Глава 5


— Я недооценил вас, Элиас!

— Конечно, вы же большого мнения о себе.

— Как и вы! Кстати, где научились махать кулаками? Для джентльмена недурно. Весьма недурно! — шмыгая разбитым носом, заметил Таггерт. Кровь не переставала течь, поэтому он сидел, задрав голову.

— В университете увлекался боксом, — ответил Айзек, осторожно ощупывая отекшую скулу.

— Надо же, сказали бы раньше, а то я думал, вы и впрямь, как баба.

— Держите язык за зубами или вам мало сломанного носа, нужно, чтобы еще и зубов не досчитались?

— Радуйтесь, что я не использовал гадких приемов.

— Попробовали бы провернуть при стольких свидетелях, от прилипчивой клички не отделались…

— Вы слышите? — прервал Айзека Таггерт, подняв палец и требуя молчания.

— Нет.

— Прислушайтесь!

С минуту они сидели, притаившись и вслушиваясь в тишину, а потом услышали нечто, похожее на всхлип.

— Что это?

— Подозреваю, что мисс Норт. Как вы и хотели, скоро ее увидите!

— Хм. А другого варианта встретиться быть не могло?

— Элиас! — с ударением на имени произнес Лиам. — Учитесь во всем видеть хорошее.

— Отлично. Вам осталось подать пример, потому что штраф я вычту из вашей оплаты.

— Да ты скот, Элиас! — с возмущением выругался Таггерт.

— А как же видеть хорошее? — поддел Айзек мужчину.

Между тем женские всхлипы стали громче.

— Ну, Элиас, пользуясь случаем, можете высказать мисс Норт все, что у вас накопилось в душе. А после, когда выйдем из-под заключения, можете сесть на поезд и уехать.

— Заткнитесь, Таггерт! — шикнул Айзек.

— Да вам слово против не скажи!

— Не начинайте заново, если не хотите, чтобы шериф удвоил срок заключения. А еще я хочу есть и очень зол. Прямой удар левой у вас вышел чувствительный…

— Рот закрыли, бездельники! — раздался грубый женский голос, и перед решетками камеры возникла необъятная негритянка в цветастом хлопковом платье. — Раскричались! Девочку напугали! У, чтоб вас…! — пригрозив пухлым кулаком, женщина прошествовала к дальней камере у самого окна. Раздалось бряцанье ключей, потом скрип открываемой двери.

— Ну, что ты расплакалась?! — неожиданно ласково спросила она. — Хочешь, арахисового печенья принесу?

Что ей ответили, мужчины не смогли разобрать. Мисс Норт говорила приглушенно, а потом так же стала отвечать и негритянка. Айзек и Лиам переглянулись и, не сговариваясь, прижали головы к решетке и попытались уловить хоть что-нибудь.

— Вот я вам, шалопаям! — раздалось под ухом, — Голодными оставлю! — несмотря на изрядный вес, женщина умудрилась подкрасться незаметно, не издав ни звука.

— Простите, мэм, — неожиданно вежливо произнес Айзек, и слегка склонил голову в приветствии. — Мы не хотели вас потревожить. Приносим свои глубочайшие извинения.

Негритянка облизнула розовым языком пухлые губы, внимательно, с сомнением оглядела его, а потом, не говоря ни слова, вернулась к Ханне. Быстро закрыла ее камеру и ушла.

— Что это было? — озадачился Таггерт.

— Вы же у нас величайший детектив, — съязвил Айзек, скривив ехидную улыбку.

— Да, и подслушать не удалось, и еды мы, судя по всему, получим не скоро. А день так здорово начинался! — с грустью посетовал Лиам.

Ночь прошла дьявольски отвратительно. Заснуть не удавалось, потому что на голодный желудок плохо спят даже медведи. Да и деревянные жесткие лавки не позволяли удобно разлечься. Не говоря уже о ноющих от любого движения ранах, полученных в недавней схватке.

Утром, до появления шерифа, негритянка несколько раз гордо проплывала мимо камеры, скашивая в их сторону глаза, но не произнесла ни слова. Между тем до помещения тюрьмы донесся соблазнительный запах еды. Айзеку и Лиаму ничего не оставалось, как изображать безразличие, поэтому разлегшись на лавках, они делали вид, что продолжают дремать.

Между тем, величаво покачивая широкими бедрами, женщина принесла еду Ханне. Запах мясного рагу с овощами сейчас казались им вкуснее, чем меню в «Золотой Устрице». Животы урчали и завывали, требуя чего-нибудь съесть, но выпрашивать еду Айзек, как благородный джентльмен не собирался, это было ниже его достоинства, а Таггерт, не такой гордец, соответственно при нем тоже решил изображать гордость. Они храбрились, но тяжкие вздохи в безмолвии как назло получилась громкими.

— Элиас, поскольку вы же у нас не только сильный, но и умный, расскажите чего-нибудь интересного?

— Я вам не клоун на воскресной ярмарке.

— Если вам нечего сказать, так бы и ответили, — поддел Лиам.

Презрительно фыркнув, Айзек вынужден был начать рассказывать. Сидеть в тишине ему тоже надоело.

— В 1876 году отмечался столетний юбилей государственности и в честь этого события в Филадельфии проводили Всемирную ярмарку. Она называлась Международная выставка искусств, мануфактур, земледельческих продуктов и шахт…

— Элиас, я просил рассказать нечто интересное, а не убаюкивать меня нудными, совершенно ненужными рассказами о всяких ярмарках.

— Конечно, вам только дай кулаками махать, а голова нужна, чтобы шляпу и усы носить?

— О! — разочарованно выдавил Таггерт. — Вы еще и зануда! С кем я связался! Лучше молчите…

— Ну, уж нет, просили рассказать — так слушайте!

Первые три минуты Лиам корчил недовольные мины, потому что фразы: гигантский паровой двигатель Корлисса, паровой двигатель фирмы Моррис, двигатель Брайтона, работавший на углеводородном сырье, газовая аппаратура представлялись ему весьма расплывчато. Он только знал, что в топку паровоза кочегару нужно непрестанно кидать уголь, и на этом все его познания о техническом прогрессе заканчивались. Но когда Айзек заговорил о вычислительной машине Гранта — механическом чуде, предназначенном для выполнения расчётов математических таблиц, ему стало любопытно.

— Только представьте себе, Таггерт, она может выполнять достаточно длинную последовательность арифметических операций почти автоматически и снабжена устройством для печати результатов. Это такой прогресс! А что будет через десять лет или двадцать?! — восхищенно повествовал собеседник.

— Вы поэтому выбрали профессию инженера?

— Нет, мама заставила… — заметив, как у Таггерта поднялись брови, рассказчик сменил тему. — Еще я видел на выставке первый трактор и первую паровую машину! Только представьте, каково это — ездить в повозке без лошади!

— Если бы я вас не знал, подумал, что вы врун и сказочник.

— Будете говорить гадости, вспомню про шоколадную линию для выпуска…

— Говорю же, вы безжалостный скот! — огрызнулся голодный детектив и повернулся лицом к стене, показывая, что больше не слушает. Но после нескольких минут раздумий, Лиам не выдержал:

— А эта ваша паровая машина большая?

— Ага. Одни колеса почти с мой рост.

После долгого молчания Таггерт пробормотал вслух:

— Нет уж. Лучше на коне, по старинке. Оно как-то привычнее.

Через полчаса женщина снова зашла к Ханне, а потом принесла и сунула в щель две миски. Ошарашенные радостью Айзек и Лиам подпрыгнули и едва ли не на перегонки бросились за тарелками.

Негритянка не спешила уходить, разглядывая, как два джентльмена бойко стучат ложками по железным мискам. Особенно она наблюдала за Айзеком.

- Что-то не так, мэм? — прямо спросил он. Грубить женщине, принесшей долгожданную еду, мужчина не стал.

— Как вас зовут, мистер?

— Элиас Бернс.

— Правда? А я-то миски приносила для другого мистера! — многозначительно заявила женщина и гневно сверкнула глазами. — Мисс Норт просила пожалеть вас. Не знаю, что она в вас нашла? — подбоченившись, недовольно покачала головой негритянка. Отметив, что после ее слов Айзек отложил тарелку, тихо добавила: — И просила вас быть осторожным и не раскрывать свое имя.

— Почему? Ей кто-то угрожает? — Айзек подскочил к решетке и, вцепившись в толстые железные прутья руками, готов был закричать, чтобы Ханна его услышала, но женщина приложила палец к губам:

— Не стоит так делать, мистер. Не надо расстраивать мисс еще больше. Она и так наплакалась.

Пораженный и подавленный, он остался стоять на месте. Есть расхотелось.

Встреча с Ханной рисовалась как моральное возмездие, удовлетворение пострадавшего самолюбия. Он должен был злорадствовать при виде ее горьких слез раскаяния и рассказе об отчаянном положении, но вышло иначе. Ему стало невыносимо стыдно от осознания своей паскудной мелочности.

- Какая у вас заботливая любовница. Все еще думаете, что она не достояна тревог и трат! — вполголоса прошипел Лиам, и в груди снова всколыхнулось желание разбить детективу нос.

Насытившись, Таггерт вальяжно растянулся и с довольной ухмылкой наблюдал, как хмурый Гриндл, сжав кулаки, мерил шагами камеру, подобно льву в клетке.

— Перестаньте. Беганьем делу не поможете. Чем зря суетиться, лучше подумайте, что скажем шерифу.

— У вас есть предположения, от кого и почему мне нужно скрываться? Она что-то знает? — невпопад спросил собеседник.

— Это нужно спрашивать у мисс Норт, только не вздумайте заорать на все тюрьму, иначе будете идиотом. Ждите, когда подвернется удачный момент.

— Точно! Осталось только его дождаться! — злился Айзек, но, тем не менее замечание Лиама подействовало, и он присел.

— Хороший человек видит хорошие знаки, — произнес Таггерт и, заметив, как сокамерник досадливо скривился, пояснил: — Индейская мудрость.

На пороге раздались грузные шаги тяжелого человека. Дверь резко, с грохотом распахнулась, и в офис вошел шериф.

— Не передрались? — раздосадовано поинтересовался он, заметив, что заключенные мирно сидят и не желают поубивать друг друга: — Жаль. Двумя придурками на мою голову было бы меньше.