Дарья Волкова - Батя, Батюшко и Бэмби

— Мне покрепче, пожалуйста. И без сахара.

Чаю Денису налили как попросил. И даже разговором развлекли.

— Можете называть меня Изольда Васильевна, — начала дама. И продолжила бы, но тут к их компании присоединился Никита. Мальчик плюхнулся на стул, потянулся за пряником, но до рта не донес — любопытство оказалось сильнее.

— А вы верите в зомби?

Неослабевающий интерес к себе со стороны Олиного сына Денис чувствовал с самого начала. И теперь парнишка смотрел на него с нескрываемым любопытством, ожидая ответа на животрепещущий вопрос. Чем он вызвал такой жгучий интерес к себе, Денис не понимал. Тем, что врач? Тем, что оперировал деда? Или в этом доме вообще редко бывают мужчины?

Или не редко, а никогда? На его взгляд Ольга ответила кратко, а потом отвела глаза. Она была напряженной — не слишком, но заметно. Словно никак не могла привыкнуть к его присутствию в ее доме. Ну так и он в гости не напрашивался. Поймал на себе взгляд Изольды Васильевны и уверился в своем впечатлении. Женское царство, в котором из мужчин бывал только разве что дед.

Да, дела-а-а…

— А ты веришь? — от него ждали ответа, и молчать дальше было нельзя.

— Не знаю, — Никита наконец вспомнил о прянике в руке и откусил. И дальнейшее потому прозвучало немного невнятно, под укоризненный взгляд Изольды. — В кино верю, а в жизни — не знаю. Я их пока не видел.

— Они только в кино и бывают, — дипломатично ответил Дэн. Но от продолжения разговора на тему зомби эти слова его не спасли. Хорошо, что был немного в теме благодаря Вадькиным сыновьям, которые выросли на глазах у Дениса. Но про кислотных зомби даже отпрыски славного рода Черепановых не знали в свои младые годы. А потом разговор вдруг перескочил на скальпели, и Дэна принялись расспрашивать об их видах и особенностях. На памяти Дениса только его студенческий друг, а ныне успешный детский хирург Николенька Самойлов с таким воодушевлением на эту тему беседовал.

Отвечал Дэн сначала осторожно, делая скидку на детское восприятие, но потом сам увлекся рассказом — уж очень слушатель благодарный.

— А вот если зомби разрезать скальпелем и посмотреть, что там внутри? Как у мумии все высохло, наверное?

— Это тебе в следующий раз расскажут, — неожиданно вступила в их диалог Изольда Васильевна. — Помолчи и доешь наконец пряник.

И Денис понял, что засиделся в гостях непозволительно долго. И что только что продемонстрированная общительность Никите совсем несвойственна. И что они наверняка отбили дамам аппетит своим разговором про скальпели и зомби. В общем, пора благодарить и прощаться. Что он и проделал.

— Приятно было познакомиться, молодой человек, — ему снова кивнули. Выверенный кивок у дамы, будто сотни раз репетированный. — А галстук вам пошел бы.

На это Денис только ответно кивнул — он это тоже умеет. А вот в прихожей шепнул вышедшей проводить его Оле на ухо: «Подари мне, что ли, галстук на Новый год».

— Денис Валентинович… — Тося подпер вихрастую голову, отодвинув локтем кружку с остатками чая. — А когда вы почувствовали первые признаки профдеформации?

Дэн усмехнулся. Вопросы от интерна сыпались как из рога изобилия — много и разнообразно. А Денису почему-то нравилось на них отвечать.

— Впервые? — потер спинку носа. — Лет в двадцать с небольшим.

— Так рано? — изумился Малин.

— Да, я ранний, — кивнул Денис.

— А как… как это проявилось? — Малин приложился к кружке, предвкушая интересный рассказ.

— В неожиданной обстановке, — Денис закинул руки за голову и аккуратно потянулся. — Помню, сидел дома, смотрел порнуху…

От неожиданности Антон поперхнулся чаем. А потом под ироничным взглядом шефа стал медленно краснеть.

— Мне продолжать? — невозмутимо поинтересовался Дэн. — Или ты недостаточно взрослый для этого?

— Взрослый, — буркнул Тося и принялся вытирать рукавом капли с угла стола.

— Отлично. Ну так вот, сижу дома перед телевизором, там самый разгар событий, камера берет очередной крупный план с очень затейливого ракурса. И тут я обращаю внимание, что у мужчины — явный такой крипторхизм[23].

— Истинный? — округлил глаза Тося. — У взрослого мужчины?

— Вот! — поднял указательный палец Дэн. — У тебя тоже признаки профдеформации налицо. А теперь представь двадцатилетнего парня, который, поставив порнуху на паузу, помчался за учебниками, чтобы сверить клиническую картину с изображением на экране.

Малин на пару секунд нахмурил брови, воссоздавая перед мысленным взором нарисованную картинку. А потом разразился звонким хохотом.

— Я так озаботился здоровьем труженика невидимого фронта и увлекся постановкой диагноза, что не заметил, как пришел отец, — продолжал Денис без тени улыбки в лице и голосе, между тем как Малин уже подвывал от смеха. — Сижу пыхчу, составляю план лечения, включающий оперативное вмешательство и медикаментозную терапию.

— И… и… и что? — прохлюпал Тося. Рассказ оказался гораздо более интересным, чем интерн предполагал.

— Отец осмотрел все это безобразие: на экране — картина маслом крупными мазками, на полу — сын, обложившийся учебниками и конспектами, с карандашом в одной руке и пультом от телевизора в другой. И сказал: «Как закончишь, приходи на кухню ужинать».

— Ой… — Тося шумно высморкался и убрал платок в карман халата. — Повезло вам с отцом.

— Это точно, — кивнул Денис.

* * *

Оля вышла из магазина мужской одежды в задумчивости. Галстук… галстук… подари мне галстук на Новый год… она никогда никому не покупала галстуков. Как не промахнуться с выбором? Кого позвать в помощники? Консультанта? Папу? Изольду?

Ноябрь перевалил за середину. Темные улицы, голые деревья, низкое небо и холодная промозглость. На работе самая жаркая пора — предновогодняя. Корпоративная сувенирная продукция — календари, ручки с логотипами, брелоки, ежедневники, кружки, открытки, визитницы. Наиболее дисциплинированные клиенты сделали заказ еще в октябре, ноябрь — для основной массы, декабрь — только для совсем нерадивых, когда все остальные уже получают готовую продукцию. Опоздунам обычно достаются уже остатки из серии «успеем сделать только разве вот это». И в уходящем году было все как всегда, только в круговерть заказов, макетов, договоров и оплат периодически вклинивались мысли о мужском гардеробе.

Подари мне галстук на Новый год…

Ведь это означает, что до Нового года все продолжится точно. Он бы никогда не сказал такую фразу, если бы решил сделать «стоп». Или сказал бы?

Но Оле казалось, что нет. Пятничные вечера оставались в силе. А дальше она не заглядывала. Но галстук…

Тряхнула головой. Нечего фантазировать попусту. Ближе к празднику станет все ясно, и если финала в отношениях не наступит — выберет подарок сама. Справится как-нибудь.

Холодный ветер был хлестким, беспощадным. Оля нажала на кнопку, и машина призывно пиликнула, приглашая в свой надежный теплый салон. Пора домой, а в магазин она потом заглянет. Если актуальность не исчезнет.

* * *

Смешной дядя, который просил у патрона ребенка, — как его там бишь… Евгений Борисович… — явился на прием. Как и в прошлый раз, последовательно выдержал бой с дверной ручкой, уселся на краешек стула и сложил ладони на коленях. Разница с предыдущим визитом заключалась лишь в том, что, перед тем как устроить руки, он выложил на стол ворох бумажек. И теперь преданно смотрел на шефа. Антон был готов поспорить на свой обед, что ладони у пациента влажные. Таки доктор Батюшко был прав: Борисыч — типичный неврастеник.

— Ну что, ничего криминального я не вижу, — беглым, но внимательным взглядом просканировал принесенные результаты Денис Валентинович. — Не скажу, что все идеально, но при должных усилиях с нашей стороны можем рассчитывать на положительный результат. Нужно еще дополнительно сдать вот этот анализ, — шеф пальцем указал на цифру на одном из листков, и Антон без дальнейших указаний принялся готовить бланк. А начальство продолжило: — А что касается того, что мы предпримем…

Снова зашелестели листы. Заполняя направление, Антон косил одним глазом на Батюшко, который, хмурясь, листал карту.

— То есть у меня все в порядке? — у пациента даже голос слегка подрагивал. И как люди живут с такими нервами? Антон пододвинул направление к Евгению Борисовичу и стал ждать продолжения диалога, жадно впитывая все: слова, действия, манеру себя вести.

— Я бы так не сказал, — ровно произнес патрон, по-прежнему не отрываясь от карты. Что он там ищет, интересно? — Проблемы есть. Но сама система функционирует, а это главное. Детали подправим.

— Понятно, — ладони сместились с коленей и стали зажаты между ногами. — Но шанс есть?

Бедный шеф… Сколько у него таких бледных-несчастных, которым нужен шанс. А он, как известно, не получка, не аванс. И выпадет только раз. Однако, судя по спокойному тону, доктор Батюшко к такому привык.

— Шанс есть. Главное — им правильно распорядиться. Скажите, я вот в записях не вижу… — Денис Валентинович отодвинул в сторону карту. — Я забыл спросить или вы не ответили в прошлый раз… У вас детей нет?

Забыл, как же. Доктор Батюшко ничего не забывает. Евгений Борисович в прошлый визит сделал вид, что не услышал вопрос про ребенка. Но в этот раз подобный маневр не удался. И Антон с любопытством смотрел на явно замявшегося с ответом пациента. А тот пошоркал ладонями, зажатыми между колен, потом поерзал на кончике стула, а потом прошептал едва слышно.

— Вообще-то есть, но…

И замолчал, пристально разглядывая собственные руки и колени. Денис Валентинович дал тому полюбоваться, а потом переспросил:

— Но?..