Мария Тахирова - Белокурый красавец из далекой страны

– Не знаю, Линда. Но я полна решимости сделать все возможное. Это мой шанс, понимаешь? Если бы ты только могла представить, как я его люблю!

– Бедная моя девочка. Мне больно думать, как тяжело тебе будет на чужбине.

– Ты же переехала в Каир ради своего мужа, – отмахнулась Мона.

– У нас была другая ситуация.

– Да какая разница?

– Разница хотя бы в том, что мне не пришлось отречься от своей семьи.

– А если бы пришлось? Ты бы не смогла сделать это?

– Не знаю. Но я рада, что судьба не поставила меня в столь сложное положение.

– Выбирать не приходится. Ведь мой отец и так отказался от меня. И заметь, это случилось еще до того, как у нас с Сергеем завязался настоящий роман.

– И тем не менее все произошло как раз из-за Сергея и ваших тайных встреч.

– А я ни о чем не жалею. Ни о чем, слышишь? Если бы не он, я бы до сих пор тянула лямку с Ахмедом. Теперь же у меня появился шанс, понимаешь? Шанс наконец зажить той жизнью, о которой я мечтала!

– Мона, успокойся. Я первая буду радоваться за тебя, если все сложится благополучно. Но почему я чувствую, что ты колеблешься?

– Все дело в религии. Мне не нравится мысль Сергея подделать документ о смене веры. В этом есть что-то… неправильное. Кроме того, я собираюсь жить с немусульманином, а это очень большой грех. Я запуталась, совсем запуталась. Линда, – она подсела к подруге на диван и взяла ее за руку, – ведь я не привыкла к обману. Я просто хочу жить спокойно и счастливо. Неужели это так много?

– Но в вашем случае это невозможно. Или ты идешь против своей религии, или должна оставить Сергея. Вы можете подождать со свадьбой и совместным проживанием до переезда в Украину, и тогда не придется подделывать никаких документов. Но жить с человеком другой веры – это твое решение, твой выбор. В его стране никто не запретит вам создать семью, но в глубине души ты всегда будешь знать, что пошла против предписанного Аллахом.

– Я все понимаю, Линда. Если бы отец узнал об этом, он бы, наверное, убил меня.

– Твой отец ничего не узнает, если ты сама ему не расскажешь. Проблема в том, как ты сама будешь жить с этой мыслью.

– Ты осуждаешь меня?

– Нет, Мона. Кто я такая, чтобы тебя судить? Тебе выпала непростая судьба, и я могу лишь молиться, чтобы Сергей оказался достойным человеком…

– Он очень хороший! – встала на защиту любимого Мона.

– Дай-то бог, дорогая.

Между тем Каир постепенно вернулся к обычной жизни, и, хотя не всем нравился установившийся порядок, египтяне смогли вздохнуть спокойнее. Люди больше не боялись выходить на улицу; готовились новые выборы, но никто не сомневался, что победу на них одержит кандидат, выдвинутый армейской верхушкой. Занятые своей непростой личной жизнью, Мона и Сергей мало думали о политике; им и в страшном сне не могло присниться, что вирус революции, подхваченный на майдане Тахрир, скоро перенесется отсюда на далекий и такой непохожий киевский майдан. Мона грезила о переезде, Сергей же не собирался в самом деле увозить ее в Украину, но никто из них еще не мог представить, что на самом деле готовит им будущее.

Через несколько дней Сергей достал нужную справку и привел Мону к адвокату. Поскольку у него не было друзей-мусульман, свидетелями при подписании контракта стали двое сотрудников из соседнего офиса. Мона чувствовала себя неловко, хотя пыталась это скрыть; Сергей, как обычно, был спокоен и невозмутим. Они быстро поставили свои подписи в нужных местах и, получив на руки два экземпляра орфи, вышли на улицу.

– Ну вот, теперь ты моя жена, – сказал новоиспеченный муж, но в его словах Моне послышалась ирония. Она промолчала.

– Что с тобой? – поинтересовался Сергей.

– Вспомнилась моя свадьба с Ахмедом.

– Кто же в такой момент вспоминает о предыдущей свадьбе?

– У нас с тобой все как-то не по-настоящему. Думаю, ты и сам это понимаешь.

– Предыдущая свадьба была настоящей, но не принесла тебе счастья.

– Я знаю. Но мне все равно не по себе.

– Мона, перестань. Ты же знаешь, что в этой ситуации я не могу сделать большего.

– Прости. Я вовсе не жалуюсь. Ты действительно сделал все, что мог. Точнее, ты сделал намного больше, чем я могла рассчитывать.

– Но ты не чувствуешь себя счастливой, – полувопросительно сказал Сергей.

– Я не чувствую себя замужней. Думаю, это пройдет, когда мы переедем в Украину, но здесь мне все время кажется, что никто не верит в наш брак. Так что мы теперь будем делать?

– Поехали смотреть новую квартиру, – предложил Сергей. – Сейчас только позвоню риелтору.

Мона кивнула. Еще неделю назад они решили, что найдут новое жилье, где их с самого начала будут знать как супружескую пару. Чтобы не вызывать ненужных разговоров, Сергей оставит за собой прежнюю квартиру, оплаченную его работодателем, но фактически станет жить вместе с Моной.

Квартира оказалась не слишком большой, но Мону это не волновало: она беспокоилась лишь о том, чтобы никто не догадался об истинном положении вещей. С каждым днем ей все больше хотелось уехать, сбежать из этой страны, которая вдруг стала казаться враждебной и опасной. Она постоянно рассказывала Сергею об исламских обычаях и традициях, чтобы он не попал впросак; во взглядах окружающих Моне все время чудилось недоверие и подозрение. На работе их отношения по-прежнему тщательно скрывались; утром Сергей высаживал ее за несколько кварталов от бизнес-парка, и оставшуюся часть пути Мона ехала на такси. Вечером они возвращались домой разными дорогами и часто в разное время, а в обеденный перерыв Мона и Сергей, как и раньше, встречались тайно в удаленных от офиса кафе. Единственное, что изменилось после подписания орфи, то, что теперь вечерами они приезжали в одну и ту же квартиру, не прячась от баваба.

Только там, в этой квартире, Мона чувствовала себя спокойно и расслабленно. Она прибиралась, готовила ужин, следила за одеждой Сергея, и за этими домашними хлопотами хотя бы ненадолго могла ощутить себя настоящей женой. Мысленно Мона уже была в Украине. Она верила, что там сможет избавиться от всех страхов, сомнений и призраков прошлого, там она начнет жизнь с чистого листа и обязательно будет счастлива.

Спустя три недели после подписания орфи Мона вдруг почувствовала странное недомогание. Несколько дней она не могла понять, что с ней происходит, пока ее вдруг не осенило.

«Беременность!» – это слово обрушилось на нее, словно сошедшая с гор лавина. Мона сидела оглушенная, судорожно хватая ртом воздух, и не могла разобраться в своих чувствах и ощущениях. Как же так? Она была почти уверена, что бесплодна! Хотя врачи не находили у нее никаких проблем, три года неудачных попыток завести ребенка в браке с Ахмедом и шушуканье родственников убедили Мону в обратном – детей у нее быть не может. Что же получается? Прикинув сроки, она поняла, что забеременела сразу, в первую же ночь, которую они с Сергеем провели вместе.

«Как он отнесется к этой новости? – задумалась Мона. – Мы никогда не говорили о детях. Но ведь он предложил мне замужество, значит, хочет ребенка! Как может быть иначе? Ведь это одна из главных причин, почему люди женятся».

– Беременна? Мона, ты шутишь? – Сергей казался ошарашенным. Он подошел к окну и молча закурил. Новость о ребенке стала для него такой же неожиданной, как и для Моны. Только сегодня Сергей заказал себе билет в Украину – он улетал через две недели.

– Но я думал… То есть ты говорила… – растерянно произнес он.

– Да, я тоже думала, что бесплодна. У меня очень долго не получалось забеременеть, хотя врачи не находили никаких проблем.

Глядя в ее счастливое лицо, Сергей осекся. Слова об аборте замерли у него на губах.

«Черт бы побрал Диму с его «умными» советами! – со злостью подумал он. – Хотя я сам виноват: надо было предохраняться. Ведь Мона верила, что у нас с ней настоящий брак, а я с самого начала не собирался увозить ее из Египта. Ну и что мне теперь делать?»

– Ты не выглядишь счастливым, – осторожно заметила Мона.

– Я… очень удивлен. Не могу привыкнуть к этой мысли.

– Я тоже.

Мона смущенно улыбнулась. Сергей молча достал вторую сигарету.

– Ну ты, брат, даешь, – присвистнул Дима, когда друг, срочно вызвав его из дома, сообщил последние новости. Сергей знал, что Мона хочет видеть его дома, но ему не терпелось сбежать и перед кем-то облегчить душу. – Наверное, поздновато об этом спрашивать, но почему ты не предохранялся?

– Это уже не имеет значения, – хмуро ответил Сергей. – Ну, сглупил. Думал, что детей у нас быть не может. Мона никогда не говорила об этом прямо, но ведь в браке с Ахмедом у нее не получалось забеременеть целых три года.

– И что? Всякое бывает.

– В общем, это уже не важно. Я не знаю, что делать. На аборт она не согласится.

– Уверен? А если объяснить ей ситуацию? Предложить денег? Приличную сумму, а?

– Ты с ума сошел.

– Ну а что? Вряд ли ей нужен ребенок без мужа. А мужа у Моны фактически нет. Ну что такое орфи-контракт с иностранцем, да еще полученный по липовой справке о вероисповедании? Филькина грамота.

– Вот только она думает, что скоро мы поедем в Украину, поженимся по-настоящему, будем жить долго и счастливо и умрем в один день.

– Значит, тебе придется сообщить ей, что это не так.

– Ты делаешь из меня законченного подлеца.

– У тебя не так много вариантов. Или объяснить реальное положение дел, или в самом деле взвалить на плечи жену-египтянку и ребенка.

– Мона такого не заслужила.

– Слушай, брат, это все лирика. Ну ты же сам видишь, что других вариантов нет.

– Мне нужно время, чтобы подумать, – вздохнул Сергей.

– О чем тут думать? – увидев выражение лица друга, Дима осекся. – Ладно, это твое дело. Но на мой взгляд, у тебя просто нет выбора.

– Я не хочу делать ей больно. Кроме того, ты знаешь, какое тут отношение к абортам.