– Это потрясающе, – обрушилась она на меня. – Я только что от редактора, она очень довольна, мы снимаем январскую обложку и ставим это интервью темой номера.

– Очень хорошо, – сказала я совершенно спокойным тоном, прыгая от радости по комнате.

– Кстати, как ты считаешь, ты сможешь сделать для нас летний показ мод? Херве тоскует по своему другу из Бразилии, мы думаем, что он скоро уедет от нас. Тогда мы сможем предложить тебе работу в штате, если тебя это интересует.

Лето? Я не могу полгода сидеть без работы!

– Нужно провести съемки для январского номера, – не останавливалась Атланта. – Где-то в Колорадо. В горах. Там много снега. Ты ведь катаешься на лыжах?

Я прыгала по квартире, обнимала Билли и кричала: «Я еду в Колорадо! Я еду в Колорадо!» Я должна была немедленно позвонить Максу и рассказать, какая я счастливая! В Лос-Анджелесе уже наступило утро, можно было звонить, не откладывая.

Его мобильный был переключен на голосовую почту, но я смело позвонила в офис. Сегодня я была неуязвима.

– Прошу прощения, мисс, но мистер Огилви целый день будет на совещании. Если у вас срочное дело, я могу попытаться передать ему ваше сообщение.

– Нет, большое спасибо.

Хорошие новости могут подождать. Все шло просто замечательно, какая разница, днем раньше или днем позже!

Когда на следующее утро меня разбудил телефонный звонок, я сразу узнала голос Натали.

– А, Натали! Привет!

– Я тебя разбудила?

– Нет-нет. Я как раз собиралась вставать.

Интересно, почему никто никогда не говорит: «Да, ты меня разбудила, повесь трубку и позвони мне через час»?

– Как у тебя дела? – продолжала я.

– Замечательно. У нас обоих замечательно. Мы скучаем по тебе. И скучаем по Лондону.

– Не обманывай! Держу пари, что ты сидишь на солнышке и любуешься океаном.

Удивительно, как легко мне удавалось перебрасываться с Натали репликами, игнорируя ее несколько раз повторенное «мы». Что оно значило? Что Макс сейчас рядом с ней? Знает ли он, что Натали разговаривает со мной? У меня закружилась голова.

– Ничего подобного, честное слово. У нас тут гром и молния.

– Мне вас жалко. – Я отметила, что Натали опять сказала о себе во множественном числе. – Что у вас новенького?

– Вообще-то, я позвонила, чтобы узнать, как ты, и еще я хочу внести кое-какие изменения в интервью, которое мы с тобой подготовили.

– А, конечно. Вчера я разговаривала с редактором, они используют твое интервью в январе как тему номера. Правда, здорово?

– Повтори мне, как называется этот журнал?

– «Сливки». Подожди минутку, я только возьму ручку.

Я могла бы держать пари, что она позвонила насчет этого интервью. Наверное, она выдумала несколько льстивых комплиментов, которые якобы сделал ей Ричард, или несколько историй, доказывающих его склонность к женскому полу, и хотела теперь вставить это в статью. Наконец я нашла старый конверт, чтобы записать все это.

– Готова. Диктуй, – сказала я. – Но говори медленно, потому что я не умею стенографировать.

– Сейчас. – Казалось, Натали душил смех. – Понимаешь, я хочу, чтобы ты добавила кое-что о нас с Максом.

Я проглотила комок в горле. Неужели она узнала о нас? Не мог же Макс все ей рассказать?

– Правда?

– Да. Можешь ты написать, что мы очень, очень счастливы?

– Очень, очень счастливы, – повторяла я, с болью в сердце записывая это.

– Потому что у нас будет ребенок.

Я перестала писать и закрыла глаза.

– Господи, это же замечательно, – сказала я, чувствуя, что умираю. – Поздравляю! Я так счастлива за вас! Когда это случится?

– В конце марта. Мне кажется, что это будет через тысячу лет.

– Но это же через несколько месяцев, ты, наверное, уже… Я хочу сказать, что было совсем незаметно.

– Я знаю. У меня и сейчас совсем крошечный животик. Мама сказала, что у нее было так же. Мы сказали ей, когда были в Испании, но она поклялась никому не говорить, пока не будет три месяца.

– Три месяца? – Я лихорадочно считала, но от волнения не могла сложить два и два. – Значит, ты уже была беременна, когда приехала сюда?

– Конечно. Знаешь, все эти женщины, которые рассказывают о своих утренних недомоганиях, по-моему, просто выдумывают. Меня только один раз чуть-чуть тошнило, и я ни разу не опоздала на съемки.

– Какое завидное трудолюбие, – сказала я. Я отсчитывала месяцы по пальцам в обратном направлении. – Значит, ты приехала в Лондон уже беременная, – тупо повторила я. Неожиданно я сама почувствовала тошноту.

– Ну да. Я совершенно точно вычислила ту ночь, когда забеременела. Это было в День независимости, четвертого июля. Макс достойно выполнил свой патриотический долг. – Натали неприлично хихикнула. – Так как, еще есть время, чтобы вставить это в интервью?

– Думаю, да. Я позвоню в редакцию.

Значит, все время, пока Макс флиртовал со мной, он знал. Вся эта чушь о том, что он никогда не видится со своими детьми, – к чему было говорить мне это?

– Я очень рада за вас обоих, – сказала я. – Макс, наверное, на седьмом небе от счастья. Передай ему мои поздравления.

– Он здесь, рядом со мной, ты можешь сама его поздравить.

Я слышала, как трубка перешла из рук в руки.

– Линди?

– Привет. Поздравляю тебя. Я очень рада за вас. – В моем голосе слышался лед.

– Мы оба очень счастливы! – воскликнул он. – Я стану папой!

– Уверена, что ты будешь замечательным отцом, – сказала я Максу.

– Спасибо, я буду очень стараться.

– И замечательным мужем, – добавила я.

– Я передаю трубку Натали, – сказал он. – Она прыгает тут вокруг меня.

– До свидания, Макс. Удачи тебе.

– Линди? Ты меня слышишь? – сказала Натали. – Как ты собираешься подать эту новость? Все наши газеты считают, что у меня не может быть детей. Мы тысячу лет старались завести ребенка. Я даже решила, что сама себя сглазила, когда говорила им, что бесплодна. Ты должна написать, что это настоящее чудо, иначе все решат, что мой ребенок из пробирки. Отнеси это за счет магических свойств лондонской водопроводной воды. Ох нет, я тебя знаю, ты напишешь, что я забеременела после того, как посидела на мокром автобусном сиденье!

Натали засмеялась и уронила трубку.

– Извини, – сказала она. – Макс меня бьет! Честно, ты даже не представляешь, что мне приходится терпеть от этого человека!

– Не представляю, – ответила я. – Бедняжка! Не понимаю, как ты это выдерживаешь?

– Я тоже. Бить бедную беззащитную беременную женщину! Он говорит, что хочет, чтобы ты написала в статье, что весь секрет в его потрясающей сперме.

– Я посмотрю, что я смогу сделать.

– Когда ты приедешь к нам в гости?

– Я не знаю. Может быть, после Рождества. Это удобно?

– Просто здорово! Может, к тому времени у меня уже будет настоящий живот. Но ты должна будешь приехать к нам на свадьбу. Мы наметили ее на июнь. У меня будет время, чтобы вернуть форму. Макс! Прекрати! Ты отдавишь кое-кому ногу этой подушкой!

– Оставляю вас выяснять отношения, – сказала я. – Кажется, вам двоим есть о чем поговорить.

– Ладно, я позвоню тебе через пару недель. Удачи тебе, Линди!

– Спасибо, вам тоже. И еще раз поздравляю. Я очень рада за вас! Это замечательная новость.

Я повесила трубку и закрыла лицо руками, рыдая так, словно у меня разрывалось сердце. Все было кончено.

О чем, черт побери, я вообще думала? Я была безумна. Сейчас я словно вышла из-под гипноза. Но в отличие от человека, который был в трансе и считал себя петухом или Элвисом Пресли, я помнила абсолютно все, что делала, и умирала от стыда.

Как Макс смел так поступать? Почему он вел себя, как последний подонок? Не по отношению ко мне, а по отношению к Натали. Он ведь знал, что она беременна. Натали сказала, что они давно пытались завести ребенка. Он хотел этого ребенка. Он хотел стать ему хорошим отцом. Что ж, я не собираюсь становиться у него на пути.

Видеоплеер в моей голове быстро прокручивал сцены с участием Макса: он держит меня за руку, гладит мою ногу, флиртует со мной, не говоря ни единого слова, целует меня на заднем сиденье такси, раздевает в номере отеля… и тут звонит телефон! Господи! Этот телефонный звонок! Я неожиданно почувствовала себя такой оскорбленной, что спрятала голову в подушку, пытаясь таким образом заблокировать память.

О чем я, собственно, думала? Я решила, что люблю Макса? Видно, я просто сошла с ума. Что я себе вообразила? Что ему в конце концов надоест его прекрасная любовница-телезвезда, мечта миллионов, и он будет жить со мной в квартире с одной спальней в Майда-Вейл? Неужели я всерьез решила, что могу соперничать с Натали? Натали Браун завоевывает мир, не пошевелив для этого и пальцем. Сколько еще синяков и шишек я должна набить, прежде чем выучу этот урок?

Я вжалась лицом в подушку. Если я задохнусь – так мне и надо. Больше никогда, никогда, никогда! Как я могла быть такой дурой?

Ладно, хватит хныкать, лучше подведем итоги. Что у меня остается? Брак с человеком, который любит меня без памяти. Я должна быть благодарна за то, что у меня есть, вместо того чтобы сожалеть о том, чего никогда не получу. Я вытерла глаза и посмотрела на фотографию, украшавшую каминную полку. Мы с Эндрю расписываемся. Эндрю выглядит, как кот, который дорвался до сметаны, а я сияю, как ненормальная.

Я обещала любить Эндрю, заботиться о нем и хранить ему верность всю оставшуюся жизнь. Я сама подписалась под этими клятвами. Там не говорилось ничего вроде: «Буду терпеть его до тех пор, пока не подвернется кто-нибудь более подходящий».

Я как-нибудь примирюсь с Эндрю. Он хороший человек и заслуживает лучшего отношения. А то, что у него память короче, чем у золотой рыбки, мне только на руку. Он скорее забудет, как ужасно я себя вела.