«Какой же я дурак… Только проводил жену в аэропорт и сразу оказался в постели с другой женщиной… более того – с той женщиной, которую Мона считает своей подругой. А вдруг она все узнает?»

Так или иначе, теперь ему требовалось как-то объясниться с Юлей. Сергей предвидел неприятный разговор, но выбора не было.

«Что ж… любишь кататься, люби и саночки возить, – хмуро размышлял он. – Терпеть не могу подобных ситуаций, но за удовольствие всегда приходится платить. Господи, как можно деликатно сказать женщине, что совместно проведенная ночь ничего не значит и ничего не меняет в наших отношениях?»

Однако Юля и тут оказалась на высоте. Одним мягким движением руки она отмела все отговорки, уже готовые слететь с его языка.

– Послушай, мы же взрослые люди, да и знаем друг друга далеко не первый день. Давай обойдемся без этих глупых отмазок типа «останемся друзьями», «постараемся все забыть» или «эта ночь была ошибкой».

– Я рад, что ты восприняла все именно так. – Сергей не мог скрыть вздоха облегчения.

– А ты ожидал, что я вцеплюсь в твой рукав и потребую немедленно отвести меня в ЗАГС? – звонко рассмеялась Юля. – Хорошо, давай расставим все точки над i. Я не собираюсь ничего забывать – у меня вообще-то прекрасная память. И я ни о чем не сожалею. И ошибкой прошлую ночь не считаю – просто двое взрослых людей по взаимному согласию провели ночь так, как считали нужным. Что в этом криминального? И кстати, мне очень понравилось. Надеюсь, тебе тоже.

– Ты не женщина, а мечта, – рассмеялся Сергей. – У меня только одна просьба. Мона… ну, ты понимаешь. Боюсь, она придерживается довольно консервативных взглядов на этот счет.

«Эти консервативные взгляды не помешали ей встречаться с тобой, будучи глубоко замужней женщиной», – подумала Юля, но вслух сказала совсем другое.

– Ну разумеется, Мона ни о чем не узнает. Не нужно считать меня бессердечной стервой. Я вовсе не собираюсь «уводить мужика из семьи», или как там это называется. Все произошедшее останется нашей маленькой тайной.

– Ну вот и отлично. Спасибо тебе. – Он неловко чмокнул Юлю в щеку.

«Спасибо не отделаешься, – хмуро подумала она. – Но мне еще рано, слишком рано качать права. Пока что ты не готов бросить свою египтянку. Ничего, это всего лишь вопрос времени». – И Юля одарила Сергея ослепительной улыбкой.

Глава 19. Возвращение в Каир

Каир встретил Мону прохладой и кучами мусора на улицах, – оказалось, что за свое довольно краткое отсутствие она уже успела отвыкнуть от привычного с детства пейзажа. Линда подыскала ей новую квартиру, и через три часа после приземления измученная Мона наконец получила ключи от своего временного пристанища. Баваб глядел на нее, не скрывая любопытства, и она могла лишь догадываться, что он думает насчет новой жилички. Мона грустно усмехнулась. Да уж: нечасто увидишь одинокую египтянку на седьмом месяце беременности. Вопреки всем обычаям ее не навещал ни муж, ни родители, ни толпа других родственников. Она по-прежнему общалась лишь с Линдой, но делать это приходилось в обстановке строгой секретности: не приведи Аллах муж подруги узнает, что его блудная кузина беременна неизвестно от кого. Пришлось выбросить старую сим-карту и полностью оборвать все контакты с семьей, но несмотря на все меры предосторожности, Мона не могла избавиться от страха. В многомиллионном Каире она испуганно озиралась по сторонам, опасаясь, как бы не встретить кого-то из знакомых. Один раз нежелательная встреча все же произошла; правда, это оказалась всего лишь бывшая коллега, которая узнала ее и решила поздороваться. Моне пришлось соврать, что она вышла замуж и вполне счастлива, дать неправильный номер телефона и постараться забыть о неприятном эпизоде.

Шло время, а Мона все не могла успокоиться. Она убеждала себя, что находится в безопасности и скоро Сергей заберет ее с собой – в Канаду, в Украину, хоть на край света, лишь бы подальше отсюда. Каир казался ей чужим, грязным и враждебным городом. Гинеколог, который вел беременность Моны, обратил внимание на нервозность своей пациентки и прописал ей мягкое успокоительное. Мону раздражали удивленные взгляды и шепоток соседей за спиной, раздражала извечная манера египтянок передвигаться повсюду в сопровождении родственниц или подруг, – почти каждый выход на улицу становился для нее испытанием. Сидя в приемной у врача, она смотрела на других беременных женщин, которые пришли в компании мужей, матерей или сестер, а зачастую целой толпой; в такие моменты она особенно страдала от своего одиночества. Живот рос, ребенок толкался все активнее и, по словам доктора, развивался вполне благополучно – вот только Моне не становилось легче.

Звонки Сергея тоже не добавляли оптимизма: он был погружен в свои дела и, казалось, не слишком-то интересовался женой и дочерью. Пара дежурных вопросов о ее самочувствии, и Сергей переводил разговор на другую тему. Мона видела, что ему нравится Канада: он воодушевленно рассказывал о работе, о новых друзьях и красивой природе, чем-то напоминающей родную – украинскую.

– Я не чувствую, что мы с тобой – одна семья, – пожаловалась она однажды.

– Мона, ради бога! Да, я сейчас далеко, но мы ведь уже сто раз это обсудили. Так сложились обстоятельства, и придется немного потерпеть.

– Дело не только в том, что ты далеко. Просто мне кажется…

– Тебе кажется, – отрезал Сергей. – Мона, я понимаю: ты беременна, ты одна, у тебя гормоны. Но сколько можно повторять одно и то же?

– Ты меня совсем не слушаешь.

– Потому что я заранее знаю, что ты скажешь. Лучше подумай о ребенке. Врачи говорят, что беременным женщинам вредно нервничать.

– Я стараюсь, но не получается. Скажи хотя бы, когда ты сможешь приехать.

– Летом, как мы и договаривались.

– Кстати, твоя мама так и не прислала мне бумаги из нашего посольства.

– Черт, я ей напомню… А если мы не успеем до родов?

– У меня на руках только орфи-контракт, да еще и с иностранцем, – с сомнением протянула Мона. – Пожалуйста, поторопи свою маму. На меня и так косо смотрят: беременная женщина, совсем одна, без мужа, без семьи. Не хватало еще позорного отказа зарегистрировать ребенка.

– Мне кажется, ты преувеличиваешь.

– А мне кажется, в своей Канаде ты совсем забыл, что такое Египет.

– Ладно, ладно. Я все понял. Давай, созвонимся завтра. Целую.

– Я тебя люблю, – прошептала Мона.

– И я тебя. Пока. – Сергей повесил трубку и раздраженно закурил сигарету.

«Вот черт, теперь еще и матери придется звонить. – Он раздраженно нахмурил брови. – Да что ж за жизнь у меня пошла?» – Рука потянулась за следующей сигаретой. Звонки жене и матери с первого дня стали для Сергея тяжелой обязанностью и служили постоянным напоминанием о его вине перед этими женщинами, хотя Сергей никак не мог понять, в чем эта вина заключается. Моне приходилось звонить каждый день, а матери – два-три раза в неделю; на большее его не хватало. Сегодня Сергей хотел ограничиться разговором с женой, но раз Моне срочно нужны документы, придется напомнить матери, – от этой мысли он вновь нахмурился, но выбора не было.

Тамара Николаевна, как обычно, жаловалась на плохое здоровье, подорожавшие продукты, нестабильную ситуацию в стране и свое одиночество. Сергей слушал вполуха и сочувственно кивал в нужных местах.

– Мам, ты помнишь про документы из посольства? – наконец вклинился он.

– Помню, вот только сегодня туда звонила. – Сергей почувствовал, что мать недовольна. Впрочем, все, что касалось Моны, неизменно вызывало ее недовольство.

– И что сказали? Переводы готовы?

– Нет, не готовы. Им нужна справка о твоем вероисповедании. Что за дикая страна? Какое им дело до твоей религии? Я, конечно же, сказала, что ты крещеный.

– Мама!

– Что – мама! Крещеный, как и положено в нашей вере…

– По их законам мусульманка не может выйти замуж за христианина, – ответил Сергей убитым голосом.

– Они так и ответили. И сказали, что не могут легализовать ваш брак. Для этого ты должен предоставить справку, что исповедуешь ислам. Я, разумеется, сказала, что мой сын не имеет никакого отношения к их исламу…

– Мама, ну зачем?

– Потому что это правда! В любом случае, без этой бумаги они не будут ничего делать.

– А почему нам сразу об этом не сказали?

– Вот сам их об этом и спроси, – отрезала Тамара Николаевна.

– Ладно, теперь уже не важно. Черт…

– Когда ты приедешь? – угрюмо поинтересовалась мать.

– Постараюсь прилететь летом.

– Постараешься?

– Мама, Мона в Каире, и ей скоро рожать.

– А твоя мать в Украине, где до сих пор страшно выйти на улицу. Одна, без родных, без поддержки…

«Черт, ведь то же самое буквально пять минут назад говорила Мона, – подумал Сергей. – Просто поразительно. Мать и Мона на дух друг друга не переносят, но твердят в унисон практически одно и то же».

– Мама, ну я тебя прошу. Мне что, на части разорваться?

– Ну конечно, кто после свадьбы вспомнит про родную мать? Правильно говорят: дочь рожают для себя, а сына – для другой женщины…

– Я же сказал, что постараюсь приехать. Не начинай, пожалуйста. В крайнем случае куплю тебе билеты в Канаду и помогу с визой.

– Ну хорошо, – смилостивилась Тамара Николаевна. – Будем надеяться, что я тебя еще увижу. А то кто знает, сколько мне жить-то осталось…

– Мама!!!

Сергей наспех попрощался и протянул руку за очередной сигаретой. Нет, это становится просто невыносимым! Мать и раньше любила поворчать, что сын укатил за границу, бросив свою старушку на произвол судьбы, но после его свадьбы это перешло всякие границы.

«А теперь придется сообщить Моне, что документов о браке она не получит. Черт бы побрал Египет и эти вечные заморочки с религией! Вот тут с мамой трудно не согласиться: кому какое дело до моего вероисповедания?»

Подумав, Сергей решил, что на сегодня с него хватит – разговор с женой можно отложить до завтра. А сейчас он заслужил небольшую передышку.