– Один… Два… Три… Четыре…Пять…Шесть,– женщина тихонько считала таблетки, которые распечатывала и клала на стол.

– Семь… Восемь…Девять…Десять… – раскрыв две упаковки, она пальцем начала возить по столу то одну, то другую таблетку.

–Раз, два, три, четыре, пять, вышел зайчик погулять, – женщина смотрела в одну точку на столе и перекладывала таблетки. Потом взглянула еще раз в зеркало. Ей показалось, что вместо нее в зеркале отражается страшное чудовище, которое овладело ее телом.

«Этому нужно положить конец. Больше Лариса не могла терпеть ни секунды. С самого детства ее жизнь не сложилась. Мать с отцом погибли, когда она была еще совсем маленькой, единственная любовь-Гриша, бросил ее и уехал в город. Потом Володя, этот нерадивый муж, уехал, якобы на заработки и просто исчез. Несколько лет Лариса думала, что с ним, что-то случилось, искала его, волновалась. Но как выяснилось потом, он просто загулял в городе и решил остаться там. Найти его так и не удалось, общие знакомые рассказывали, что он с новой женщиной уехал за границу. Перед отъездом он даже не приехал в деревню развестись с ней. По документам Лариса была все еще замужем. А тут еще бабушка устроила сюрприз: решила отписать этой Таське часть дома, а о своих внуках и правнуках не подумала. Тася… Вспомнив о девушке, Лариса переменилась в лице, теперь ее глаза выражали ненависть и агрессию. Мало того, что эта девица стала наследницей ее дома, она еще и соблазнила любимого человека. Лариса испытывала к Тасе такую неприязнь, что она не могла решить, за какую из этих причин она ненавидела ее больше. «Ну, все хватит… Один лишь только глоток и все закончиться, она обретет покой. Там не будет ни Таси, ни Гриши, ни бабушки, никого, кто может причинить ей боль. Даже сама судьба никогда не сможет снова сделать из нее жертву.

Лариса была в таком отчаянии, что совсем не вспомнила о своих детях. Ее разумом полностью овладели эмоции, она уже не отдавала себе отчет, что делает и к чему новое горе может привести.

Сделав глубокий вздох, Лариса собралась духом и закинула в рот горсть таблеток. Она хотела быстро проглотить их, но сзади послышался детский голос.

– Мам, мне страшно. – Это была Катя. Девочка никак не могла заснуть, поэтому стала искать маму.

Лариса молниеносно обернулась. Она увидела свою дочку: Катя стояла босиком на полу в трусиках и маечке. Малышка была сонной и очень расстроенной.

«Катя! Стас!» – увидев дочь, Лариса сразу же пришла в себя. «Что она делает? Кто будет заботиться о детях, если ее не станет… Неужели она хочет такой же судьбы и для своих малышей?

Лариса кинулась к раковине и выплюнула все, что было во рту. Лекарства уже начали подтаивать и стекали в горло. Чтобы не проглотить растворившиеся таблетки, женщина стала откашливаться и выплевывать всю образовавшуюся слюну. Девочка увидела, что с мамой не все хорошо, забеспокоилась.

– Мама, тебе плохо?

– Нет, нет, все нормально, моя милая, – Лариса поспешила успокоить дочку. Она промыла водой рот и посмотрела на девочку.

– Катя, ты почему не спишь?

– Я боюсь вампира. Стас рассказал мне, что он живет под кроватью и ночью меня съест. Девочка подошла к маме и обняла ее. Несколько минут Лариса не могла ничего произнести, она обнимала дочку, целовала ее и плакала.

– Почему ты плачешь? Тебе тоже страшно? – спросила девочка.

– Нет, Катюша, мама не плачет. Пойдем спать, моя дорогая. Я буду защищать тебя от всех вампиров. Идем. Лариса еще раз поцеловала дочку, крепко прижала к себе, а потом взяла за руку и повела спать. Больше этой ночью в кухню никто не заходил.


Глава XXI


От откровенного поступка Ларисы Гриша просто растерялся. Он не знал, как это понимать, что ей говорить завтра, как с ней дальше общаться. Зачем она это сделала? «Неужели давняя подруга еще к нему что- то чувствует…», – думал Григорий, когда поднимался по лестнице. Все это было очень странным. Крутить интрижку с бывшей девушкой Гриша никак не планировал. Лариса давно осталась в прошлом, где-то в далеком детстве, и возвращаться туда молодому человеку совсем не хотелось. Подруга его юности очень изменилась за эти тринадцать лет. Она уже не была той беззаботной, веселой девочкой с косичками и голубыми бантиками, которую он помнил. Из прекрасной юной девушки Лариса превратилась в замученную несчастную женщину. В ее глазах больше нет того огонька, который светился в них ранее, и так ему нравился. Теперь в ее взгляде читались безысходность и смирение, осознание того, что ничего нельзя изменить. Конечно, Григорий искренне жалел свою подругу, ему было жаль, что так сложилась ее судьба. Ведь она раньше была такой красивой. Но, увы, ей не повезло с мужем, он бросил ее с двумя детьми и просто исчез. И вместе с тем в глубине души он презирал ее слабохарактерность. Почему она не поехала учиться в город? Кто ей виноват, что она связалась с этим неудачником Володькой. Гриша просто ее не понимал.

Он также не понимал и остальных членов семьи Одинцовых. Например, Коля никогда ему не нравился. Он его не уважал, как мужчину, и понятно почему. За шестдесят лет, Коля ничего не добился в жизни. У него не было престижной профессии, своего жилья, автомобиля, даже семьи не смог создать. Странно, почему его отец, уважаемый врач, с ним общался, хоть и редко. Наверно, отец хотел поддержать ту семейную традицию, которая сложилась несколько поколений назад. А именно: поддерживать дружбу с этой семьей, потому что когда- то Тумановы и Одинцовы вместе переживали все трудности революционных и военных лет. Их родственники заслужили бессмертие своих фамилий: безупречной репутацией, добрыми делами и благородными поступками. Но, как показывала жизнь, фамилия и гены ничего не решают. Ничто не дается просто так в этой жизни. Почет и уважение нужно заслужить своим трудом, талантом, умом и трудолюбием. Эту нехитрую закономерность Григорий усвоил еще в двадцать лет. С тех пор он упорно работал, развивался и учился. Чего только стоили успешные проекты, которые ему удалось реализовать за границей. В начале своей карьеры он спал всего по три часа в сутки, вел переговоры с директорами, убеждал их поверить в себя, реализовать его идеи и постоянно стремился усовершенствовать свой талант. Он честно заслужил все, что имеет сейчас. Квартира в элитном доме в Берлине, дорогая иномарка, возможности и перспективы в будущем. Покорить Берлин своими архитектурными проектами – это только начало. Главная мечта заключалась в стремлении увидеть во всем мире свои строительные творения. И к достижению поставленной цели он стремительно шел.

Григорий поднялся на второй этаж и размышления об Одинцовых исчезли. Вместо них появились мысли о Тасе. Завтра он хочет уехать с ней в город. Там они погуляют, сходят в кино и ресторан, а потом, если она пригласит его к себе домой, проведет с ней ночь. Билет на самолет у него только на понедельник, так что вечер воскресенья можно провести намного приятней, нежели дома у Одинцовых.

Гриша поднялся на третий этаж. Дверь чердака была приоткрытой, и молодой человек легко зашел с кружками чая. Он увидел на полу рядом с Тасей старый патефон. А рядом лежала виниловая пластинка Фрэнка Синатры.

– Где ты его нашла? – спросил Гриша.

Он поставил чашки на полку и быстро подошел к девушке.

– В той коробке, что в углу стоит. А еще я нашла вот эту пластинку. Тася поставила пластинку, и патефон, словно бурчащий дед, затрещал.

Григорий взял чашку чая и подал Тасе. Девушка сделала пару глотков и поставила чашку рядом с собой на пол.

– Ты знаешь, что меня удивляет? – произнесла она. – Что они такие старинные вещи держат взаперти на чердаке. Не понимаю, зачем… Ведь это же история, настоящая фамильная реликвия. Их нужно выставлять на видные места и гордиться ими. Странно, что они вообще не выкинули этот патефон.

– Все кувырком пошло в этом доме с тех пор, как ушла из жизни Елизавета Федоровна. Мария Дмитриевна отправила на чердак все сохранившиеся семейные реликвии. После того случая с психушкой, – объяснил ей Гриша. – Альбом семейный относительно недавно стала пересматривать.

– Но зачем она это сделала?

– По всей видимости, ей очень больно смотреть на своих знаменитых предков. Я бы даже сказал – стыдно. Ведь у нее была далеко не такая жизнь, какую вели прежние Одинцовы.

Патефон прекратил трещать и, наконец, заиграла музыка. Бархатный голос Фрэнка Синатры и его известный хит «My way» настроили молодых людей больше не говорить о грустном, а насладиться красивой музыкой. Гриша галантно подал руку Тасе, приглашая ее на танец. Девушка охотно согласилась. Юноша обнял Тасю за талию, взял ее руку, и они медленно стали танцевать.

Патефон продолжал трещать, и голос Фрэнка Синатры был едва слышен. Гриша стал негромко подпевать. У него оказался приятный тембр голоса, Тася растворилась в объятиях молодого человека. Она склонила голову к плечу и почувствовала себя полностью защищенной, расслабленной и счастливой. «Пусть Синатра поет вечно, и они будут танцевать тоже вечно», подумала Тася.

На припеве Гриша несколько раз покружил Тасю и снова приблизил к себе. И в этот момент их взгляды встретились. Гриша перестал напевать и на секунду забыл о танце. Теперь молодые люди молча смотрели друг другу в глаза. Все внимание было направленно друг на друга. На последних словах песни «My way» патефон не выдержал и затрещал со всей силой. Бархатный голос Синатры больше не лился. Но Тася с Гришей как будто и не услышали капризы патефона. Через мгновение молодой человек крепче обнял девушку за талию и с жадностью поцеловал ее. Тася страстно ответила на поцелуй, ведь она желала этого еще в тот момент, когда они катались на лодке, а может быть и того раньше. Что касается Гриши, то Тася ему понравилась с первого взгляда. И единственное, что останавливало его действовать раньше, так это то, что она была дочерью Николая и внучкой Марии Дмитриевны. Все-таки они ему как семья. И хочешь – не хочешь, а нужно соблюдать правила приличия.