–Камилл. –останавливаю резким жестом руки поток слов из ее грязного, лживого рта.

–Не надо говорить ему, что я была здесь. –командным тоном отчеканиваю я. Мои глаза полны непролитых слез. –Поздравляю, ты добилась чего хотела. Желаю удачи вам обоим. –срываюсь я.

Осторожно подцепляю ее бюстгальтер двумя пальцами, как какую-то заразу, и швыряю ей в лицо. Разворачиваюсь, взмахивая волосами, и летящей походкой ухожу в ночь.

Скорее уйти из этого места. Кислород с перебоями поступает в легкие и я начинаю задыхаться. Опираюсь о дерево, большими порциями, вдыхая ночной воздух. Мне хочется, чтобы это был кошмарный сон, сейчас я открою глаза, и все пройдет. Но даже выполнив эту глупость, ничего не измениться, и я лишь сильнее прижимаю к себе цветы. Слезы обжигают меня изнутри, и прислонившись спиной к стволу, я наконец даю им выход, рыдая навзрыд. Закрываю рот руками, чтобы никто не услышал мои стенания. Спускаюсь по стволу вниз, зарываясь руками в волосы. Немного придя в себя, думаю вернуться к Светке, надеюсь она еще не спит.

Остаток пути я еле волочу ноги, снимаю туфли и иду босиком. Из меня как будто выбили весь дух, слезы кончились, оставляя только черные разводы туши на лице. Не помню, как добралась до дома, очнулась только, когда Света дотрагивается до моей руки, убирая палец с кнопки звонка.

–Примешь обратно блудную соседку? –на ее лице отражается непонимание происходящего и тревога за меня.

Не дожидаясь ответа, я прохожу мимо нее в квартиру.

–Кэм, что случилось? Почему ты босиком?

–А у нас есть что-нибудь выпить? Что-нибудь крепче чая. –бормочу я, истерически посмеиваясь.

Шлепаю на кухню, и с радостью обнаруживаю бутылку коньяка. Но подруга выхватывает у меня из рук бутылку с горячительной жидкостью.

–Так, рассказывай, что случилось? Ты два часа назад сидела вот здесь счастливая. А сейчас словно побитая кошка.

–А так и есть, меня будто избили изнутри. Исполосовали сердце. Вынули душу и вытряхнули. –я активно жестикулирую, и не выдерживаю. Поток горячих слез прорывает барьер, и ручьем сбегают по моим щекам.

–Кэм, ну в чем дело? –в Светкиных глазах также появляются слезы, кажется сейчас она расплачется вместе со мной.

Как же она меня чувствует, будто правда сестра-близнец. Я заставляю себя собраться, и не быть похожей на растоптанную жалкую тряпку.

–Игорь изменил мне. –вытираю нос, и чувствую, что готова разрыдаться снова.

–Как? Точно без ста грамм не разобраться.

Хочу забыться, и навсегда стереть из памяти этот отрезок жизни. Света обнимает меня, и утирает подушечкой пальца вновь нахлынувшие слезы.

Постепенно опустошая бутылку, рассказываю ей о предательстве, ставшего самым близким мне, человека. Она не может до конца поверить, что Игорь спит с Женей. Приводит свои аргументы, по которым эта стерва могла оказаться у него дома. Но я не желаю ничего слышать, оставаясь непреклонной. Времени три часа ночи, а мы все еще болтаем, хорошо, что у нас обеих завтра выходной. Света рассказывает про свои случаи в жизни, пытается меня утешить, но этим только сильнее будоражит мою рану.

–Свет, почему так больно? –я лежу у нее на коленях, и она гладит мои волосы, так, как это сделала бы мама.

–Потому что любишь! –я не вижу ее лицо, но чувствую, что она права.

Я люблю Игоря, а он прошелся по моей любви грязными ногами.

Я не желаю выбираться из постели на следующий день. К моему душевному состоянию добавляется еще и физическое недомогание. Зачем вчера надо было столько пить? А когда Светке удается меня «выкурить» из комнаты, я все-равно похожа на привидение: лицо бледное, под глазами круги. Она предлагает прогуляться, но я напрочь отказываюсь. Делаю себе горячий шоколад, и устраиваюсь на диване под пледом перед телевизором, где идет какая-то мелодрама. У меня начинается типично женская депрессия. На дисплее моего телефона высвечивается уйма пропущенных вызовов, и он продолжает разрываться от звонков.

Спустя несколько часов затишья, я уже надеялась, что Игорь понял, что я не желаю разговаривать с ним. Как оказалось, зря. Исключив все места, где я могу быть, он пришел к нам домой, и вот уже минут десять колотил дверь.

–Свет, пожалуйста не надо. –уговариваю я соседку, когда она уже хочет открыть дверь.

–Я просто поговорю с ним. Должно быть разумное объяснение. –говорит она, выставляя вперед раскрытые в ладонях руки.

Но я настаиваю на своем, и она соглашается со мной. Через несколько минут, я слышу ругань соседей. Шум снаружи стихает, Игорь съезжает по двери вниз, а затем спускается по лестнице. Наконец, мы можем вздохнуть спокойно. Подхожу к окну, наблюдая, как он понуро выходит из подъезда. Словно что-то почувствовав, он внезапно оборачивается и поднимает взгляд на наши окна. Хорошо, что я вовремя успеваю спрятаться за занавеской. Мне его даже не жаль, пусть мучается также, как я. Не хочу его видеть.

К нам на огонек заходит Серж. Светка сразу вся расцветает и хлопочет возле него, окружая вниманием и заботой. Как жаль, что их идиллия рушится, когда появляюсь я. Сергей говорит, что Игорь раскаивается и просит прощения, и клянется, что разберется во всем. Мне смешно его слушать, он что решил сыграть роль перекидного мостика между нами.

–Пусть разбирается в чем хочет, и отстанет от меня. –передаю устное послание Игорю.

Ухожу обратно в комнату, и возвращаюсь с коробкой в руках. В ней все подарки, что подарил мне Игорь, включая платье и часы. Отдаю ее Сергею, и смотрю прямо в его глаза. Он понимает без слов по какому адресу стоит доставить посылку. Выуживаю из холодильника мороженое и откланиваюсь, оставляя их наедине.

Время идет, а мое сердце, тело и душа не хотят забывать того, кого я считала идеалом, подкидывая мне флешбеки нашего общего прошлого. Но сегодня мое душевное равновесие отходит на второй план. Сегодня то событие, которого я так долго ждала – мой первый показ. Правда не так я себе представляла этот день.

Я думала, мы проснемся с Игорем в постели, он будет шептать мне на ухо какая я молодец, что иду к своей цели, и пообещает прийти и поддержать меня. А потом поцелует перед выходом и пожелает удачи. Все идет не так как я планировала, но это ничего не меняет. Я не раскрываю Светке секрет моего приподнятого настроения. И она приходит к заключению, что мы с Игорем помирились, но я обрубаю эту догадку на корню.

–Подруженька моя, хочешь ли ты билетик на показ мод? –задорно улыбаюсь ей.

Представляю, как она обрадуется моему предложению, и наверно будет прыгать до потолка.

–Конечно, Камилинья. Это главное мероприятие нашего города… –она мечтательно складывает руки, и возводит лицо вверх. –Погоди-ка, только один билет?

–Ну, если пойдешь с Сергеем, то я и ему достану.

–А себе?

–Не переживай, себя я не обделю. –произношу я, усмехаясь ее волнению за меня.

–Кэм, я не буду спрашивать, где ты достанешь билеты. Но я тебя обожаю. –ее губы раздвигаются в широкой улыбке, и она обнимает меня, вдавливая в себя.

Мы проводим последнюю репетицию. Ирина смотрит, чтобы все было гладко, без единой помарочки. Чтобы модели шли нога в ногу. Распределяет кто за кем идет. В общем как будто мы не к показу готовимся, а к приезду президента. За кулисами шум, хаос, суматоха. Ирина Алексеевна утверждает два моих выхода в середине и в конце показа. Поэтому стилист вокруг меня начинает суетиться немного раньше, чем с другими.

Наконец настает долгожданный момент. Зал полон народу, все свободное пространство перед подиумом занимают фотографы разных глянцевых изданий. В первом ряду сидят важные люди – редакторы журналов мод. Полноту картины нарушает одно незанятое место. Может хозяин не торопится или не смог прийти. За ними сидят модные критики и обладатели тугих кошельков. Ну а дальше простые люди, которые просто пришли посмотреть на высокую моду, хотя таковых не много.

Я успела достать места для Светы и Сережи в последний момент, поэтому…они будут сидеть на местах для V. I. P. персон, сбоку от дорожки. Неплохо я подсуетилась, да? Я заранее попросила отправить приглашение на показ Игорю, но раз мы не контактируем, я делаю ход назад.

Включается музыка и девочки выходят одна за другой на подиум. Я слегка волнуюсь, и Ирина подбадривает меня, разгоняя кровь по рукам. Я отбрасываю все мысли прочь, и улыбаясь, спокойно дефилирую, когда подходит моя очередь.

На мне довольно сдержанное платье из синего денима, чуть выше колена, застегнутое на все пуговицы до самой шеи. На талии светло-коричневый пояс из змеиной кожи, изысканный шарф украшает и закрывает полностью мою прекрасную шею. Дополняют образ сумка с длинной ручкой и босоножки с завязками на щиколотках. Волосы собраны в обычный конский хвост. В общем ничего ультрамодного, вполне повседневная одежда. Игорю бы понравилось, он не любит, когда я одеваюсь во что-то откровенное. Почему я опять думаю о нем? Может потому что на мгновение мне показалось, что я вижу его спину. Нужно прекращать сидеть одной в четырех стенах, а то у меня уже галлюцинации.

Нет, со мной все хорошо, это действительно он. Занимает то место, которое пустовало. Какая наглость заявиться сюда, да еще и в первый ряд. Он что-то говорит фотографу, сидящему на полу впереди него, и тот начинает ослеплять меня вспышками фотокамеры. Не знаю, что со мной, встаю посреди подиума, как вкопанная, и смотрю прямо в его искусительные глаза. Мимо проходят другие девочки. «Продолжай идти, не стой», шепчет мне одна. «Молодец, провалилась на первом же показе», шепчет другая. Через меня будто ток пропустили, встряхиваю головой, прогоняя Игоря прочь, и с гордо поднятой головой и улыбкой победителя уверенно продолжаю дефиле. Разворачиваюсь и украдкой смотрю на восторженное и встревоженное одновременно лицо Светы. За кулисами получаю нагоняй от дизайнера, но не теряю шанс достойно выступить во второй раз. Все довольны нашей работой, аплодируют и улыбаются.

Наступает кульминационный момент, меня одевают в стильный, элегантный брючный костюм без бретелей со шлейфом, который начинается от линии талии, из воздушной, летящей ткани. Весь костюм сшит из светло-голубого атласа. На шее у меня опять повязан шарф в тон костюму. На ногах темные туфли-лодочки с необычным принтом. Выхожу на подиум, выполняя наказ Ирины, прячу руки в карманы брюк и модельным шагом выступаю навстречу горящим взглядам зрителей. Решаю вставить кое-что свое и берусь руками за шлейф, раскрывая и показывая его полностью. В темном зеркальном подиуме вижу себя, похожую на птицу, парящую над залом в небесном оперении.