– Все будет хорошо, – в тысячный раз повторял Сергей. – Я обещаю. Подключу все связи, чтобы ты могла приехать уже в следующем месяце.

Машина остановилась у терминала вылета международных рейсов. Молчаливый таксист, всю дорогу с интересом поглядывавший на странную пару, помог вытащить объемный чемодан Сергея. Тот хотел попросить водителя задержаться, чтобы отвезти Мону обратно, но девушка дала понять, что лучше найти другую машину, – не хватало еще, чтобы на обратном пути таксист начал выяснять, в каких она отношениях с этим иностранцем.

В здании аэропорта Сергей сразу стал прощаться; он не любил расставания и имел основания опасаться, что жена не сможет сдержать свои эмоции. Они неловко обнялись, и Сергей быстро пошел к стойке регистрации. Мона провожала мужа взглядом, пока его фигура не затерялась вдали. Слез не было. На несколько минут она впала в ступор и просто стояла, бездумно глядя куда-то вдаль, затем повернулась и уныло поплелась к выходу.

Потекли томительные дни ожидания. Необходимость ежедневно ходить в офис тяготила Мону, но когда она наконец уволилась, стало еще тяжелее. Оказалось, что рутинные дела на работе отвлекали ее от мыслей о Сергее и их будущем. Осев дома, она впала в депрессию: часами бездумно ходила по квартире, переставляя вещи с места на место, щелкала пультом от телевизора или подолгу неподвижно лежала в кровати.

Беременность по-прежнему давалась Моне нелегко; ее часто тошнило, постоянно клонило в сон, аппетит отсутствовал напрочь. Но сложнее всего было справиться с тоскливым чувством одиночества. Ей безумно не хватало присутствия и поддержки Сергея; они общались по телефону, но этого не хватало, чтобы заполнить образовавшуюся в ее жизни пустоту. Мона ревновала мужа к его украинской действительности, о которой она мало что знала; ревновала к друзьям и даже родственникам. Она гнала от себя мысли, что у любимого, возможно, уже появилась другая девушка – ведь там, на Западе, это так просто. Мона и сама понимала, что это напоминает паранойю, – у нее не было достоверной информации, чтобы делать подобные выводы, а просто так терзать себя не имело решительно никакого смысла. Но справиться с собой получалось не всегда. Только сейчас, когда Сергей уехал и почти исчез из ее жизни, она окончательно поняла, сколь огромное место он занимал там раньше. Одиночество обрушилось на нее, словно лавина, и у Моны не было никакой возможности ей противостоять.


Сергей

Украина встретила Сергея осенней прохладой, от которой он уже успел отвыкнуть. Зябко кутаясь в кожаную куртку (самую теплую вещь, которую он брал с собой в Египет), Сергей вышел из здания киевского аэропорта и с наслаждением вдохнул свежий воздух. Его никто не встречал – единственным человеком, знавшим точную дату возвращения, была мать, но и ее он просил остаться дома.

«Устрою друзьям сюрприз, – решил Сергей. – Мог бы и матери не говорить, но это рискованно – у нее все шансы заработать от такой неожиданности сердечный приступ. Хватит с мамы известия о том, что я женился на египтянке и скоро стану отцом».

Сергей нахмурился, вспомнив реакцию матери на эту шокирующую новость. Сначала она просто выронила трубку, и несколько томительных минут ему пришлось потратить на то, чтобы снова дозвониться до нее. Затем мама долго допытывалась, не шутит ли он, потом охала, ахала, плакала и жаловалась на боли в сердце. Все уверения Сергея, что Мона хорошая, и напоминания, что мать давно мечтала женить сына и понянчить внуков, не сработали.

– Да, я хотела, чтобы ты остепенился и завел семью, – признавала та. – Но египтянка!

Не желая травмировать Мону, он не стал говорить ей о реакции матери в надежде на то, что со временем ему удастся переломить ситуацию. Впрочем, жена и так догадалась, что будущая свекровь не в восторге от этой новости.

Сергей вздохнул и обмотал шею арафаткой, рассудив, что будет решать проблемы по мере их поступления. Почти сразу рядом остановилось такси. По дороге домой Сергей не уставал любоваться Киевом – по сравнению с Каиром он вдруг показался ему невероятно чистым и до боли родным.

«Как хорошо вернуться домой, – подумалось Сергею. – Неужели я становлюсь сентиментальным?» В юности он страшно хотел вырваться отсюда, объездить весь мир и стать настоящим космополитом, но сейчас, возвратившись в Киев после годичного пребывания в Египте, вдруг впервые прочувствовал значение слова «дом».

«А ведь я никогда не уезжал отсюда надолго, – вспомнил Сергей. – Туристические поездки и короткие командировки не в счет».

Такси притормозило у подъезда, Сергей расплатился и уже собирался подняться наверх, как вдруг его окликнули сзади.

– Сергей?

– Юля? Вот уж не ожидал!

– Нет, это я не ожидала! Ты ведь уехал за границу, вроде куда-то в Африку. Тунис? Турция?

– Египет.

– Точно, Египет. По тебе видно, что вернулся из южных широт. Загорел, как будто каждый день не вылезаешь из солярия. Ты в отпуск? Или насовсем?

– Пока что вроде как в отпуск. Но, по всей видимости, скоро меня снова куда-нибудь зашлют.

– Значит, ты теперь – птица перелетная.

– Вроде того.

– Как вообще дела? Как тебе в Египте? Что нового?

Сергей хотел сказать, что женился, но в последний момент вдруг передумал.

– Да так… Вроде все по-старому. Как ты? Прекрасно выглядишь.

– Спасибо. У меня все тоже… без особых изменений.

– Ну, мне пора бежать. Мама ждет. Ты заходи в гости, поболтаем.

– Спасибо за приглашение. Я зайду.

Сергей улыбнулся на прощание и скрылся в подъезде. Юля проводила его задумчивым взглядом. Почти всю жизнь они прожили в одном дворе, в соседних подъездах, и в юности у них случился довольно бурный и продолжительный роман. Юля с Сергеем хорошо смотрелись вместе, подходили друг другу по возрасту, а кроме того, их матери очень дружили и не скрывали обоюдной надежды когда-нибудь породниться. Но – не срослось. Когда Сергей закончил университет и устроился на работу, а Юля перешла на третий курс, молодые люди расстались. Она до сих пор не могла забыть, как ей тогда было обидно. Окружающие с жаром убеждали ее, что молодая и красивая девушка без труда найдет себе другого, еще лучше, и она заставила себя в это поверить. С тех пор прошло почти десять лет, ее возраст стремительно подкатывал к отметке 30, но никакого принца на пути так и не встретилось. Было много романов, ухажеров, свиданий и цветов, но Юля видела, что все не то. Намеки матери, что пора бы выходить замуж и рожать детей, становились все менее прозрачными, подруги одна за другой обзаводились семьями, а она, такая обворожительная и утонченная, по-прежнему не могла устроить свою судьбу. И теперь, после случайной встречи с Сергеем, Юля задумчиво смотрела ему вслед, размышляя, как возобновить их отношения десятилетней давности. Тогда они были молоды, наивны и совершенно не готовы к семейной жизни, но теперь это в прошлом. Девушка не сомневалась, что Тамара Николаевна, мать Сергея, поможет ей в завоевании сына.

– Сынок! – Мать бросилась ему на шею, стоило Сергею выйти из лифта, и зарыдала. – Неужели ты наконец вернулся?

– Мама, перестань. Ну что ты плачешь? Все хорошо, я дома.

– Ох, родненький, как же я по тебе соскучилась. Дай посмотрю, какой ты стал. Загорел и, конечно, исхудал. Я так и знала: никто в этой Африке не следил за твоим питанием, небось ходил целыми днями голодный.

– Мама! Перестань. Мне не пять лет. Нормально я ел.

– Да уж вижу. Ну проходи, проходи. Надо было мне тебя в аэропорту встретить, да давление с утра скачет. Я у окна стояла, видела, как ты с Юлечкой разговаривал.

– Да, мы столкнулись у подъезда.

– Хорошая девочка. Она у меня часто про тебя спрашивала.

– Ага. Так часто, что даже не могла вспомнить, откуда я приехал, – из Турции или Туниса.

– Кстати, она до сих пор не замужем, – не обращая никакого внимания на его иронию, мать продолжала гнуть свою линию. – Не знаю, куда парни смотрят. Всех страшненьких давно расхватали, а такая красавица до сих пор в девках сидит.

– Я догадался, что она не замужем. В противном случае обязательно бы мне похвасталась. Но ты зря расхваливаешь ее достоинства, – не забывай, что я теперь несвободен.

– Ох, сыночек. Я из-за этой твоей поспешной женитьбы все глаза выплакала. Египтянка! Ну кто бы мог подумать! Она ведь даже по-русски не говорит! И борща с пампушками тебе не сварит!

– Мама, я тебя умоляю! – Сергей возвел глаза к небу.

– Ну ведь столько красавиц вокруг, зачем тебе иностранка?

– Кстати, насчет борща… Что за запах? – Он счел за благо перевести беседу в другое русло.

– Ах ты, господи! Я ведь тебя до сих пор так и не покормила! Потом поговорим, а сейчас иди кушать.

Обед затянулся почти на два часа. За борщом последовали голубцы, за ними чай с плюшками. Мать почти не ела, но постоянно подкладывала сыну в тарелку что-нибудь вкусное и забрасывала его вопросами, не забывая пожаловаться на плохое здоровье и тяжелую ситуацию в Украине.

– Работы нет, продукты дорожают, – перечисляла она народные бедствия. – Вокруг только и разговоров, что о вступлении в Евросоюз. А станет ли после этого лучше? Люди, конечно, надеются…

– Ты в чем-то нуждаешься?

– Нет, сынок, я ни в чем не нуждаюсь. Даже откладываю из тех денег, что ты мне присылаешь.

– Не надо экономить. Я дам тебе столько, сколько нужно.

– Ну что ты, Сережа. Я ведь знаю, что эти деньги непросто даются, ой как непросто. Ты вон на чужбине свое здоровье гробишь, отощал весь…

– Мам, ну прекрати! Я что, похож на голодающих детей Африки? Расскажи лучше про свое самочувствие.

– Да что я – скриплю себе потихоньку. То сердце шалит, то с сосудами проблема, то ноги отекают. В поликлинику придешь, а у них на все один ответ: ничего не поделаешь, возраст. Ты кушай, кушай. Давай я тебе добавки положу.

– Мам, я больше не могу. Ну правда. Сейчас лопну. – Сергей откинулся на спинку стула, пытаясь ослабить ремень на брюках.