Парнишка попятился, а потом живо шмыгнул за дверь. Асбьерн посмотрел ему вслед и покачал головой:

– Каждый сам строит свою судьбу. У кого-то это драккар, у кого-то дырявая лодка… Завтра он вернется к своим коровам.

Эйвинд ничего говорить не стал. Только вздохнул.


Глава 22


Каждый день женщины и девушки отправлялись за ягодами в лес, и Йорунн ходила вместе с ними. Все знали, почему – ведунья надеялась отыскать пропавшую Снежку. Йорунн нарочно бродила вдали от подружек, оглядывая лесные заросли, оборачиваясь на каждый шорох. Ей чудилось, что волчица где-то рядом, что она непременно выйдет к ней, если поблизости не будет людей и собак. Ведь чувствует серолапая, что подруга-человечица беспокоится о ней. Знала бы еще, как тосковал в одиночестве Вард – давно бы вернулась!

К вечеру корзина до краев наполнялась голубикой, а спину и ноги начинало ломить от усталости, и тогда Йорунн шла к небольшому озерцу, которое случайно отыскала, заплутав с непривычки в чужом лесу. Вода в нем была чистая, прозрачная и очень холодная, но это не пугало девушку. Каждый раз, приходя сюда, она скидывала одежду, спускалась в воду в укромном месте и окуналась несколько раз с головой. И каждый раз поражалась своим ощущениям: словно не только снаружи, но изнутри омывала ее озерная вода, приглушала боль, дарила новые силы.

А потом, сидя на берегу и слушая тихий плеск волн, Йорунн думала: что если уговорить Асбьерна поставить здесь домик, вроде того лесного укрывища, в котором она прожила семнадцать зим? Не так далеко от Рикхейма; кому помощь понадобится – не потеряются, придут, и все же вдали от людских глаз, от внимательных взглядов подруг и от равнодушного взора того, кто был дорог ей больше, чем все остальные. Быть может, в одиночестве станет легче. А там и Снежка вернется, и будут они жить, как жили раньше, до прихода северян. Наступит весна, конунг отправится на Мьолль… и больше никогда, никогда не вспомнит, как они целовались на празднике, как сияло священное пламя в ее глазах…

Йорунн плакала навзрыд – все равно здесь ее никто не видел и не слышал. А потом умывала лицо холодной водой, переплетала подсохшую косу и, подхватив корзину, спешила домой. И молила Великую Мать только об одном – чтобы не встретиться по дороге с Эйвиндом.

В Рикхейме у Зорянки-Сванвид появилась подружка. Молоденькая девушка из местных по имени Халла. Лет ей было поменьше, чем словенке, но рядом с тоненькой и по-детски робкой Зоряной круглолицая, бойкая и веселая девчонка казалась старше. Свои густые пепельные волосы она заплетала в две косы, и каждая из них была толще одной Зорянкиной. И смеялась Халла всегда так задорно, что даже суровые мужи поневоле улыбались, глядя на нее. Рядом с новой подругой и Зорянка стала посмешливее да посмелее. Вскоре их уже всюду видели вместе – куда одна, туда и другая.

Халла была сиротой. Всех ее родичей забрала с собой болезнь, опустошившая Рикхейм. Но пуще всего горевала она по молодому парню, которого прочили ей в мужья.

– Он был лучшим воином Дитвинда хёвдинга, – рассказывала она Зорянке. – Высокий и красивый, как твой Халльдор.

Зорянка жалела ее и нарочно брала с собой, когда шла повидать жениха. Думала, может кому-то из приятелей Халльдора глянется красивая девушка. И тогда по осени будет еще одна свадьба в Рикхейме. Или весной – если Халла захочет ждать до весны…

На самом деле никакого жениха у Халлы не было, да и быть не могло. До того, как случился мор, парни в ее сторону еще не смотрели – слишком мала! – а потом уже смотреть было некому. И порой Халла в страхе просыпалась по ночам – что если предсказание старого Вейта не сбудется? Что если в Рикхейме никогда не появится новый вождь со своими людьми, и те, кому посчастливилось выжить, останутся без мужской опоры и защиты? Что если ей, Халле, не суждено узнать ни любви, ни радости материнства? Воистину нет для женщины доли печальней… А если все же придет обещанный хёвдинг, не расхватают ли те, кто постарше, всех женихов, не уведут ли от Халлы самых достойных и самых красивых?

Измучавшись страхом и ревностью, она решила тогда, что не станет сидеть и ждать от богов удачи, а сама выберет лучшего из мужчин и раньше всех остальных в Рикхейме выйдет замуж. Ничего, что слишком молода – бывало, что прабабки становились женами и в двенадцать зим, а в возрасте Халлы уже качали на руках первенца. И у нее все будет, лишь бы слова ведуна не оказались предсмертным бредом, лишь бы появились однажды в Вийдфиорде те самые корабли…

Предсказание сбылось скорее, чем она ожидала. Новый хёвдинг был молод и красив, и он несколько раз улыбнулся Халле, когда проходил мимо женского дома. Ожидая его возвращения в Рикхейм, девушка перемерила все свои платья и украшения, придирчиво выбирая самое лучшее, и нарочно подшила под нижнюю рубаху немного валяной шерсти, чтобы грудь казалась пышнее. Наверное, тогда среди встречавших снекку девушек Халла и правда была самой красивой, но синеглазый ярл даже не взглянул в ее сторону, потому что рядом с ним шла его молодая жена. Рассмотрев ее получше, Халла поняла: златокосой Фрейдис она не соперница. Но печалиться из-за этого не стала. В Рикхейме ожидали прибытия кораблей Эйвинда конунга, который, по слухам, не уступал красотой и силой своему побратиму. И, судя по тем же слухам, жены не имел.

Конунг и впрямь оказался хорош собой. Но так суров и мрачен, что Халла не решилась ни близко к вождю подойти, ни издалека ему улыбнуться. Чуть погодя она вызнала у госпожи Фрейдис о том, что сердце Эйвинда конунга связано клятвой, и что он не женится до тех пор, пока клятву свою не исполнит. Поразмыслив, Халла решила, что ждать ей не хочется вовсе, и стала поглядывать в сторону Халльдора, младшего брата вождя. Чем не жених? А то, что другая зовется его невестой, не беда: невеста не законная жена, ее и обойти можно. Тем более такую неказистую и доверчивую, как Сванвид. И что только Халльдор в ней нашел?

Зорянка и правда не замечала, как новая подружка улыбается ее нареченному, как старается игриво поддеть его в разговоре или невзначай коснуться его руки. Зато Весна приметила это довольно быстро и однажды, поймав Халлу неподалеку от длинного дома, ухватила ее за косы и сказала так:

– У нас, словен, такой змеище глаза бы повыцарапали, чтобы впредь неповадно было переманивать чужих женихов. А я, если вновь увижу тебя возле Халльдора, пожалуюсь нашей ведунье Йорунн. Она пошепчет на воду, и станешь ты сухой, как щепка, и безобразной, как жаба!

С тех пор Халла старалась обходить стороной не только дружинный дом, но и маленький домик ведуньи. А Зорянка так и не поняла, отчего подруга переменилась к ней, охладела. Неужели ее чем обидели?

День или два о Торгесте ничего не было слышно, и Эйвинд решил, что его побратим не ошибся насчет пастуха. Однако потом люди Хьярти хёвдинга увидали парнишку на палубе драккара, стоявшего в корабельном сарае, и привели его к вождю.

– Что ты делал на корабле? – спросил его Эйвинд конунг.

– Смотрел, как у вас там крепится мачта и рулевое весло, – ответил ему Торгест. – И заметил, что мой отец делал иначе, надежнее.

За короткое время, прошедшее со дня их знакомства, молодой пастух изменился: стал вести себя посмелее, а говорить увереннее. Эйвинд был удивлен, но виду не подал, только сказал:

– Будет хорошо, если новый драккар получится крепче старого. Пойдем со мной, покажешь, что не так.

Весь день они провели возле кораблей, осматривая обшивку, ощупывая крепления и проверяя оснастку. А вечером Эйвинд собрал своих хёвдингов и объявил им, что для постройки драккара понадобится много больших, крепких деревьев, и завтра же он вместе с молодым мастером отправится в лес, чтобы выбрать их. Еще десять воинов пойдут с ними, чтобы рубить деревья и раскалывать их на доски. А прочим конунг велел освободить в корабельном сарае место для постройки новой лодьи. И если места не хватит – раздвинуть стены сарая.

– Думаю, зря ты все это затеял, – сказал вождю многоопытный Сигурд. – Сам в деле мало что понимаешь и полагаешься на недоучку… Есть серебро – отправь во весне своих воинов в Готланд или Бирку и купи корабль!

– Отправлю, но за хорошим оружием и броней, – ответил ему Эйвинд. – И по осени поплывем на торги – нам понадобится зерно, ткани, меха и кожа, а еще рабы, чтобы было кому растить следующий урожай. Что до корабля, то лучше попытаться хоть что-нибудь сделать, чем сидеть всю зиму, сложа руки. Повезет – будет у нас новый драккар; не повезет – дерево везде пригодится. А мастерство, – конунг усмехнулся, – как и воинское умение, отточить можно только в деле. Или ты думаешь, что самый первый корабль нашим прадедам строили боги?

– Болтать ты точно мастер, – рассмеялся Сигурд хёвдинг. – Пожалуй, я пойду с тобой и посмотрю, чтобы ты ненароком не нарубил кривых елок вместо ясеней.

Узнав о том, что конунга в Рикхейме нет, Йорунн сперва даже обрадовалась: не зря же говорят, что в разлуке боль утихает, становится сначала былью, а потом и небылью… Но видно тот, кто так говорил, ничего не слыхал о настоящей любви. И дня не прошло, как в душе у ведуньи поселилась тоска. Пусть бы и не глядел, и слова ей не сказал, лишь бы хоть мельком увидеть его, полюбоваться издали, голос услышать…

Последний летний месяц выдался солнечным и теплым. Подружки, набрав полные корзины ягод, не спешили домой – садились отдыхать на поляне, снимали платки, переплетали косы и вели неторопливые беседы. Весна в стороне от всех шепталась о самом сокровенном с Арнфрид – младшая дочь Унн тоже недавно узнала, что станет матерью, и теперь они все время ходили вместе или с теми из жен, у кого уже были дети. Звали с собой и Фрейдис, но та всякий раз отвечала, что не хочет оставлять Йорунн одну. По правде говоря, ведунья и в кругу подруг казалась одинокой. Все думали, что Йорунн грустит из-за пропавшей волчицы, только не в меру ревнивой Хельге иногда чудилось, будто у этой печали была совсем иная причина. Хотя чтобы Йорунн так убивалась из-за Сакси… даже представить смешно!