– Сергей, ради Аллаха! Оставайся здесь. Ты мне ничем не поможешь. Возвращайся в офис, прошу тебя.

– Но как же ты? Что с тобой будет? Я не могу просто взять и оставить тебя наедине с этим человеком.

– Если ты не оставишь меня с ним наедине, то разозлишь Ахмеда еще больше. Поверь. Все-таки я его жена. – Мона грустно усмехнулась. – Мне надо идти. И пожалуйста, не звони мне. Я сама постараюсь позвонить, когда будет возможность.

Она встала и, опустив голову, пошла к выходу. Сергей в сердцах стукнул кулаком по столу.

В машине Ахмед по-прежнему хранил молчание, но Мона видела, что внутри его все кипит. Она знала, что муж терпеть не может публичных сцен, и не сомневалась, что дома ее ждет очень неприятный разговор.

«Только бы он не поднимал шума, – мысленно молилась она. – Я ведь сама хотела развода. Только бы без скандала…»

Когда машина подъехала к дому, Моне вдруг захотелось убежать, но усилием воли она заставила себя выйти и подняться с Ахмедом в квартиру. Как только дверь захлопнулась за ними, муж резко и без предупреждения дал ей пощечину. Мона ахнула. Никогда, ни при каких обстоятельствах Ахмед не поднимал на нее руку.

– Шармута[21], – отчетливо произнес он. – Вот зачем тебе нужна была работа? Чтобы опозорить меня?

– Ахмед, пожалуйста…

– Заткнись! – заорал он. – Я не хочу больше слышать твой голос! Не хочу видеть тебя ни одной секунды! Дрянь! Проститутка! Ненавижу тебя! Мама была права – ты порченая! Нашла себе любовника, да?

– Он мне вовсе не любовник…

– Еще скажи, что вы случайно встретились и решили пообедать! Думаешь, я ничего не знаю? Что это такое? – Он швырнул в лицо Моне ее дневник, который она утром оставила под матрасом. Миниатюрный замочек был варварски взломан. Она отчаянно размышляла – что ему еще известно? В дневнике были довольно подробно описаны ее чувства к Сергею. С другой стороны, если муж прочел это, то, по крайней мере, должен знать, что чувства это платонические. Однако Ахмед появился в ресторане… Он знал, что она будет там в это время. Адреса ресторана в дневнике нет; Сергей скидывал его ей на телефон, но телефон заблокирован…

– Хотела меня одурачить? – продолжал бесноваться Ахмед. – Вот почему ты так не любила маму: она с первого дня насквозь видела всю твою мерзкую лживую душонку!

– Свекровь прочла сообщения в моем телефоне, – полувопросительно сказала Мона.

– Да, и теперь я знаю все! Я вернулся первым же рейсом, чтобы выгнать тебя из дома! Ты больше не останешься здесь ни одного дня!

– Послушай, я понимаю твои чувства, и мне жаль, что так вышло, поверь, очень жаль, – скороговоркой заговорила Мона. – Честное слово, я сама хотела просить тебя о разводе.

– Да ну? Зачем же? Это так удобно: муж работает в Эмиратах и не мешает тебе строить личную жизнь. Если бы не мама, ты бы чувствовала себя вполне комфортно.

– Ты ошибаешься, я…

Ахмед, не слушая жену, ворвался в спальню и швырнул большой чемодан Моны ей под ноги.

– У тебя есть пять минут, чтобы собрать свои вещи. И пожалуйста, закрой свой рот. Я больше не хочу слышать ни одного слова. Скажи спасибо, что я не убил тебя прямо здесь, на этом самом месте.

Дрожащими руками Мона принялась кое-как запихивать одежду в чемодан. Слезы застилали ей глаза; она плохо соображала, что делает. Позор! Какой позор! Ахмед вернет ее отцу и, конечно, не будет молчать о том, что случилось. А это значит, что пойдут слухи…

Ахмед зашел в спальню и молча застегнул ее чемодан, давая понять, что время вышло. Большая часть вещей осталась в шкафу, но ни его, ни ее это не волновало.

Мона кое-как вытерла слезы и спустилась к машине. Ахмед уже завел мотор и рванул с места, едва она села. Поездка заняла почти два часа; несколько раз Мона пыталась завести разговор, но останавливалась, понимая, что это бесполезно. Муж все еще был в бешенстве, и через его крепко сжатые зубы периодически вырывались невнятные ругательства. Мона сгорбилась на заднем сиденье, пытаясь не думать о том, что будет дальше. Несколько раз у нее звонил телефон; только теперь она вспомнила, что так и не вернулась в офис после обеда. С опаской взглянув на мужа, она все-таки нашла в себе силы снять трубку и пробормотать какие-то объяснения.

Когда машина подъехала к дому, Ахмед молча подхватил полупустой чемодан и рывком открыл дверь. Жена на негнущихся ногах поплелась за ним. Первой им навстречу вышла мать. Увидев выражение лиц дочери и зятя, она всплеснула руками и молча прислонилась к стене. Вскоре в холле появился отец.

– Я возвращаю вашу дочь, – четко произнес Ахмед и, повернувшись к жене, добавил: – Талака[22]. Талака. Талака.

Мона на секунду закрыла глаза. Все, он произнес это трижды, значит, теперь она разведена. Надо же, как быстро. Потребуется еще оформить документы о разводе, но Мона не сомневалась, что и это не займет много времени.

Мать схватилась за сердце.

– Ахмед, мы можем поговорить? Что у вас случилось? – спросил отец.

– Мона изменила мне. Я видел ее с другим мужчиной.

– Но… Это невозможно! Ахмед, Мона… Мона? Такого просто не может быть! – заплакала мать.

– Я больше не хочу об этом говорить. На сегодня с меня достаточно унижений. – Ахмед, не оборачиваясь, вышел за дверь. Мона стояла, не смея поднять глаза.

– Это правда? – тихо спросил отец.

– То, что я ему изменила, – нет. То, что он видел меня с другим мужчиной, – да.

Звук пощечины прозвучал словно выстрел. Мону обожгла горячая волна обиды и боли. В глубине души она понимала, что реакция Ахмеда была вполне предсказуемой – ни один египтянин не снес бы такого унижения. Кроме того, Ахмед, несмотря на их трехлетнее супружество, оставался для нее чужим, но отец… Отец, который ребенком качал ее на коленях, называя своей любимицей…

– Иди в свою комнату и не смей выходить оттуда, – отчеканил он.

Мона стрелой промчалась в свою прежнюю спальню, которую делила с Сумайей, и впервые за весь этот долгий и полный унижений день дала волю слезам. Она оплакивала свою неудавшуюся жизнь, несчастливый брак и туманное будущее. Ну почему все так случилось? Почему они с Ахмедом не могли развестись по-хорошему?

– Что же ты наделала, дочка, – шептала мать, гладя ее по голове, – что же ты наделала? Такой скандал! Соседи все видели…

– Плевать мне на ваших соседей, – огрызнулась Мона.

– Что ты такое говоришь! А о своей сестре ты подумала? Сумайя помолвлена, и жених из очень религиозной семьи. Что, если он решит разорвать помолвку? О, Аллах! Да и твоя собственная судьба… Если бы вы развелись без скандала, у тебя был бы шанс выйти замуж повторно. Но Ахмед приехал из Дубаи раньше срока и сразу вернул тебя, да еще на глазах у всей улицы… Я не знаю, как смотреть в глаза людям. Да поможет нам Аллах…

– Что, соседки уже сплетничают?

– А ты как думала? Уже несколько человек заходили; все спрашивают, что случилось. Толком никто ничего не знает, но слухи уже пошли. Дочка, что случилось? Что это за мужчина, о котором говорил Ахмед?

– Между нами ничего не было, мы просто обедали вместе. Он иностранец, работает в соседнем офисе. Ох, мама… Все так сложно. Я сама хотела просить Ахмеда дать мне развод, но вмешалась свекровь. Если бы не она, мы бы развелись тихо и мирно. В любом случае, наш брак не удался. Ты не представляешь, как я несчастна.

– Бедная моя девочка! Я видела, как тебе непросто… Но ты совершила огромную ошибку. Знаешь, общественная мораль очень строга по отношению к женщине. Если бы Ахмед был замечен в чем-то подобном, это было бы скверно, но не так уж трагично. Но когда на неблаговидном поступке поймали женщину, пощады не жди. – Мать покачала головой. – Что же нам делать?

Вскоре к ним присоединилась Сумайя, и они втроем еще долго обсуждали случившееся. Отец и братья в комнату не входили.

– Мне лучше лечь спать, – решила Мона. – Ничего нового мы не придумаем, а завтра на работу. Сегодня я и так прогуляла полдня из-за Ахмеда. Еще надо подумать, как добраться отсюда до офиса, – это же безумно далеко.

– Какая работа? – Мать изумленно подняла глаза. – Забудь, дочка. Отец запретил выходить из комнаты.

– Что???

– Да, и я не советую его злить.

– Но я взрослая!

– Ахмед вернул тебя в наш дом, и теперь отец вновь отвечает за тебя и твое поведение. Ты же знаешь, что таковы наши обычаи. А после того, что случилось, отец никогда не позволит тебе работать.

– Но… это невозможно! Я что, должна сидеть здесь, как в тюрьме, до конца жизни?

– Аллах милостив. Со временем отец смягчится.

– Со временем? И сколько же мне ждать?

– Наберись терпения, дочка. Торопиться тебе уже некуда.

– Но работа… я с таким трудом устроилась. А деньги?

– Отец тебя прокормит.

– Мама, ты ничего не понимаешь!

– Нет, это ты не понимаешь! Мона, хватит! Ты сейчас не в том положении, чтобы ставить условия. Посиди в комнате, пока отец не отойдет, – потом подумаем, что делать дальше.

Мона горестно вздохнула. Только теперь картинка будущего в ее голове обрела полную ясность. Отказаться от работы. Отказаться от Сергея. Отказаться от карьеры. Отказаться от личного счастья. Провести остаток дней в доме родителей. Нет, это уж слишком!

– Мона, потерпи немного, – тихо прошептала Сумайя. – Я знаю, что тебе тяжело.

– Да я готова сорваться и бежать отсюда куда глаза глядят!

– Не наломай дров. Если сбежишь из дома, обратной дороги не будет.

Мона отчаянно размышляла. Что делать? Надо сообщить начальнику, что завтра на работе ее не будет, – раз. Связаться с Линдой – два. Позвонить Сергею – три.

Вздохнув, она протянула руку к телефону. Раньше Мона никогда не брала отгулов и теперь надеялась, что ей пойдут навстречу. Написав СМС начальнику, она задумалась, кому звонить сначала – Сергею или Линде?

Сергей взял трубку сразу.

– Ты где?

– В доме отца. Ахмед со мной развелся.

– Как развелся?