что он помолвлен с Натали и поэтому не может вызывать у меня никакого интереса.

– У Натали только один лишний билет, – добавила я. – Ты ведь не будешь возражать, если я схожу?

– Нет, конечно, иди. Развлекись. Принести тебе чашечку чая?

– С удовольствием. Я люблю тебя.


У меня как раз хватило времени, чтобы сделать маску, выпить чаю, вымыть голову, побрить ноги и подмышки, протереть тело лосьоном с экстрактом алоэ, поискать пояс, который не выглядел бы слишком непристойно, отказаться от этой идеи, нанести на лицо, шею и руки искусственный загар из коробочки, вызвать такси, мазнуть между пальцами ног шариковым дезодорантом, покрыть ногти на ногах бронзовым лаком, смыть бронзовый лак с пола ванной, найти зубную нить, почистить с ее помощью между зубами, дать себе слово делать это каждый день, а не только по особым случаям, высушить феном волосы и заставить их загибаться внутрь, затем намочить волосы и повернуть завитки в другую сторону, чтобы кончики задорно торчали вверх, – теперь я уже знала, как это делается, загнуть ресницы, застегнуть «молнию» на своем серебристом платье, попытаться подвести глаза, понять, что для того, чтобы научиться это делать, мне потребуется лет десять, смыть тушь, сделать свой обычный макияж плюс тени для век двух разных цветов, которые я получила бесплатно за то, что потратила сорок фунтов на очищающую маску и увлажняющий крем, и надеть босоножки из змеиной кожи на высоких каблуках.

За время замужества я немного подрастеряла свое мастерство, но это как езда на велосипеде: если вы научились, то никогда не разучитесь.

– Зайчик! Ты потрясающе выглядишь, – сказал Эндрю изумленно.

– Спасибо, – небрежно ответила я, как будто серая майка, вытянутые на коленях тренировочные и вчерашний макияж, которым я обычно щеголяю, – это всего лишь часть военной маскировки.

– Почему ты никогда так не одеваешься, когда идешь куда-нибудь со мной? – спросил Эндрю.

– Потому, дорогой, – ответила я, торопливо чмокая его на прощанье, – что ты никогда не приглашаешь меня на премьеры фильмов. Я приду не поздно.


Я дала таксисту на чай два фунта – знаю, что слишком много, – когда он высадил меня у «Метрополитена», и уверенной походкой прошла мимо двух болтавших между собой швейцаров к стойке портье.

– Позвоните, пожалуйста, в девятьсот десятый номер. У меня назначена встреча с мистером Огилви.

– Сию минуту, мадам.

Молодой человек набрал номер, и Макс почти сразу подошел к телефону.

– Мистер Огилви, вас хочет видеть молодая дама… Конечно, сэр. – Он повесил трубку и повернулся ко мне: – Мистер Огилви сейчас спустится. Присядьте, пожалуйста.

Я побродила по холлу и устроилась в одном из роскошных кремовых кожаных кресел. Я ужасно нервничала. Что, если Макс недоволен, что ему приходится идти со мной? Вместо того чтобы появиться на премьере со знаменитой Натали Браун, он будет вынужден терпеть в качестве спутницы меня. Подругу Натали. Как раньше в школьные годы, когда мы с Натали вместе ходили на свидания с мальчиками. Они страшно скучали и совершенно не обращали на меня внимания, даже если она на пять минут отлучалась в туалет. Это было в порядке вещей.

– Привет, Рыжик! – крикнул Макс, выходя из лифта.

На нем была его фирменная широкая улыбка плюс черный костюм с оранжевой рубашкой и оранжевым галстуком в тон. Макс радостно расцеловал меня в обе щеки.

– Ты потрясающе выглядишь, – одобрил он.

– Спасибо. Ты тоже.

Макс хихикнул:

– Правда? Что ж, спасибо.

Он деловито осмотрел мое платье и потрогал металлическое кольцо, подвешенное к замку «молнии».

– Эта «молния» расстегивается до самого конца? – спросил он игриво.

– Почти, – засмеялась я.

– Ну вот. Теперь я не смогу сосредоточиться на фильме.

Я покраснела.

– Возьмем такси? – предложила я.

Можно было бы и пройтись, но моя капризная прическа не продержится, если на нее капнет хотя бы одна дождинка. Или если будет влажно. Или ветрено. Или вообще какая-нибудь погода.

Швейцар смотрел мимо меня прямо на Макса.

– Такси, сэр?

И не успел Макс кивнуть, как такси уже останавливалось у тротуара.

– Лисестер-сквер, пожалуйста, – сказала я водителю.

Я села в машину, а Макс задержался, пытаясь разложить заднее сиденье.

– Слушай, как интересно! – обрадовался он. Как ребенок с новой игрушкой.

Я страшно волновалась. Это было настоящее свидание. Несмотря на то, что у меня был муж, а у Макса – невеста, это выглядело совсем как свидание. Я заметила, что Макс еще раз осмотрел мой наряд, и неожиданно смутилась из-за своих голых коленок. Он все еще изучал «молнию» на моем платье, затем нагнулся и, не спросив разрешения, опустил ее на семь сантиметров. И из скромного круглого выреза получился глубокий треугольный.

– Макс! Что ты делаешь? – сказала я, пытаясь выглядеть шокированной.

– Так носили в шестидесятых, – невинно заявил он. – Поверь мне. Я там был.

Я покраснела и посмотрела на свой вырез. Может, он и прав, подумала я, но тем не менее подняла замок «молнии» вверх на один сантиметр, чтобы показать, что я не покорная глина в его руках, а уважающая себя замужняя женщина.

Макс, конечно, захотел пройтись, поэтому мы вышли на Пиккадилли и пробивались сквозь толпу туристов, чтобы добраться до кинотеатра. Итальянские туристы с обвязанными вокруг плеч свитерами стояли в больших накидках, как будто Вестминстерский совет специально нанял их, чтобы блокировать проход, и слушали, как какой-то тип тихо играет на аккордеоне. Самовлюбленные блондинки позировали скучающим художникам, а их парни стояли рядом, скучая еще больше. Какой-то мужчина в белой хламиде – я никогда раньше его здесь не видела – залез на перевернутую тележку разносчика молока. Да это же евангелист! Потрясающе! Вот чего не хватало на этой площади!

– Знаете ли вы, куда попадете после смерти? – взывал он в рупор так оглушительно, что ваше внимание было ему обеспечено независимо от вашего желания.

– Я верю в то, что говорится в Библии, а в Библии говорится, что есть место, называемое раем, и место, называемое адом. Куда вы хотите попасть после смерти?

Лично мне трудно было себе представить, что ад может оказаться хуже, чем Лисестер-сквер, но он смотрел прямо на меня, и я на всякий случай выпустила руку Макса.

– Разве это не замечательно? – спросил Макс, наслаждаясь зрелищем.

– Потрясающе, – согласилась я сквозь зубы, переступая через ноги парня, который мастерил из проволоки имя заказчика.

Мы услышали крики толпы, собравшейся у «Одеона» задолго до того, как увидели ее.

– Надо же! Здесь собрались тысячи людей, – удивилась я. – Как называется фильм?

– «Похищение», – ответил Макс.

Впереди замигали вспышки фотоаппаратов: в розовом оперении прибыла Келли Брук.

– Келли!

– Келли!

Она обернулась, затем пошла дальше, но крики продолжались до тех пор, пока она не скрылась в здании. Нам потребовалось сто лет, чтобы наконец войти в кинотеатр.

– Почему Натали не захотела пойти? – прокричала я Максу, пытаясь перекрыть шум.

– Она не любит английские фильмы, – ответил Макс. – Она говорит, что у нее от них начинается головокружение.

– А, понятно.

Может быть, и Брэд Питт здесь появится?

Мы ухитрились протиснуться к барьеру, и полицейский в светоотражающем желтом жилете пропустил нас. Когда мы ступили на красный ковер, в толпе послышался громкий шепот. Мне не нужно было слышать, я и так знала, что они говорят.

– А это кто?

– Наверное, тоже кто-нибудь.

– Да нет, это никто.

И все равно мне было ужасно приятно идти так рядом с Максом. Мне казалось, что мы неплохо смотримся вместе. Что с того, что мое платье стоило всего двадцать фунтов?

Макс покровительственно взял меня под руку. Несмотря на мои высокие каблуки, я едва доставала ему до плеча.

Неожиданно я услышала:

– Линди! Посмотри-ка сюда!

Я удивленно повернулась, увидела вспышку, а затем заметила знакомое лицо в обрамлении развевающихся по плечам волос. Человек стоял с камерой у входа и улыбался мне. Боже! Это же Ник!

Что он здесь делает? На секунду я замерла, красная от стыда за свое поведение тем вечером. Какой же дурой, наверное, он меня считает.

– Что случилось? – спросил Макс.

– Просто я встретила знакомого, – пропищала я. – С работы.

– Хочешь подойти поздороваться? – предложил Макс.

Я взглянула на Ника, который определенно ждал, что я подойду к нему перекинуться парой слов. Наверное, надо подойти. Иначе это будет выглядеть странно.

– Да, конечно. Извини, я на минуту.

Я пошла к Нику, надеясь, что у Макса хватит такта пройти дальше, внутрь здания. Ничего подобного! Он встал у красного ковра, разглядывая вновь прибывших. Макс не собирался упускать ничего.

– Привет, Ник! – сказала я, не осмеливаясь смотреть ему в глаза.

– Слушай, прости меня! Я окликнул тебя, не подумав. Ты не поссоришься из-за этого с мужем?

Ник действительно казался расстроенным и смущенным.

– С кем? – Я не могла понять, о чем он. – А! Я поняла, что ты имеешь в виду.

До меня дошло, что Ник решил, будто мы с Максом муж и жена. Ужасно смешно!

– Но ведь, – засмеялась я, – он вовсе не мой…

Я посмотрела на Макса, стоящего у входа и наблюдающего, как прибывают остальные приглашенные, и подумала, как здорово он смотрится в своем костюме от Иссеи Мияке, одновременно напоминая Брюса Уиллиса и Кевина Костнера – только выше и в очках, – и могла только поражаться, что кто-то мог спутать его со скучным добрым стариной Эндрю. Как будто мне могло так повезти, что я вышла замуж за такого потрясающего человека, как Макс, который встречается только с актрисами и моделями, ну, может, еще с балеринами, и то только для разнообразия.