Эти уроки подарили мне много счастливых часов. Я училась держать правильную осанку (оказалось, что и это важно для певца!), тренировала лёгкие и связки, часами гоняла по дому пёрышко, прячась от мамы; надувала большие плотные шары и пела, пела, пела без конца всякую свободную минуту. Это увлечение превратилось в идею-фикс. Кажется, я замучила своим талантом всех подруг, но однажды одна из них сделала мне подарок, изменивший всю мою жизнь.


Как-то вечером, когда Марьям пришла ко мне в гости, она уединилась со мной в моей спальне и прошептала на ухо:


- Я дала послушать твои записи своему двоюродному дяде Хасану!


- Мои записи?! - изумлённо переспросила я. - Но у меня нет никаких записей...


- Конечно! - фыркнула Марьям. - Мне пришлось сделать их самой..!


Мои пальцы похолодели, а в солнечном сплетении скрутился тяжёлый тугой комок.


- И зачем ты всё это сделала?


- Затем, что такой талант нельзя зарывать в землю! Это просто грешно! Господь не для того наградил тебя этим даром, чтобы ты пела братьям и подругам!


- А для чего? - растерянно поинтересовалась я.


- Чтобы нести его людям, глупая! - Марьям выразительно постучала себя кулачком по голове.


- То есть, твоему дяде? - скептически уточнила я.


- У него же музыкальный салон! - с гордостью заявила подруга. - Туда ходят люди, чтобы слушать музыку и общаться с друзьями. Правда, он только для мужчин, поэтому я никогда там не была, но слышала, что это замечательное место! Так вот, дядя послушал твою запись и хочет увидеть тебя вживую.


Я обмерла. Меня? Вживую? Незнакомый мужчина? Конечно, он в возрасте, но я никогда не виделась ни с кем наедине, кроме родственников...


- Ну чего ты перепугалась, как маленькая? - нахмурилась Марьям. - Он просто послушает твоё пение и, может быть, что-то предложит.


- Что, например?


- Например, выступать в его салоне!


- Но я не могу! Если мама узнает, она же... Нет-нет, мне нельзя!


- Да не паникуй ты раньше времени, глупая! Мама ничего не узнает, мы что-нибудь придумаем! Или ты хочешь остаток жизни кваситься дома вместе со своими талантами?


Кваситься я не хотела. Страшно было до ужаса, но спеть на публике - это моя давняя мечта, тайная настолько, что я прятала её даже от самой себя. В конце концов, я решила, что просто встречусь с дядей Хасаном, а там уже будет видно. Я ведь не обязана подписывать с ним договор...


Сказать, что я волновалась перед этой судьбоносной встречей - ничего не сказать. У меня буквально тряслись поджилки.


Дядя Хасан, однако, оказался совсем нестрашным - почти точь-в-точь похожим на моих дядюшек: пожилым, усатым и с добродушными манерами. Он выслушал моё дрожащее от волнения пение и спросил, испытующе глядя на меня:


- Ты знаешь, что за заведение я держу?


Я пожала плечами:


- Да. Марьям сказала, что у вас музыкальный салон... для мужчин.


- Что ж, можно и так выразиться...


Мне стало не по себе от это его фразы, но я постеснялась уточнить, как бы он сам аттестовал своё заведение.


- У тебя великолепный голос, - искренне похвалил дядя Хасан. - По правде говоря, я давно искал такую певицу, чтобы развлекать гостей, но всё было не то... Скажи-ка, дочка, можешь ли ты приходить выступать по вечерам? Родители тебя отпустят?


Я снова пожала плечами. Конечно, нет, но отчего-то и это мне было стыдно сказать.


- Насколько поздно вечером? - осторожно поинтересовалась я.


- Это зависит и от тебя. Моё заведение открывается в полдень, но концерты есть смысл устраивать часов с шести - не раньше. А лучше позже. В это время собирается публика, желающая расслабиться, отдохнуть, с удовольствием провести вечер в компании друзей. Пойдём, я покажу тебе зал...


Он провёл меня в большое просторное помещение, пустое по утреннему времени, заставленное столиками и мягкими стульями в европейском стиле. В одном углу возвышалась - всего на полметра - небольшая сцена, половину которой занимала разнообразная аудио и световая аппаратура. Я поднялась на подмостки, осторожно коснулась установленного там микрофона, оглядела зал, пытаясь представить его наполненным людьми. И все они смотрят на меня, внимают мне, аплодируют... Боже, неужели я и вправду могу выступать?!


Дядя Хасан не торопил меня, он с хитрой улыбкой наблюдал за тем, как я осваиваюсь на новом месте, а потом спросил:


- Ну как, придёшь завтра к семи попробовать?


Попробовать хотелось очень сильно. Не зря ведь я столько времени и энергии потратила на это занятие! Было катастрофически интересно, как меня воспримет незаинтересованная публика - люди, не являющиеся моими родственниками и друзьями. Поэтому я вздохнула и ответила:


- Я п-постараюсь.


Мы договорились, что я дам ему ответ сегодня не позднее семи. Для этого мы обменялись номерами телефонов, и дядя Хасан вывел меня на улицу через чёрный ход. Там меня уже ждала Марьям. Она буквально подпрыгивала от нетерпения:


- Ну что? Ну как? Договорились?


- Он приглашает завтра спеть в семь часов вечера... перед публикой.


- Ну! А ты?


В моём голосе зазвучали истеричные нотки:


- Марьям, ну как я пойду? Кто меня выпустит в такое время из дому? А что, если мама узнает? Я же сгорю от стыда!


- Так, спокойно, сестра! Первый пункт я беру на себя. Пойдёшь ко мне в гости, а оттуда, чёрным ходом-огородом - в дядин салон. Второе: никто ничего не узнает! Сюда ходят только мужчины, вряд ли кто-то из них общается с твоей мамой. К тому же, у меня есть прекрасная идея, как защитить тебя даже от такой случайности.


Уже у себя дома Марьям продемонстрировала мне очень красивый никаб, расшитый золотом.


- Думаешь, он не помешает петь? - усомнилась я.


- Вот завтра и проверишь. Но думаю, нет.


Я закрыла лицо ладошками:


- Ох, сестра, на что ты меня толкаешь! Ведь это чистой воды безумие...


- Я в одной умной книжке читала, что всегда лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и пожалеть!


- Как раз в моей ситуации первый вариант может иметь катастрофические последствия.


- Какие, например? Давай рассмотрим наихудшее развитие событий.


- Мама узнает - и...


- И?!


- И запрёт меня дома.


- Ты и так всё время дома сидишь.


- Запретит общаться с тобой.


- Ты что, меня сдашь?!


- Да нет, но это же твой дядя. Мама прекрасно умеет складывать два и два.


- Ой, да ладно! Ты преувеличиваешь её дедуктические способности. Даже если и так, ну посердится на меня немножко, но потом простит и разрешит нам видеться. Не бойся, Лайла! Это прекрасный шанс для тебя, не теряй его!


Я снова тяжело вздохнула и набрала на телефоне дядю Хасана.

Он пригласил меня порепетировать днём, а Марьям опять прикрыла. Всё это было для меня ново: я почти не имела дела с микрофоном и прочей техникой, но волнение и страх перед выступлением оказались приятными, окрыляющими. А вот дядя Хасан на моё требование петь в никабе нахмурился и покачал головой:


- Что за тайны, девочка моя? Уж не собираешься ли ты превратить свою певческую карьеру в шпионский детектив?


- Я очень хочу выступить, - призналась я, - но посетители не должны видеть моего лица - мне необходимо сохранить инкогнито.


Хасан повздыхал немного, но потом махнул рукой: мол, как знаешь.


Конечно, когда я увидела в приоткрытую дверь закулисья всех тех мужчин, перед которыми мне предстояло петь, то поджилки у меня затряслись намного активнее, чем в пустом помещении. Однако я убедила себя, что людей не так много (по раннему времени), а я закутана с головы до пят, и если опозорюсь, никто не узнает в дебютантке-неудачнице меня. Теперь-то я возблагодарила Небеса и свою матушку за то, что она не позволяла мне петь перед гостями. Благодаря этому, никто из посетителей не сможет узнать мой голос. Остаётся только уповать на то, что мой отец и браться не ходят в это заведение - в этом, кстати, я убедилась в тот же вечер. Как именно - объясню чуть позже.


Дядя Хасан сам вышел на сцену, чтобы объявить мой номер. Сказал, что у меня ангельский голосок, но мало сценического опыта и попросил гостей поддержать начинающую певицу аплодисментами. Они с готовностью захлопали в ладоши, а я на ватных ногах двинулась к микрофону. Вот это было ощущение! Будто я лечу в пропасть и не могу остановиться. Конечно, на самом деле, я могла развернуться и уйти, чтобы больше никогда не возвращаться, но возможность проявить себя такой трусихой пугала меня больше, чем позор неудачного выступления. Поэтому я всё же подошла к краю сцены, схватилась за стойку микрофона - для опоры - и глубоко вздохнула. Аплодисменты чуть усилились, а потом совсем стихли. Воцарилась тяжёлая, полная ожиданий тишина. Я обвела глазами зал, разволновалась ещё чуть сильнее, но заигравшая музыка отвлекла меня, и благодаря этому получилось извлечь из своей гортани звук. Поначалу он дрожал и срывался, голос никак не мог набрать силу. В ужасе я смотрела в одну точку, не в силах поднять глаза на людей в зале, сердце моё скакало, как бешеная кобылица, я почти готова была сдаться, но тут кто-то из посетителей, сидевших неподалёку от сцены, похлопал в ладоши. Мой взор машинально метнулся туда и внезапно наткнулся на очень тёплый приветливый взгляд. Мужчина среднего возраста улыбался и дружелюбно махал мне руками, будто говоря: давай, не робей, всё будет хорошо!