- Прекрасно, - пожимает губы она. - Я очень рада повеселить тебя.

Пытается встать, он перехватывает ее руку.

- Ох, Ален, погоди!

Еще одна салфетка, вытирает лоб, блин, кофе даже там.

- Слушай, ну это как-то...

- Я все прекрасно поняла, Артим.

Даже Артим? Мы надулись? Какая прелесть...

- Послушай, - пытается быть серьезным, но дико хочется ржать от одной только фразы "Тима, выходи за меня замуж". Никогда бы не подумал, что услышат такое в свой адрес! - Не знаю, как тут у вас в Европе... может, мужики и выходят замуж, толерантность там и все такое, - титаническим усилием воли давит еще один приступ несвоевременного смеха, - а у нас в России мужчины замуж не выходят.

- Совсем?!

- Совсем. Женщины замуж выходят. А мужчины - нет. Они женятся.

- Ой, - Алька понимает быстро. Даже смущенно улыбается. - Я неправильно сказала?

- Совершенно неправильно.

- А как правильно?

- Знаешь, что? Давай уж лучше я скажу правильно. А то ты опять что-нибудь ляпнешь.

Она смотрит на него выжидательно. А Артем вдруг произносит, неожиданно для самого себя и легко:

- Выходи за меня замуж.

- Это предложение руки и сердца?

- Нет, - он отпивает кофе. - Это просто формальность.

- Формальность?

- Конечно. Мы живем вместе, нам хорошо вдвоем. Мы любим друг друга. Лично мне больше ничего не нужно. Но если уж тебе так хочется замуж...

- Хочется! - произносит она, вздернув подбородок и с вызовом глядя ему в глаза.

- Валяй, - пожимает плечами. - Замуж так замуж. Я не против.

В ее взгляде - недоверие и изумление. Молчит.

- Или что... - он вдруг подозрительно сощуривается, - тебе нужно белое платье, фата, цветы, вот вся эта... ерунда?!

- А если и так? Это что - преступление?

- Это ужасно, - он неверяще качает головой. - Это преступление против человечности! Скажи, что ты пошутила! Давай просто распишемся в посольстве и все, а?

Она снова молчит.

- Вот так вот, да?.. - он театрально вздыхает, с видом великомученика закатывает глаза к потолку. - Ну, если тебе очень сильно хочется...

Арлетт не выдерживает и смеется. Встает из-за стола, подходит к нему, садится верхом на его колени. Пальцы ерошат волосы на затылке.

- Испугался, Арти?

- Ну, не то, чтобы слишком испугался. И если уж тебе так это нужно...

- Единственное, что мне нужно - это ты! Целиком и навсегда.

- Ну, это пожалуйста. Забирай!

- Целиком?

- Целиком. И учти - вместе с фамилией!

- Да? И как я буду называться тогда? Арлетт Литвинский?

- Арлетт Литвинская.

- Ой, - она морщит нос. - По-моему, звучит ужасно.

- По-моему, тоже, - соглашается он. - Но я не настаиваю.

- Я могу оставить свою фамилию?

- Можешь.

- Спасибо, - церемонно. - Я подумаю.

- На счет фамилии - думай. Насчет всего остального - вопрос решенный. Чтобы к этой теме больше не возвращаться.

- То есть - я не могу передумать выходить за тебя замуж?

- Нет, не можешь.

- Ужас, - смеется Алька. - Ты тиран.

- Мы, русские, все такие.

- Медведь-тиран, - она уже вовсю хохочет.

- Да. Помни об этом.

________________

- Арти, вставай!

На каждое ее "Вставай" он отвечает нечленораздельным мычанием, ворчанием, вздохами и попытками спрятать голову под подушку. Приходится стаскивать одеяло.

Литвин садится на кровати, прижав подушку к груди, как самое дорогое и ценное, что у него есть. Недовольный, хмурый, невыспавшийся

- Ну, какого черта, Ален? Дай поспать, а?!

- Тима, ты спишь уже почти сутки. Как настоящий медведь!

- У меня был экзамен! Я, блин, пер тридцать километров! С набором и потерей высоты. Маршрут третьей категории сложности, между прочим! С элементами скалолазания. А еще надо было на точках отмечаться и в заданное время уложиться. И еще груз на себе тащить. А еще... короче, я устал!

Он откидывается назад, прикрывая лицо подушкой. И оттуда неразборчиво:

- Одеяло отдай!

- А ты не хочешь...

- Не хочу! Ничего не хочу! Спать хочу!

- ...посмотреть итоговый протокол прохождения трассы...

Он снова резко садится.

- Протокол? Уже? Так рано?!

- Ну, официально результаты будут только завтра, - самым невинным тоном произносит Арлетт.

- Аааааааль... - этот предупреждающий тон ей хорошо известен.

- Но мне, неофициально, по старому... так сказать, знакомству, дали распечатку.

- Покажи!

- А волшебное слово?

- Быстро!

- Не то слово.

Он отбрасывает в сторону подушку, Арлетт поспешно отступает к двери.

- Я тебя выпорю!

- Жду - не дождусь, - это уже из коридора.

- Аленка! Ну, скажи хоть... я сдал?!

Вот теперь тон такой, как надо. Просящий.

- Да, - она возвращается в спальню, садится рядом. - У тебя второй результат. Поздравляю.

- Второй? - сознание цепляется за первое попавшееся слово. - А кто первый?

- А тебе обязательно надо быть первым? - усмехается она. - Там разница между первыми двумя результатами настолько несущественна...

Он кивает рассеянно. Даже не верится, что все позади. Три года весьма непростой учебы, теоретические курсы - "Летнее спасание", "Зимнее спасание", "Первая помощь и неотложная медицина", "Воздушное спасание", "Спасание в особых условиях". А все это еще распадается на кучу отдельных дисциплин: Спасательные работы на скальном рельефе, в снегу, на льду, на горнолыжных трассах и трассах высокогорного скитуринга; взаимодействие с экипажами вертолётов при воздушном спасании; спасательные работы при сходе лавин; спасание из ледниковых трещин; ориентирование; поисковые операции.

Практические занятия, которые не давали расслабиться - лыжные и пешие походы, восхождения, скалолазание. С горнолыжной подготовкой у него проблем не возникло, и корки альпийского инструктора он получил почти сразу. Курсы санитаров по линии Красного Креста. С десяток реальных спасательных операций, в которых он принимал участие, как стажер. Да всего и не перечислишь.

А в самом начале... Спустя пару недель после поступления он смирился с мыслью, что он, Артем Литвинский, белый гид и бла-бла-бла - лох полный по целому ряду направлений, затолкал попранную гордыню куда подальше и взялся за занятия всерьез.

И теперь... теперь это все позади. Даже не верится...

- Поздравляю тебя с зачислением в "альпийский спецназ", - Алька обнимает его за плечи. - Рад? Что-то по тебе не видно...

- Конечно, рад. Просто до сих пор поверить не могу...

- А я вот не могу поверить, что теперь замужем за настоящим альпийским спасателем. Такая честь, - она пытается его рассмешить, растормошить.

- Привыкнешь, - он обнимает ее в ответ. - Я ж привык к мысли, что сплю с дочкой самого Бертана Деларю.

Эпилог. Сказочный.

Солнце встает над горнолыжным комплексом, находящимся на высоте около двух тысяч метров над уровнем моря. Светило церемонно раскланивается с трех- и четырехтысчниками вокруг, придирчиво оглядывает деловито забегавшие по тросам новенькие кабинки "Доппельмайер", зажигает огни в чистых окнах многочисленных гостиниц и кафе.

На белом снегу яркими пятнами краски виднеются кляксы техники: большие кляксы - красные и желтые "Пистон були" и "Приноды", разноцветнее кляксы поменьше - Арктические коты, Рыси, Полярисы, Ямахи - снегоходы всех фирм и расцветок.

Результат работы ночной смены трудяг-ратраков - белоснежный "вельвет" приглашает самых неугомонных и самых страждущих оставить на нем свой первый росчерк кантом. Кафе гостеприимно распахнули свои двери для тех, кто уже успел с утра пораньше выложиться на трассе и устать, чтобы сесть, перевести дух, выпить чашку чая или горячего шоколада и полюбоваться через огромные окна на горы вокруг.

Все это очень похоже на Альпы. Но это не Альпы. Над крышей приводной станции самого верхнего подъемника развевается флаг - бело-сине-красный. В кафе и гостиницах звучит русская речь, хотя тут говорят и на многих других языках - английском, французском, немецком.

Это свежеотстроенный российский горнолыжный курорт. Здесь все пытаются сделать по образцу лучших альпийских аналогов, в него вложены сотни миллиардов рублей, приглашены самые известные европейские специалисты. Курорт готовится через пару лет принимать крупные международные горнолыжные соревнования. А пока он открыт для всех желающих.

В одно из верхних кафе заходит пара посетителей. Это первые клиенты в этот яркий солнечный январский день. Бармен дружелюбно улыбается им. Посетители - двое молодых мужчин лет двадцати-пяти -двадцати семи, один бордер, другой лыжник, заказав себе по чашке чаю, принимаются бурно обсуждать свои первые за сегодня спуски и впечатления.

- Атас!.. - бордер ерошит влажные волосы. - Вот это каааайф!.. Вот это гору отгладили!

- Ага, - соглашается лыжник.- "Вельвет" такой, что ух! Несет! У меня даже слезы под очками выступили от скорости!

- Ну что, по чайковскому и еще три круга нарежем?

- Легко!

- А ты пацана видел?

- Вообще безбашенный! - восхищенно качает головой лыжник. - Пролетел мимо, я даже охнуть не успел. Но валил технично, четко, на кантах.

- Спортсмен, наверное. Из детской секции.

- Нет, - качает головой лыжник. - Спортсмены на другой горе тренируются.

- Ну, тогда не знаю...

Дверь открывается, впуская еще одного посетителя. Двое беседующих оборачиваются и видят, как в кафе входит предмет их обсуждения.

Парнишка лет одиннадцати-двенадцати, довольно высокого роста и крепкого телосложения для своих лет. Дорогущее шмотье самых известных брендов, шьющих одежду для катания, горнолыжные ботинки "Atomic" самой последней модели - видимо, родители на чадо денег не жалеют. Привычным движением задирает очки на шлем, а затем снимает и сам шлем. Коротко стриженые волосы отдают рыжиной, яркие зеленые глаза, до невозможности конопат. В общем, колоритный хлопчик. Друзья с интересом разглядывают парнишку, а тут как раз начинается неожиданное представление.