«Спокойствие, только спокойствие, – повторяла она про себя, стараясь взять себя в руки. Я была с подругами, подруги с работы, свекровь их не знает. Купила пару платков и тунику (на обратном пути Сергей завез ее в первый попавшийся на пути магазин одежды и купил ей несколько вещей для подтверждения легенды). Она ни о чем не догадается, главное – вести себя естественно». – Погрузившись в свои мысли, Мона не заметила, что свекровь уже стоит перед ней.

– Ас-салямуалейкум, хамати.

– Ну, здравствуй, Мона. – Свекровь смотрела на нее с недоверием. – Что-то ты поздно. Как прогулялась?

– Отлично. Да, действительно поздно. Зашла в торговый центр и забыла о времени. Тем более с подружками: одной нужно платье, другой юбку, третья сама не знает, что ей надо. Пока обошли все магазины, перемерили кучу вещей, пока выпили кофе… ну, вы меня понимаете. Время пролетело незаметно.

– Понимаю, понимаю. Когда ж еще ходить по магазинам, как не в молодости. Да, Мона?

– Конечно, хамати.

– Что купила?

– Вот. – Мона протянула ей пакет. Свекровь бегло посмотрела на вещи и, молча кивнув, ушла обратно в комнату. Мона перевела дух. Она вернулась домой расстроенная оттого, что Сергей не пригласил ее на завтра, но сейчас чувствовала облегчение. Нельзя забывать об осторожности. Вся эта конспирация изрядно потрепала ей нервы: врать Мона никогда не любила и не умела.

«Три недели. Через три недели приедет Ахмед, и я сразу поговорю с ним о разводе. Надо бы уже начать подыскивать себе отдельную квартиру», – подумала она, вновь прикидывая свои финансовые возможности. Ей удалось отложить немного денег из тех сумм, что Ахмед давал на хозяйство, плюс зарплата. На первое время должно хватить.

«Только бы дождаться мужа и не наделать глупостей», – мысленно взмолилась она.

Суббота тянулась медленно. Сергей не звонил и не писал, Мона сама просила его об этом, но сейчас почему-то чувствовала себя обиженной. Она постоянно норовила проверить телефон и испытывала странную смесь обиды и облегчения оттого, что Сергей не забыл об их договоренности.

«А вдруг он с другой?» – подумала она неожиданно, и на глаза навернулись слезы. Такому мужчине ничего не стоит найти себе подружку… Впрочем, разве у нее есть право требовать от него верности? Глупо даже произносить это слово – верность… Она ему не жена, не невеста и не любовница, о какой измене может идти речь? Сергей человек свободный, и он вправе проводить свое время с кем угодно, ей же остается довольствоваться редкими встречами и эпизодической перепиской.

Мона понимала, что мысли эти нелепые и глупые и лучше бы выбросить их из головы, но у нее не получалось. К тому же приходилось терпеть общество свекрови, что само по себе было сущей пыткой, – она с трудом поддерживала разговор на совершенно не интересующие ее темы и украдкой бросала взгляды на часы.

Наконец суббота подошла к концу. В воскресенье Мона проснулась рано, предвкушая первый на этой неделе разговор с Сергеем. Он обещал не беспокоить ее в субботу взамен на ее обещание пообедать с ним в воскресенье, и после некоторого сопротивления (впрочем, недолгого) она согласилась.

Его звонок раздался, как всегда, вовремя, – Мона быстро ответила, чувствуя новый прилив бодрости, как будто эти разговоры заряжали ее силой. Как хорошо, что закончились выходные!

Во время обеда Сергей неожиданно сказал, что хочет преподнести небольшой подарок. Мона смутилась. Ей давно хотелось иметь что-то на память от него – просто какую-то вещь, необязательно дорогую, которая напоминала бы ей об этом мужчине. С другой стороны, невзирая на ее чувства и очевидную симпатию Сергея, формально их отношения были чисто дружескими. Он всегда платил за их обеды и совместные вылазки куда-нибудь, мог купить Моне какую-то мелочь. Но подарок…

Сергей заметил ее смущение.

– Это всего лишь абонемент в конную школу, – пояснил он.

– О-о-о, спасибо, – пробормотала Мона. Почему-то при слове «подарок» она сразу подумала об украшении. Все же в Египте мужчины обычно дарят женщинам золото, а не абонементы. – Но зачем он мне? Разве ты не будешь ходить туда вместе со мной?

– Буду, пока я здесь.

– А разве ты собираешься уезжать?

– Пока не знаю, – он пожал плечами. – Но скоро заканчивается финансовый год, и, возможно, через месяц-другой я получу назначение в новое место.

– Через месяц-другой? – От неожиданности Мона повысила голос, и официант посмотрел на нее с удивлением. – Я думала, позже. И куда тебя отправят?

– У нас это происходит довольно неожиданно. Знаешь, никогда не мог подумать, что окажусь в Каире.

– Тебе здесь не понравилось?

– Сначала не понравилось, а теперь – я даже не знаю. Но я точно буду скучать по тебе. А ты?

Мона почувствовала, что вот-вот расплачется.

– Ну-ну, перестань. Я же пока никуда не еду. Вдруг застряну здесь еще на год, а то и больше. В любом случае, как говорят у вас в Египте, на все воля Аллаха.

Мона печально улыбнулась.

– Так говорят не только в Египте, а во всем мусульманском мире. На все воля Аллаха, и нам не дано изменить предначертанное свыше, – произнесла она с грустью.

Настроение Моны вновь резко упало. Она не могла сосредоточиться на работе, а мысль о возвращении домой, к свекрови, вызывала резкий приступ головной боли. Ночью она долго лежала без сна, а затем открыла дневник и стала записывать туда все свои невеселые мысли.

На следующий день Сергей был занят, и они заранее договорились встретиться во вторник, как всегда, выбрав для совместного обеда новое место – это была одна из мер предосторожности, придуманных Сергеем. Казалось, он относился к их конспиративным встречам с большой долей юмора, но с какой-то преувеличенной серьезностью делал все возможное, чтобы об этих тайных обедах никто не узнал. Пару раз он даже предлагал Моне снять платок и вместо него надеть на голову светлый парик, – девушка прыснула со смеху, представив себя в таком виде.

На этот раз место встречи было выбрано заблаговременно – в понедельник Сергей отправил Моне сообщение с названием одного небольшого ресторана в десяти минутах езды от офиса.

Обед начался как обычно. Сергей был в хорошем настроении, шутил и старался отвлечь Мону от грустных мыслей. Но ей было не до веселья: с момента их последней встречи, когда Сергей сообщил о своем возможном отъезде, на душе скребли кошки, а сердце замирало от нехороших предчувствий. Мона механически ела и почти не реагировала на его подколы.

– Как думаешь, Египет ждет очередная революция? – спросил Сергей.

Мона пожала плечами. Она по-прежнему мало интересовалась политикой, но знала о начавшихся забастовках. Приближалась годовщина вступления в должность президента, и Тахрир снова забурлил: ходили упорные слухи, что Мурси не удастся сохранить пост и удержать власть в своих руках.

– Скоро рамадан, – может, все затихнет? Хотя египтяне вполне могут делать революцию и по ночам.

– А чего бы ты хотела?

– Я бы хотела, чтобы ты остался, – честно ответила Мона.

Сергей расхохотался.

– Я имею в виду, в политической плоскости.

– Все, что угодно, кроме новой революции. В начале 2011 года в Каире было очень страшно. А главное, что никаких особых изменений к лучшему с тех пор так и не видно. – И она снова замолчала, погрузившись в свои невеселые мысли.

Вскоре Сергей оставил попытки разговорить свою спутницу, и кофе они пили в молчании. Внезапно Мона почувствовала чей-то взгляд и резко обернулась. Сердце ее остановилось, а затем забилось в бешеном темпе, кровь резко прилила к щекам, а чашка с кофе, перевернувшаяся от неосторожного взмаха руки, залила ее светлые брюки. Все это заняло какие-то доли секунды; Сергей едва ли успел понять, что случилось. Но Мона уже знала, что в эти секунды ее жизнь круто и безвозвратно изменилась, – причем совсем не так, как ей того хотелось.

«Это невозможно!» – беззвучно закричала она.

В паре шагов от нее стоял Ахмед.

Несколько секунд все хранили молчание. Увидев лицо Моны, Сергей сразу все понял. Ему подумалось, что происходящее напоминает то ли немую сцену из «Ревизора», то ли плохой анекдот о некстати вернувшемся из командировки муже, но он постарался прогнать лишние мысли и сосредоточиться на том, как спасти ситуацию, если это еще возможно. Хотя Сергей никогда не видел Ахмеда, он ничуть не сомневался, что стоящий перед ним мужчина и есть муж Моны. По выражению его лица было очевидно, что Ахмед едва сдерживается, чтобы не броситься на них с кулаками. Мона сидела ни жива ни мертва.

«Вот уж попали, – думал Сергей. – И что теперь будет? Как он вообще здесь оказался? Мона не говорила, что муж собирается приехать, – значит, он вернулся неожиданно, да еще и появился в том самом месте, где мы обедаем. Плохо, очень плохо. Это не может быть простым совпадением, – значит, свекровь Моны что-то узнала и сообщила сыну… Черт, что же делать?»

Сергей задумчиво смотрел на Ахмеда; ничто в его спокойном облике не выдавало тревожных мыслей. Ахмед, напротив, не скрывал своих эмоций; у него было лицо человека, который находится на грани и вот-вот начнет крушить все вокруг. Сергей с грустью подумал, что, по всей видимости, мордобоя не избежать. Он вновь перевел взгляд на Мону и почувствовал укол стыда. Бедная девочка, за что ей это? Зачем он настаивал на встречах? Но кто же мог знать, что все так получится?

Молчание затянулось. Воздух наэлектризовался от напряжения, но никто не двигался с места и не произносил ни слова. Мона, казалось, была на грани обморока; Сергей отчаянно размышлял, как вывести ее из-под удара; Ахмед сжимал кулаки. Наконец он выдохнул:

– Я жду тебя на улице. Немедленно, – и вышел вон.

Мона вздрогнула от звука его голоса и уронила голову на грудь. Сергей видел, что она с трудом сдерживает слезы.

– Я пойду с тобой, – тут же предложил он.

– Не надо, – возразила она. – Ты сделаешь только хуже.

– Послушай, мы поговорим по-мужски…