У вас, Ольга Геннадьевна, проблема с сувениркой — партия бракованных ежедневников, и новогодние шарики с логотипом сетевого обувного магазина могут в срок не изготовить. Работать надо, ра-бо-тать, а не вспоминать!

Только все равно вспоминалось. То облаком — туманом, то четкими подробными кадрами. Как вел машину, молча, уверенно и так… Оля украдкой наблюдала, поглядывала. Выдержанно вел. Врач ведь обязан быть выдержанным, верно? Иначе как прием больных вести? Как операцию делать? Она тоже молчала. Рассматривала. Словно впервые видела мужчину рядом. Мужчину, который был ее любовником и чье тело, по определению, она уже должна была изучить. А вот в тот вечер словно заново все открывала. Все та же худощавость, и те же большие, почти круглые глаза, и выдающийся с горбинкой нос, и руки — крепкие, мужские. Вроде все как всегда. И совсем иначе. Потому что открылась вдруг «Красная книга», и впервые не она сама вступилась за себя. А за нее вступились. Мужчина вступился за женщину. И уже позже, дома, он протянул ей бокал с вином. А еще позже, в постели, был так нетороплив и так внимателен, что ей стало хорошо. Просто хорошо. И не думалось о «слизне», не думалось об услышанных оскорбительных словах и о том, что надо справляться с этим самой. Потому что у нее появилось «плечо»! Пусть на один вечер, на одну ночь. Но это так упоительно, так…

Что, конечно, в конце сказала глупость:

— Ты лучший доктор на свете.

Он не ответил. И правильно. На глупости не отвечают. А Оля чуть потерлась кончиком носа о его плечо. Получилось очень интимно. И ей это понравилось — тереться носом о «плечо». В темноте. И никуда не спешить.

Такое к среде забыть не получится. Несмотря на все предновогодние авралы.