– Вижу, что все в порядке. Я рад, – ответил священник, пробуя кусочек торта.

Кроме Марии Дмитриевны, все члены семьи Одинцовых молча ели торт, пили чай и поглядывали на священнослужителя. Никто не решался говорить между собой или обратиться к священнику с каким-либо вопросом. Никто, кроме Шуры. Молодая женщина, не привыкшая столько времени молчать, обратилась к отцу Иоанну:

– Батюшка, скажите, а вы пойдете сегодня на праздник Ивана Купала?

Вопрос женщины привлек внимание присутствующих. Все оторвали взгляд от своих тарелок и чашек и, замерев, ждали ответ. Гости посмотрели на Шуру, потом на отца Иоанна. Священник от неожиданного вопроса чуть не уронил ложку, но, очень быстро сориентировавшись, отложил прибор в сторону и спокойно ответил:

– Нет, православие отвергает языческие праздники.

– Но почему? Это ведь так весело: прыгать через костер, плести венки, гадать на суженого. Что в этом плохого? – удивилась Шура.

Другие участники забыли о чаепитии и переключили все внимание на Шуру и священника.

Отец Иоанн улыбнулся и продолжил:

– Прыгать через костер – это старый языческий обряд. Вы знаете значение этого действия?

– Ну да, – ответил Туманов-младший. – В старину молодые люди таким образом почитали солнце. Они верили, что в этот день огонь становится чудодейственным и, прыгая через него, человек очищается от плохой энергии.

Было заметно, что отец Иоанн ожидал именно такого ответа; он снова посмотрел на Гришу и продолжил:

– Не совсем так. Чтили они солнце, совершая жертвоприношения, а вовсе не прыжками. И в этот праздник люди приносили жертву Богу-Солнцу не всегда в виде животных…Нередко и сами язычники становились жертвами злосчастного обряда. Выбрать человеческую жертву иногда не решался даже жрец. Поэтому юноши и девушки прыгали через костер до тех пор, пока кто-нибудь не падал в него. Считалось, что таким образом «боги» выбирали себе жертву.

– Какой ужас! – воскликнула Шура.

– Вы полагаете, что такое было в действительности? – спросил Гриша.

– Я не полагаю, я знаю, – ответил священник.

Гриша положил чайную ложку на блюдце и спросил:

– Как церковь может знать о таких подробностях? Ведь это было так давно.

– Ну как же? – удивился священник. – Есть много доказательств, записанных в книгах. Для православного верующего это не новость. А знаете, что происходило после того, как жертва была отправлена к так называемым «богам»?

– Что? – с опасением спросила Шура.

Отец Иоанн сделал глоток чая и продолжил:

– Простите, не к столу сказано, начинались оргии. Считалось, что в эту ночь незамужняя девушка может выбрать любого понравившегося молодого человека и зачать от него ребенка.

– Мерзость какая, – пробурчала Мария Дмитриевна.

– Извините, Мария Дмитриевна, – сказал священник.

Гриша не сдавался:

– Ну хорошо, даже если так оно и было, то наш Ивана Купала не имеет никакого отношения к тем неприличным обрядам. И мы всегда его отмечаем, это уже традиция нашего поселка.

– Простите, молодой человек, а вы христианин? – поинтересовался отец Иоанн.

– Я – агностик, – гордо заявил Григорий.

– Понятно. Ну что ж, я ни в коем случае вас не отговариваю праздновать Ивана Купала. Это выбор каждого. Но я бы все-таки, если разрешите, конечно, вам посоветовал бы больше интересоваться значением и историей праздников, которые вы отмечаете.

Григорий что-то хотел ответить, но Мария Дмитриевна его опередила:

– Что поделаешь, батюшка, молодежь. Что с них возьмешь, с этих глупцов. Агностик он! Ишь, слов каких поднабрался в своей загранице! – упрекнула Мария Дмитриевна и из-под лба посмотрела на Туманова-младшего. – Миша, слышишь, что сын твой говорит? В бога он не верует! Вот ваш город и заграница к чему привели!

– Мария Дмитриевна, я же не сказал, что я атеист, агностик – это тот…

Однако Мария Дмитриевна не дала ему договорить. Старушка была возмущена, и все поняли, что лучше с ней сейчас не спорить.

– Ну что ж, спасибо большое за угощение, мне пора, – сказал отец Иоанн и приподнялся.

– Подождите, батюшка, кое-что сказать вам нужно, – обратилась Мария Дмитриевна к священнику. Она привстала, оперлась на палку. Отец Иоанн подошел к ней и помог старушке. Они вышли в кухню.

– Странный этот батюшка, – произнесла Шура. – Слава Богу, что ушел, а то б еще проповеди стал читать тут…

– Интересно, о чем они там беседуют. Дядь Коля, вам бабушка не рассказывала, что они все время обсуждают? – с подозрением спросила Лариса.

Коля пожал плечами и лишь только предположил:

– Честно говоря, я и не спрашивал. Мама все-таки пожилой человек. Наверно, с верой ей легче переносить болезни.

Дядя Миша тяжело вздохнул:

– Это верно: Тамара, когда заболела, тоже стала очень набожной. Начала в церковь ходить, молиться, причащаться. А когда почувствовала, что смерть близка, в больницу пригласила священника, чтобы исповедаться. Кто знает, возможно, и мы, когда почувствуем свой конец, тоже обратимся к Богу.

Гриша опустил голову: эти слова напомнили ему о смерти матери. Она умерла всего два месяца назад, и душевная рана еще не затянулась. Он безумно тосковал и скучал по ней. Мама была для него самым главным человеком в жизни, она очень любила его и всегда поддерживала. Именно она уговорила мужа не настаивать на том, чтобы сын стал врачом, а дать возможность мальчику реализовать свои собственные мечты. А теперь ее нет. Мама ушла в мир иной, и у него, уже никогда не будет такого родного и близкого человека.

– Наверно, дядя Миша, вы правы, – согласилась Лариса.

Она посмотрела на Гришу и увидела, какими печальными были его глаза в этот момент. Ей хотелось взять друга за руку, поддержать, но она сидела далеко от него. А рядом с ним находилась Тася, которая даже знать не знала, кто такая Тамара Васильевна, и что она значила для них всех.

Из кухни вышли священник с Марией Дмитриевной. Отец Иоанн раскланялся и ушел. После разговора с ним старушка не захотела возвращаться за стол к гостям. Она попросила Ларису отвести ее в комнату. Всем показалось, что Мария Дмитриевна чем-то озадачена. Поднимаясь по лестнице, Лариса спросила бабушку:

– Вас чем-то расстроил этот священник?

– Нет, Ларис, давление, видимо, скачет. Нехорошо мне.

– Может позвать дядю Мишу, пусть осмотрит вас.

– Не нужно. Сейчас полежу, и все пройдет.

Они поднялись на второй этаж. Лариса помогла бабушке лечь на кровать.

– Бабушка, вам что-нибудь нужно? – обеспокоенно спросила Лариса. – Как вы себя чувствуете?

– Ничего, Ларис, все в порядке. Иди к гостям. А я немного вздремну.

– Хорошо.

– Подожди, Ларис, позови Тасю. Хочу с ней поговорить.

– О чем? – встревожено спросила внучка.

Мария Дмитриевна, не открывая глаз, спокойным и твердым тоном повторила просьбу:

– Позови ко мне Тасю.

Лариса молча закрыла дверь и пошла выполнять просьбу бабушки. Женщина догадывалась, что именно должна была услышать Тася. Ведь завещание ей еще не показывали, и, скорее всего, Мария Дмитриевна планировала сообщить, что девушка является еще одной наследницей дома Одинцовых.

Женщина спускалась по лестнице и все размышляла, почему бабушка, которая никогда до этого не вспоминала свою вторую внучку, вдруг решила отдать ей часть своего имущества. Почему они, ее родные дети, внуки и правнуки должны делить родовое гнездо с девушкой, которою видели первый раз в жизни? Конечно, она дочь дяди Коли, ну и что? Тася ведь никогда сюда не приезжала, никого не знает, живет в городе своей жизнью, у нее есть свои родные; здесь же она чужая. Почему под конец жизни бабушка изменила свое решение? Лариса никак не могла понять Марию Дмитриевну. В голове у нее роились тысячи мыслей. Она уже представляла тот злосчастный день, когда всем Одинцовым придется попрощаться с хозяйкой дома, а спустя несколько дней после поминок они сядут за стол и станут обсуждать, как жить дальше. До появления Таси Лариса не переживала о будущем. Женщина знала, что после смерти бабушки все останется по-прежнему: она с детьми и Колей будет жить здесь, продолжать заниматься своими цветами, овощами и фруктами; Коля, как всегда, будет оставаться рядом, никому не мешая.

Но сейчас, когда появилась эта неизвестная родственница, «темная лошадка», Лариса представляла жизнь уже не такой спокойной. Ведь дом теперь принадлежит и Тасе. То, что девушка не захочет тут жить, было ясно, но где взять столько денег, чтобы выкупить ее часть дома? Как назло, за последние два года цены на местную недвижимость выросли в несколько раз. И по подсчетам Ларисы Тасе нужно будет заплатить крупную сумму отступных.

Как же бабушка могла с ней так поступить? Ведь она же знает, как сильно Лариса ее любит и делает все, чтобы старушка чувствовала себя счастливой. Рассказать о своих переживаниях и поинтересоваться у Марии Дмитриевны, почему та сделала Тасю еще одной наследницей, Лариса не решалась. Хоть она искренне любила свою бабушку, однако и боялась ее очень.

Женщина спустилась на первый этаж. За обеденным столом она увидела Тасю: та как раз разговаривала с Гришей. Шура, дядя Миша и Коля говорили о чем-то своем. Лариса подошла к столу.

– Как Мария Дмитриевна? – сразу же спросили в один голос дядя Миша и Григорий.

– Нормально. Тася, можно тебя на пару минут?

Тася удивленно взглянула на Ларису, но, ничего не сказав, встала и пошла за ней в кухню. Несколько секунд Лариса молчала и смотрела в окно, ее руки были сложены на груди. Лицо женщины было сосредоточенным. Потом она повернулась к девушке и сказала:

– Тася, Мария Дмитриевна хочет поговорить с тобой. Но прежде, чем ты поднимешься к ней, хочу сказать тебе одну вещь. Я искренне сожалею, что все это время ты не была частью нашей семьи. Однако в этом есть и твоя вина, ведь ты могла как-то попытаться познакомиться с нами, приехав в гости ранее.

– Я… – хотела что-то ответить Тася, но Лариса сразу же ее перебила: