В итоге я прибегла к самому действенному средству — выгребла всю имеющуюся в доме обувь, даже ту, что приготовила на вынос, и намывала ее до самого возвращения с работы Васи. Устала так, что еле на ногах держалась. Зато в коридоре по линеечке стояли начищенные до блеска как новые «штиблеты». И Васины сапожищи, что запрятала подальше, не надеясь когда-нибудь достать, были тут же, блестели похлеще всей остальной обуви.

— К нам пожаловали гости? — с порога поинтересовался Вася, когда я открыла ему дверь, а сама без сил опустилась на тумбочку.

— Гости? — тупо переспросила.

— Ну да, — кивнул он на обувь.

— А нет, — махнула я рукой. — Это все мое…

— Столько? — опешил Вася.

Ну сколько, столько? Всего-то пар десять-двенадцать.

— Да там половина на выброс.

— А у вас принято выбрасывать очень чистую обувь? — брови Васи взлетели на лоб.

— Что? — и тут я расхохоталась и долго не могла успокоиться. А когда получилось, живо раскидала обувь по местам и позвала ничего непонимающего Васю: — Пошли, ужином кормить буду. Только у меня котлеты подгорели.

Я ждала Васю на кухне, сервировав стол к ужину. Он же, как обычно после работы, плескался в душе, что-то громко напевая. Не могла отделаться от мысли, что все это чья-то глупая шутка, что ничего сегодня не планируется.

Котлеты Вася умял за обе щеки, на аппетите его планируемое сражение тоже никак не отразилось. А потом отложил вилку в сторону и внимательно на меня посмотрел.

— Волнуешься? — серьезно так спросил. — Котлеты пригорели… обувь…

— Не то слово, — громко выдохнула я.

— Пойдем, — встал он и взял меня за руку.

— Куда?

— Любить тебя буду, пока не успокоишься, — улыбнулся Вася, как только он умел делать, одной этой улыбкой заставляя мое сердце пуститься вскачь.

И я забыла обо всем, особенно о времени. А в половине одиннадцатого Вася произнес, выдергивая меня из дремы на его плече:

— Пора собираться, Ксюш.

— Уже? — сразу же перепугалась я.

Вскочила и заметалась по комнате, натягивая джинсы и футболку, что приготовила еще с утра. А потом рванула в гостиную и напихала полные карманы шишек. Несмотря на то, что делала я все быстро, Вася все равно оказался проворнее меня. И пока я распихивала шишки по карманам, стоял рядом и посмеивался.

— Это тебе зачем?

— На всякий случай, а случаи бываю разные, — пробормотала и добавила еще по паре шишек в карманы ветровки.

— Ты не сможешь ими воспользоваться. Мы будем сражаться на молниях.

— На чем?! — потрясенно переспросила.

— На молниях, — спокойно повторил Вася. — Потому и выбрали такое место, удаленное и заброшенное. Грохотать будет знатно. И может пойти дождь, имей в виду.

— Что иметь в виду? — потрясла я головой.

— Дождь, Ксюша, — с этими словами Вася подал мне зонт-трость.

— Да плевать мне на дождь! — наконец-то дошло до меня, и я швырнула зонт на пол, словно он был виноват во всем. — Молния же убивает при прямом попадании.

— Ну так и мы не в игры играть собираемся, — наставительно произнес Вася. — Бой будет смертный, Ксюша. И я еще раз предлагаю тебе остаться дома.

— Еще чего! Я пойду с тобой, — и прижала руки к карманам. Молнии? Матерь божья! Да кем они себя возомнили? Богами?!

— Успокойся, любимая. Наши молнии не поражают сразу. Сначала нужно попасть в противника, да и защитой пропитываем мы себя знатной. От нее, кстати, тоже многое зависит.

— И ты пропитан сейчас? — прикоснулась я к груди Васи и она мне даже показалась неестественно твердой.

— И я.

До стадиона мы доехали на машине, которую Вася спрятал в кустах.

— На всякий случай, — пояснил.

Какой такой случай, уточнять не стала.

Меня Вася усадил на одной из трибун, а сам отправился обходить стадион по периметру, выполняя какие-то манипуляции руками. Вернулся минут через двадцать.

— Это для отвода глаз, чтоб никто не захотел проверить, что тут происходит, привлеченный шумом.

— А-а-а, — понимающе кивнула, хоть и ничего не поняла.

— Слушай, тут еще такое дело… — неожиданно смутился Вася. — Можно я тебя сделаю невидимой?

— А ты и это можешь?

— Ну да, — кивнул он. — Понимаешь, когда любимая смотрит, как сражается ее мужчина, ему это придает сил. Это считается очень почетным в моем мире. Но… — он замолчал, как-то печально глядя на меня.

— Что но, Вася?! — схватила я его за грудки и тряхнула. О чем еще он забыл мне сказать?

— Я не могу быть до конца уверенным в исходе сражения. И если… в общем, лучше, если следопыты не будут знать о твоем присутствии. На всякий случай.

— А случаи бывают разные, — вновь пробормотала я, не замечая, как Вася кладет мне на плечи руки и проводит ими вдоль всего моего тела. — Порядок, — удовлетворенно кивнул.

Я вытянула руки и прекрасно разглядела их. Как и ноги…

— А почему я вижу себя? И как же одежда?

— Ксюша, ты видишь себя, потому что не мерцаешь, как я, а находишься под иллюзией невидимости. Я тоже вижу тебя. И больше никто. Теперь главное, веди себя тихо, хорошо?

Я кивнула, а Вася прижался к моим губам в жарком поцелуе.

— Это на удачу, — сказал и сбежал вниз, на арену.

И тут появились следопыты.

Я-то думала, что сначала состоятся переговоры, на которых противники обсудят последние условия. Потом каждый займет свою позицию, и только после этого приступят к бою. Но не тут-то было. Стоило только следопытам появиться на поле стадиона, как сразу же началось светопреставление. В моего Васю полетели самые настоящие молнии. Да и он не остался в долгу — метал их так часто, что я даже не успевала следить за его руками, и все время перемещался по полю, уходя от вражеских молний.

Первое время, парализованная ужасом я старательно сдерживала рвущийся изнутри крик, прижимая руку ко рту. Но постепенно осознала, что мера эта излишняя, что вокруг стоит такой грохот, что даже ори я во всю глотку, вряд ли кто услышит. Передо мной разворачивалось настоящее стихийное бедствие. Только молнии прорезали не небо, а пространство между сражающимися; гром гремел не над головой, а на уровне моих глаз, а вернее, вокруг нас. Но вот странность — я чувствовала приближение дождя, им уже пахло в воздухе, и на небе тоже сгущались тучи.

Вскоре начался дождь. Сначала редкие крупные капли упали на землю, и сразу же ливануло как из ведра. Теперь мне было мокро, страшно и холодно, но я боялась отвести взгляд от сражающихся. Казалось, стоит только посмотреть в сторону, как произойдет что-то непоправимое, словно именно я орудовала сейчас руками Васи, из которых одна за другой вырывались молнии.

Что Вася, что следопыты чаще уходили от «снарядов», но иногда молнии попадали в цель, вот тогда мне становилось еще страшнее. Удары были такой силы, что жертва едва удерживалась на ногах. Я видела, каких трудов им стоит сориентироваться и увернуться от новой молнии. И еще я невольно подметила странность: от молний Васи, когда те врезались в следопытов, во все стороны летели искры, от самого же Васи молнии словно отскакивали, правда и он в такие моменты едва не падал.

Усилившийся ливень делал видимость отвратительной. Еще и луна спряталась за тучами, и с такого расстояния я практически ничего кроме вспышек не видела. Тогда я спустилась с трибуны и замерла возле деревянного ограждения, рискуя попасть под обстрел, но еще больше опасаясь за жизнь Васи. И шишки мне тут точно не помогут. В кого метать-то, если все сливалось в сплошной грохочущий и сверкающий клубок. Если случайно попаду в Васю, то только облегчу задачу следопытам.

В непосредственной близости сражающихся стало лучше видно, и я заметила, как все они устали. Молнии уже летели не так часто, а противники передвигались по полю как-то вяло, заторможено. И я нервничала все сильнее, потому что все пошло не так. У меня тоже был план, о котором Вася даже не догадывался. Но он находился под угрозой срыва и не по моей вине.

Васина молния попала в одного из следопытов. Удар был такой силы и меткости, что тот отлетел в сторону и грохнулся о землю. А потом остался на ней лежать, не подавая признаков жизни. Мстительная радость всколыхнула душу, и кажется она передалась Василию, действовать он начал более уверенно. А может сработал тот факт, что на одного противника стало меньше.

Я вскрикнула, когда одна из молний попала в Васю, и он не устоял, опустился на колени. Как в замедленном кино наблюдала, как новая молния летит прямиком в любимого, который сейчас был отличной мишенью, но реакция Васи оказалась мгновенной. Раньше, чем его коснулась молния противника, он успел сразить того своей. А потом и вовремя увернулся, и «снаряд» разве что взрыхлил землю за его спиной.

И тут я услышала долгожданную сирену. Вовремя, ничего не скажешь! А еще через несколько секунд на поле выбежало несколько вооруженных автоматами бойцов, за которыми следовал мой отец.

— Всем оставаться на местах! — грозно скомандовал отец, но следопыты, которых я уже грешным делом успела похоронить, и в ус не дули.

С видимым трудом те поднялись с земли и пошатываясь двинулись в сторону Васи.

— Стоять! — снова велел отец, и бойцы вскинули автоматы.

Пора было вмешаться, и я что есть силы напрягла внимание, приковывая взгляды следопытов к себе, заставляя их смотреть в сторону меня — невидимой. Мало рассчитывала на удачу, но кажется получилось. А потом я ничего лучше не придумала, как заставить их танцевать. Ну как танцевать — хаотично и нелепо дергаться в отсутствии музыки. Зато они перестали переть на Васю, который как и отец таращился на горе-бойцов во все глаза. А в движениях тех уже начала даже прослеживаться синхронность, и бедрами они как-то подозрительно одинаково виляли. И тут я поймала осуждающий взгляд Васи, ведь в отличие от всех остальных он видел мою довольную рожу. Ничего не оставалось делать, как виновато пожать плечами, хоть даже намека на угрызения совести не испытывала. А вот смеяться хотелось все сильнее, глядя на «стильные» пируэты следопытов. Ну и отец сделал правильные выводы: