«Каков негодяй! Наведывался в тюрьму и, поди, предлагал низости… — достал из небольшой шкатулки найденную запонку с гравировкой инициалов преподобного. — И умудрилась же за короткое время столько наворотить!»

От ревности в груди забурлила злость, и, снова перевернувшись, решил подумать о делах.

Носясь с Таггертом, месть Марвелам отошла на второй план, но отказываться от плана Айзек не собирался. Эбигейл писала, что в Блумсберге только и судачат о Лидии. Марвелы хоть и пытаются держать лицо, объясняя отсутствие дочери поездкой к родственникам, однако слухи ползут. Даже если станет известно, что Лидия стала миссис Уилсон — ее репутация подмочена, что для заносчивой Маргарет — слишком чувствительно.

Айзек так и заснул, сжимая находку в ладони. А когда проснулся от шорохов, спросонья достал руку из-под головы и поморщился. Ненавистная запонка впилась головками в ладонь — и теперь ладонь болела.

— Злитесь, что задержался? — по-своему понял его гримасу бодрый и нагло довольный жизнью Лиам.

— Да что вы привязались?! Рука болит! — убедившись, что не потерял ее, Гриндл с облегчением выдохнул.

— Что это у вас? — склонился любопытный гость. — О, а я и позабыл совсем!

Таггерт лучился довольством и, потерев в предвкушении руки, прищурился:

— А не кажется ли вам, Бернс, что Морриса надо бы допросить?

— Какая гениальная мысль, — с издевкой пробурчал полусонный Айзек. — Не подумали, что он будет отпираться? Или скажет, что случайно обронил где-то. А на нас за посягательство на преподобного ополчится весь город.

— Ну, смотря как подойти к делу…

— Подходите, как хотите, но покажите результат,

— Ладно-ладно, будет вам результат! — улыбнулся Таггерт и пошел открывать дверь. — Я заказал кофе себе и вам, так что вставайте! У нас сегодня весь день занят!

— Чем вы борделе занимались, если в вас еще полно сил?

— Вам расскажу, обзавидуетесь, — отшутился Лиам. — Ну-ка, живо вставайте, иначе я лягу спать. Всю ночь не спал. И не смотрите так! Я всю ночь поил шлюх и слушал их жалобы на жизнь.

— Таггерт! Неужели?!

Увидев, вытянутое, полное сочувствия лицо собеседника, Лиам расхохотался.

— Нет же! Я просто делал свою работу. Не беспокойтесь, Бернс, я просто не смешиваю развлечения и работу.

— Что-то не верится.

— По себе судите?

— Не брюзжите! Лучше расскажите, чего вызнали.

— Ничего такого. Тем не менее, было познавательно. И теперь мне не терпится спросить: какое впечатление сложились у мисс Норт о покойной Ламбер?

— Это так важно?

— Просто интересно. Допивайте кофе и в путь!

Зевая, Айзек спешил за необычайно бодрым Лиамом, который, почуяв, что приблизился к разгадке, был сосредоточен и молчалив, а на все вопросы, словно издеваясь, поднимал палец и корчил задумчивую мину. И только когда Гриндл стукнул его по плечу, перестал издеваться.

— Сейчас придем, расскажу. Скорее, Бернс!

Солнечным утром шелест листьев под ногами радовал Айзека, и если бы не волнение, обязательно, как в детстве, попытался бы запихнуть ногу поглубже в ворох пестрого ковра опавших листьев и разметать их.

На торопливый стук дверь быстро отворили. В ранний час Ханна была уже в платье и причесана.

— Мне не спится, — пояснила она, и Айзек тут же добавил: — И мне тоже.

Они так смотрели друг на друга, что Таггерт деланно возмутился:

— Видела бы вас миссис Грапл!

— Я, мистер Таггерт, все вижу! — вроде бы строго, но все же нотки веселья слышались в голосе хозяйки. Лиам поразился, как, несмотря на возраст, она успела быстро причесаться и переодеться после сна. Что вдова только проснулась, свидетельствовало ее заспанное лицо. — Будете завтракать?

— Да! — хором ответили два гостя.

— Тогда, прошу в гостиную.

Перекусив, Айзек проснулся и подобрел, а Таггерт разомлел и откинулся на спинку стула.

— Думаю: вы неспроста пожаловали к нам с самого утра, — первой завела разговор хозяйка.

— Вы, как всегда правы, — кивнул головой Лиам. — Мы хотели узнать у мисс Норт впечатления после встречи с Ламбер.

— Я не присматривалась к ней. И, если по правде, мой отказ Саймону был продиктован не разговором с ней.

— И все же?

— Она мне показалась неприятной.

— Из-за ревности? — настороженно посмотрел Айзек.

— Нет, — Ханна задумалась. — Не знаю почему. Она говорила спокойно, даже вызывала жалость, но… Не могу объяснить.

— То есть она вызывала жалость? — вскинул бровь Лиам. — А при общении как вела себя?

— Тихо, немного робко. Но мне показалось поразительным, что в столь молодом возрасте у миловидной девушки проступили морщины на лбу.

— Видите ли, мисс Норт. Ламбер была отличной лгуньей, — неожиданно пояснил Таггерт. — Умела говорить то, что желал слышать собеседник. Была умна, но слишком увлекалась выпивкой. И за все время работы в салоне ни разу не сожалела о выбранном пути. Запросто могла начать драку, сказать гадость. Проще говоря, она не была ангелом.

— Вы, мистер Таггерт, намекаете, что она могла убить Саймона? — вдова пронзила его взглядом.

— Вполне. Сумасбродная женщина: то щедрая, то запросто обкрадывающая какого-нибудь бедолагу. Как рассказали девочки, Саймон не был влюблен в нее, просто относился снисходительно. А вот она была к нему весьма неравнодушна.

— Тогда кто ее убил?

— Подозреваю, что сообщник, — Лиам стал серьезным. — И тогда вырисовывается причина: Сесиль или знала убийцу, или была с ним заодно.

— Тогда остается узнать: кто был с ней? — глухим голосом спросила вдова.

— Да. Полагаю, что это завсегдатай салона Рози, которого знала Звездочка.

— Неужели? — женщина сидела растерянная и побледневшая.

— У вас есть предположения?

— Разве же я могу знать?

— Понятно, — Таггерт поставил чашку на блюдечко. — Жаль. Но ничего, будем искать дальше.

Миссис Грапл поникла, ссутулила плечи и как-то в раз постарела.

— Простите меня за то, что сейчас скажу, но у меня есть задумка. Она вам с мисс Норт может совсем не понравится, однако это может сильно помочь.

Женщины, не разговаривая, переглянулись и кивнули головами.

— Тогда слушайте, — приступил к объяснениям Таггерт.

* * *

Когда к Моррисам прибежал посыльный мальчишка и передал записку, Мэриетт переполошилась:

— Вернон! Там будет эта распутница!

— Моя вера крепка, — спокойно заверил супруг и спешно направился в комнату — собираться. Она последовала за ним и, наблюдая, как муж торопливо одевается, сварливо заметила:

— Что-то подозрительно спешишь!

— Вдова умирает, и мой долг успеть причастить ее.

— Да?! — покосилась Мэриетт. Не нравилось ей, что Вернон встретится с Норт, однако понимала, что не пойти он не мог, поэтому досадливо поморщилась и ушла, хлопнув дверью.

Перед выходом, Моррис для успокоения супруги преклонил колени, наскоро прочитал молитву и вышел из дома.

Настроение было преотличным. Образ соблазнительной, искушающей грешницы не выходил из головы, и мысль, что уговорит ее покаяться в грехах, вызывала улыбку.

Вернону надоело выслушивать про зависть, злобу и отпускать мелочные грешки. А вот такая женщина, как Норт, наверняка рассказала бы что-нибудь эдакое… Сам грешить боялся, чтобы не ославиться на округу, но тайные желания были и ему не чужды.

Он всегда считал, что силен духом. Никогда не посещал падших женщин, вел себя достойно, чтобы быть примером, но тот день, когда встретил роковую соблазнительницу — стал переломным.

Навещая Ханну в камере, преподобный надеялся, подобно библейским пророкам подвести ее к покаянию. Это подняло бы самооценку, ведь он смог устоять перед искушением, и слава бы его, как проповедника разнеслась по округе. Но в глубине души, в потаенном желании хотел вновь увидеть ее в том порочном пеньюаре…

Напуганный поимкой Зильбера Вернон затаился, однако искушение увидеть Ханну не отпускало. А тут такой подходящий случай! Как раз появилась возможность заглянуть в сад и, если повезет, сможет найти пропажу.

Когда дверь отворилась, и Моррис увидел грешницу — сердце забилось чаще.

Она была одета на грани приличий. Домашнее платье надела на тонкую сорочку, от чего проступала тяжелая грудь и бедра, не скрытые корсетом. Небрежно собранные волосы еще больше подчеркивали ее порочность.

— Я так благодарна, что вы, преподобный Моррис, поторопились придти. От одной мысли, что миссис Грапл может отойти без причастия, пугала меня, — она промокнула платком покрасневшие глаза и посмотрела так, что Вернон рискнул утешительно похлопать Норт по плечу. Само касание показалось ему невероятным. Тепло ее тела, шелковистую, гладкую ткань платья он будет помнить еще долго и пытаться представить в ночных мечтах.

— Пойдемте, — взволнованным голосом позвала женщина и стала подниматься по лестнице. Моррис, не отрываясь, смотрел на ее бедра и ягодицы, находившиеся как раз перед глазами. Руки так и тянулись прикоснуться, но распутница ловко поднялась и распахнула дверь в полутемную комнату, с тускло мерцавшей лампой. Подошла к кровати, почти бесшумно опустилась на колени и тихо позвала:

— Миссис Грапл! Миссис Грапл!

Ответа не последовало. Прижав ладонь ко рту, чтобы сдержать рвущиеся всхлипы, мисс Норт поднесла другую к носу женщины и прошептала с облегчением:

— Спит! — потом вздохнула, от чего ее грудь колыхнулась…

Заглядевшись, Вернон прослушал, что она сказала. Очнулся от мягкого отклика:

— Преподобный Моррис!

— Да! — вздрогнул он.

— Она спит тревожно. Не могли бы вы немного обождать? Совсем немного? — и посмотрела так, что Вернон готов был прождать до вечера.