Мария Тахирова - Белокурый красавец из далекой страны

– Когда приедут ваши родственники?

– Скоро, ин ша Аллах.

Прошло несколько часов; Сальма тихо спала в детской кроватке, а новоиспеченная мама балансировала между сном и явью. Ей все еще не верилось, что она наконец родила ребенка. Боль постепенно забывалась, отходя на второй план. Она разглядывала дочь: крошечные ручки, ножки, глазки – все такое миниатюрное, как будто игрушечное, – и не могла до конца осознать, что это ее девочка. Спать хотелось неимоверно, но кто-то все время мешал ей полностью расслабиться и отбыть в страну Морфея. Позвонила Марьям; она долго кричала в трубку, поздравляя подругу, и в конце пообещала приехать со своими родными, чтобы забрать их из госпиталя. Следующим был звонок Сергея; они поговорили, но как-то скомканно. Муж тоже поздравил Мону с рождением ребенка, но она не могла не заметить, что в его голосе чувствовалась не столько радость, сколько облегчение.

«Мужчине трудно понять, что такое ребенок, тем более на таком расстоянии», – успокоила себя Мона.

Затем в палату косяком потянулись медсестры и прочий медперсонал. Стало ясно, что поспать теперь удастся только дома. В ожидании сопровождающих Мона рассчиталась за услуги госпиталя и переоделась. Приехала Марьям со своими родителями; ей помогли собраться и отвезли на квартиру. В дороге Сальма проснулась и долго рассматривала мир вокруг, удивленно моргая. Мона смотрела на дочь, с трудом сдерживая слезы.

«Теперь я не одинока, – думала она. – Этот маленький человечек никогда меня не разлюбит».

Поглощенная ребенком, Мона все же не могла не заметить, как странно смотрят на нее родители Марьям. Она понимала, что озвученная версия ее жизни выглядит, мягко говоря, странно, и несложно догадаться, о чем думают эти люди. Одинокая женщина, без семьи, без мужа… Надо сказать им спасибо, что вообще согласились приехать, – теперь Мона понимала, что едва ли смогла бы обойтись без помощи.

«Вот они удивятся, когда увидят Сергея, – мелькнуло у нее в голове. – Но пусть хоть удостоверятся, что у меня и в самом деле есть муж».

В квартире мать Марьям взяла Сальму на руки, показала, как кормить и переодевать ребенка. Моне было неловко задерживать своих помощников; она поблагодарила их и заверила, что дальше справится сама.

– Тяжело тебе будет совсем одной, – заметила Марьям.

– Ничего, справлюсь. Скоро приедет муж, он поможет.

– На мужчин в таких делах надежды мало, – протянула мать Марьям.

– Ну, деваться мне все равно некуда.

– Ладно. Если что-то потребуется, звони, не стесняйся. И постарайся отдохнуть, пока ребенок спит. Тебе нужно восстановить силы.

Когда все ушли, Мона сразу провалилась в сон, но скоро ее разбудил плач дочери. Пришлось вставать, разводить ей смесь и укачивать. С этого дня Мона забыла значение слова «выспаться» – ребенок вел себя очень беспокойно, часто просыпался и плакал. Она сбилась с ног, пытаясь уложить Сальму, кое-как привести себя в порядок и хоть что-то сделать по дому.

– Не думала, что это настолько сложно, – жаловалась Мона Сергею. – Интересно, как мама справлялась с четырьмя детьми?

– Все наладится. Она скоро подрастет, и тебе будет легче.

– Надеюсь. Я уже просто валюсь с ног.

Сергей радовался, что жена перестала названивать ему по нескольку раз за день, сейчас у нее просто не было на это времени. Она усталым голосом отвечала на его звонки, но долго поговорить им обычно не удавалось – или Сальма начинала плакать, или сама Мона валилась с ног и была не в состоянии вести долгие беседы.

«Слава богу, что ребенок отвлекает ее от меня», – радовался Сергей.

Тем не менее поездка в Египет казалась неизбежной: как бы сильно ни была занята Мона, она регулярно напоминала ему, что ждет его как можно скорее. Зарегистрировать ребенка пока не удалось; щеки Моны еще долго горели от стыда, когда она вспоминала о своем походе к чиновникам. Они косо посмотрели на орфи и спросили, где отец ребенка. Мона сбивчиво начала объяснять про Сергея и его работу в Канаде.

– Без мужа не зарегистрируем. Пусть приходит и подтверждает свое отцовство, – резко ответила толстая женщина, брезгливо поджав губы.

«Рожают непонятно от кого, а нам потом расхлебывать», – читалось в ее глазах.

– На меня смотрят, как на проститутку, – плакалась Мона.

– Не преувеличивай, – успокаивал ее Сергей.

– Так оно и есть. Хватит с меня унижений.

– Я смогу прилететь через пару недель, ненадолго, – нехотя согласилась он.

– Хорошо, пусть будет через две недели. Просто дай мне знать, когда твой рейс. Мы с Сальмой тебя встретим.

– Ладно, – вздохнул Сергей. – В ближайшие дни куплю билеты.

– Не слышу энтузиазма, – подколола его Мона.

– Тебе кажется. Давай не будем искать повода для ссоры?

– Прости. Я совсем вымотана.

– Все образуется, – автоматически повторил Сергей.

Оставшиеся до приезда Сергея две недели тянулись бесконечно. Все дни слились в один огромный клубок, где краткие периоды сна нещадно прерывались громким и требовательным плачем Сальмы. От постоянного недосыпа Мона почти перестала различать времена суток и чувствовала себя, словно зомби: она автоматически передвигалась по квартире, совершая все необходимые действия, а в голове билась всего одна мысль: уложить дочку спать и хоть ненадолго прикорнуть рядом с нею. Иногда ее выручала Марьям – она забирала Сальму на прогулку, давая подруге возможность подремать. Мона была безмерно благодарна даже за эту краткую передышку; оказалось, что справиться с ребенком без помощи совсем не так просто, как ей представлялось раньше.

– Очень капризная у тебя дочка, – качала головой Марьям. – Наверное, ты много нервничала во время беременности. Говорят, когда беременная женщина нервничает, ребенок сильно страдает.

– Ситуация у меня была очень нервная, – призналась Мона.

– А когда прилетает твой муж?

– Уже через несколько дней, ин ша Аллах.

– Насовсем?

– Нет, что ты. Посмотрит на дочку, погостит и улетит обратно – работать.

– Вы что, так и будете жить в разных странах?

– Нет, это временно. Просто пока у него нет возможности забрать нас с собой. Но как только появится, мы будем жить вместе. – Моне очень хотелось верить, что так оно и случится.

Все это время ей было не до зеркала, но однажды, приглядевшись к себе, Мона просто ужаснулась. Красные от недосыпа глаза, впалые щеки и тоска во взгляде – еще никогда она не выглядела такой несчастной и жалкой.

«Что скажет Сергей, увидев меня эдаким страшилищем?» – подумала Мона и кинулась приводить себя в порядок. За несколько дней ей удалось чуть-чуть улучшить свой внешний вид.

– Получше. Но все равно бросается в глаза, что ты очень устала и недосыпаешь. И круги под глазами никуда не делись, – оценила Марьям ее старания.

– Я же не могу спать, когда Сальма плачет, – вздохнула Мона. – Придется как-то пережить этот период. Знаешь, только сейчас я поняла, как много свободного времени у меня было раньше. Даже не представляю, чем я занималась целый день без ребенка?

– Ты просто жила, – засмеялась Марьям. – Ничего, все пройдет. Мама говорит, первый год самый трудный.

– Боюсь, год в таком режиме я не продержусь. Остается надеяться, что Сальма быстро исправится.

– Такова наша женская доля – мужчинам этого не понять.

Мона надеялась получить хотя бы небольшую передышку с приездом Сергея, но когда долгожданная встреча состоялась, оказалось, что он боится лишний раз дотронуться до дочери и совершенно не готов подниматься к ней ночами. Мона, как и обещала, поехала встречать мужа в аэропорт; они неловко обнялись, стесняясь посторонних взглядов, сели в такси и скоро оказались в ее новой квартире. Она покормила Сергея обедом, а он распаковал подарки из Канады.

– Правда Сальма прелесть? – с гордой улыбкой спросила Мона.

– Ну, я мало что понимаю в младенцах. Она совсем кроха, ее даже на руки страшно взять.

– А ты не бойся. Это же наш ребенок!

– Да, конечно. Просто я, видишь ли, никогда не имел дела с новорожденными. А почему она так часто плачет?

– Доктор говорит, это колики. Я даю лекарства, но они почти не помогают.

– И что, с этим ничего нельзя сделать?

– Ничего. Только ждать, когда все само пройдет. Сергей, побудь немного с Сальмой, ладно? Я прилягу, а то опять всю ночь не спала. Прости, но я и правда валюсь с ног.

– Хм. Ну конечно, ложись.

– Если она проснется, покачай ее в кроватке или на руках.

– Ну… я не уверен, что у меня получится. Ладно, попробую.

Мона сразу провалилась в сон, но совсем скоро ее разбудил знакомый плач. Сергей сидел рядом с дочерью и лениво тряс кровать, глядя в экран своего смартфона. Увидев жену, он явно обрадовался.

– Хорошо, что ты встала. Я не знаю, что с ней делать. – С этими словами он отошел от ребенка.

– Ее просто надо успокоить! – ответила Мона. – Хабиби, ну я же просила.

– Послушай, я обычный мужчина, а не бебиситтер. Может, ее надо покормить, или поменять памперс, или еще что-то.

– Она не голодная, я ее недавно покормила. А все остальное ты можешь сделать с тем же успехом, что и я.

– Но я не умею!

– Я тоже не умела! Это мой первый ребенок! Или ты думаешь, что все женщины рождаются с какими-то встроенными функциями по уходу за младенцами?

– Послушай, Мона, это не мужское дело. Мужчина работает, женщина рожает и потом занимается детьми. Мне кажется, что ты, выросшая в патриархальном обществе, должна это понимать.

– Я все понимаю. Но обычно у женщины есть мать, сестра, свекровь… кто-нибудь, кто может помочь. И потом, дети бывают разные. С Сальмой я уже почти месяц не сплю по ночам… – Мона почувствовала, как из глаз против воли капают слезы.

– Мне жаль, но что я могу сделать? Она скоро вырастет, и ты снова начнешь высыпаться. Мона, ради бога, на мне и так куча обязанностей! Ты хочешь повесить на меня еще и уход за ребенком? Я ведь все равно уезжаю через неделю!