— Он и был тем ужасным, что пряталось в тростнике? — спросил Роджер.

— Нет. — Роджер услышал, как едва слышно зашелестели волосы Брианны, когда она резко покачала головой. К этому времени уже совсем стемнело, и Брианна превратилась в теплое невидимое тело, прижимавшееся к груди Роджера, да тихий мягкий голос, звучавший из тьмы. — Нет, он стоял между моей матерью и тем ужасным невидимым существом. Я ничего не видела, но я знала, что оно затаилось и ждет… — Брианна невольно содрогнулась и Роджер прижал ее к себе. — Потом я каким-то образом поняла, что мама собирается встать и пойти прямо к тому страшному. Я попыталась остановить ее, но она меня не видела и не слышала. Поэтому я повернулась к нему, я стала говорить ему, чтобы он пошел с мамой и защитил ее от того, что прячется… И он меня увидел! — Пальцы Брианны сжались, стиснув руку Роджера — Он услышал, он увидел меня. А потом я проснулась.

— Вот как? — несколько скептическим тоном откликнулся Роджер. — И это заставило тебя отправиться на Ямайку, и…

— Это заставило меня задуматься, — резко перебила его Брианна — Ты ведь и сам занимался поисками; но ты не нашел их следов в Шотландии после 1766 года, и ты не смог найти их в списках тех, кто эмигрировал в колонии. И ты тогда сказал, что тебе кажется — нам следует прекратить поиски; что больше мы ничего не сможем узнать. — Роджер лишь порадовался тому, что темнота скрыла его виноватое лицо. — Но я продолжала размышлять. То место, которое я видела во сне, явно находилось в тропиках. И я подумала: а что, если они очутились в Вест-Индии?

— Понимаю, — сказал Роджер. — Но я и это проверял. Я просмотрел все списки пассажиров всех кораблей, которые вышли из Эдинбурга или из Лондона в конце семьсот шестидесятых годов и в начале семьсот семидесятых… всех кораблей, куда бы они ни направлялись. Я ведь говорил тебе, — добавил он едва слышно.

— Да, я помню, — ответила Брианна ничуть не громче. — Но что, если не были пассажирами? Почему вообще люди тогда отправлялись в Вест-Индию… то есть я хочу сказать, почему они сейчас туда отправляются? — Голос Брианны заметно дрогнул, когда она поправила сама себя.

— В основном за заработком.

— Вот именно. Ну, а если они сели на грузовой корабль? На торговый, а не на пассажирский? В таком случае списка пассажиров могло просто не быть.

— Верно, — медленно произнес Роджер. — На таких кораблях списки пассажиров не велись. Но тогда как ты могла их найти?

— Есть еще торговые регистры, книги счетов с плантаций, портовые декларации. Я все каникулы провела в библиотеках и музеях. И… и я нашла их, — закончила Брианна. У нее перехватило голос.

Боже милостивый, она видела ту заметку…

— И? — только и смог выговорить он, страстно желая услышать что-нибудь утешающее.

Брианна несколько нервно рассмеялась.

— Некий капитан Джеймс Фрезер, владелец корабля под названием «Артемис», продал пять тонн помета летучих мышей на плантацию в Монтего второго апреля тысяча семьсот шестьдесят седьмого года!

Роджер не удержался от удивленного смеха, но в то же время почувствовал огромное облегчение.

— Вот как? Не меньше чем капитан? После всего того, что твоя мать рассказывала о его подверженности морской болезни? Мне бы не хотелось тебя разочаровывать, но, должно быть, существуют буквально сотни Джеймсов Фрезеров. Откуда тебе знать…

— Да, их может быть много. Но первого апреля некая женщина по имени Клэр Фрезер купила раба на рынке рабов в Кингстоуне.

— Она, что сделала?

— Я не знаю, зачем она так поступила, — твердо ответила Брианна, — но я уверена — у нее были к тому серьезные причины.

— Да, конечно, однако…

— В документах имя раба обозначено как Темерари, и отмечено, что у него одна рука. Это довольно интересно, правда? Ну, и я вообще просмотрела все старые газеты; не только те, что выходили в Вест-Индии, а и по всем южным колониям… ну, моя мама не стала бы держать раба… если даже она его и купила, то, наверное, каким-то образом сумела дать ему свободу, а заметке об отпуске рабов на волю время от времени встречались в местных газетах. Я думала, что, может быть, найду дату, когда этот раб был освобожден.

— И ты ее нашла?

— Нет. — Брианна умолкла на минуту-другую. — Я… я нашла кое-что другое. Сообщение об их… смерти. Моих родителей.

Даже зная, что Брианна должна была найти эту заметку, Роджер испытал немалое потрясение, услышав это из собственных уст девушки. Он еще крепче прижал к себе Брианну, словно стараясь уберечь ее от чего-то ужасного.

— Где это случилось? — мягко спросил он. — Как?

Ему бы следовало догадаться об этом вовремя. Он почти не слышал объяснений Брианны, прерываемых всхлипываниями; он был слишком занят тем, что мысленно честил самого себя на все корки. Ему бы следовало знать, что она слишком упряма и ни за что не отступит. А он только и сумел добиться того, что она втайне отправилась на поиски отца, не сказав ему ни полслова. И сам же за это заплатил — долгими месяцами постоянной тревоги.

— Но мы добрались сюда вовремя, — сказала Брианна. — Заметка была напечатана в семьсот семьдесят шестом году; у нас куча времени, чтобы найти их. — Она судорожно вздохнула. — Я так рада, что ты здесь… Я беспокоилась, что ты все узнаешь до того, как я вернусь, и я совершенно не представляла, что ты делаешь…

— Что я делал… Знаешь, — задумчиво произнес Роджер, — у меня есть один друг… его сынишке два годика. И он говорит, что он никогда в жизни не смог бы грубо обращаться с ребенком, но, видит Бог, он понимает, почему другие люди бывают жестоки с детьми. Я примерно то же самое чувствую сейчас… я начинаю понимать, почему некоторые мужья колотят своих жен.

Тело Брианны, прижавшееся к его груди, содрогнулось от смеха.

— Что ты хочешь этим сказать?

Рука Роджера скользнула по спине девушки и сжала одну из круглых ягодиц. Под свободными бриджами ничегошеньки не было.

— Я хочу сказать, что будь я человеком этого времени, этого века, а не своего собственного, я бы получил ни с чем не сравнимое наслаждение, если бы перекинул тебя через колено и выпорол как следует.

Похоже, Брианна не восприняла его угрозу всерьез. Более того, она расхохоталась.

— Так значит, ты этого не делаешь только потому, что принадлежишь к другому веку? Или же ты мог бы это сделать, но не получил бы удовольствия?

— О, нет, удовольствие я наверняка получил бы, — заверил ее Роджер. — Я и вообразить не могу ничего более приятного, нежели высечь тебя!

Брианна продолжала смеяться!

Внезапно разъярившись, Роджер отстранил ее и сел.

— Да что с тобой происходит? — удивилась девушка.

— Я… я думал, ты нашла себе кого-то другого. Твои письма в последние несколько месяцев… особенно то письмо, самое последнее… Я был просто уверен в этом. Именно за это мне и хочется тебя высечь… не за то, что ты мне лгала или собралась куда-то удрать тайком… нет, за то, что ты заставила меня думать, будто я теряю тебя!

Брианна несколько мгновений молчала. Ее рука вынырнула из темноты и мягко, очень мягко коснулась лица Роджера.

— Мне очень жаль, — тихо сказала девушка. — Мне и в голову не приходило, что ты такое думаешь. Я просто хотела, чтобы ты не начал меня искать раньше времени… пока я не сделаю то, что решила сделать. — Голова Брианны повернулась — едва заметный силуэт на фоне чуть более светлого пространства за пределами древесного шатра, — Но как ты узнал?

— Твои коробки. Твоя посылка. Ее принесли в колледж.

— Что?! Но я же им оставила распоряжение, чтобы их не отправляли до конца мая, когда ты уедешь в Шотландию!

— Я и должен был уехать. Собирался, да, но задержался в Оксфорде из-за конференции. Так что коробки доставили за день до моего отъезда.

Дверь таверны распахнулась, из нее выплеснулись свет и шум, а вместе с ними на дорогу вывалилась и группа посетителей пивной. Мимо укрывшейся в тени конского каштана парочки тяжело протопали башмаки, голоса подвыпивших мужчин звучали неестественно громко. Ни Роджер, ни Брианна не произнесли ни звука, пока гуляки не удалились на приличное расстояние. Когда вернулась окружавшая двоих тишина, с дерева с легким шумом упал каштан, прошуршав в листве и шлепнувшись на землю рядом с Роджером.

Брианна заговорила, но ее голос был странным, тихим и хриплым.

— Ты думал, я нашла кого-то другого… и все равно отправился следом за мной?

Роджер вздохнул, гнев испарился из его души так же внезапно, как и возник; смахнув с лица влажные волосы, он ответил:

— Я бы пошел за тобой, даже если бы ты вышла замуж за сиамского короля. Чертова женщина.

В темноте Брианна казалась просто бледным размытым пятном, но все равно Роджер заметил ее движение, когда девушка подняла с земли каштан и принялась легонько подбрасывать его на ладони. Наконец Брианна в очередной раз с силой втянула в легкие воздух и медленно, очень медленно выпустила его.

— Ты сказал, некоторые лупят своих жен.

Роджер помолчал. Сверчки почему-то затихли.

— Ты сказала, что уверена. Это действительно так?

И снова наступило молчание, достаточно долгое, чтобы заполнить собой целую вечность.

— Да, — ответила наконец Брианна, очень мягко.

— В Инвернессе я тебе говорил…

— Ты говорил, что я нужна тебе вся, целиком, — или не нужна вовсе. А я ответила, что понимаю. Да, я уверена.

В процессе недавней короткой схватки рубашка Брианны выбилась из-под пояса бриджей, и теперь ее подол полоскался в потоках несильного ночного ветерка Роджер просунул руку под рубашку и коснулся тела Брианны; по коже девушки от его прикосновения сразу побежали мелкие пупырышки. Роджер притянул Брианну ближе к себе, его ладони пробежались по ее спине и плечам под одеждой, а потом он зарылся лицом в волосы девушки, прижался губами к шее, каждым своим движением задавая вопрос — в самом ли деле она хочет этого?

Брианна вцепилась в его плечи и откинулась назад, увлекая Роджера за собой. Да, она этого хотела И Роджер ответил ей без слов, расстегнув рубашку на ее груди и распахнув ее. Груди Брианны были белыми, мягкими…