— Макс, — рука Ксю коснулась моей руки. — Что ты имеешь в виду?

Мне не хотелось ее пугать, но и молчать в этой ситуации я не мог. Как минимум, Ксю следовало знать, что ей нужно быть максимально осторожной. Во всяком случае, до тех пор, пока я не выясню всю правду об этом происшествии. И не найду виновного, которого с удовольствием пытал бы этим самым кондиционером!

— Я боюсь, что дело не только в желании испортить продукт, — ответил размеренно. — Больше всего опасаюсь, что хотели навредить тебе.

— Но… это нелогично, — возразила Ксю. — Обычно мы не тестируем на себе разработки. И ты не сказал заранее, что сегодня у нас будет подобное мероприятие… Макс?

Она посмотрела на меня обеспокоенно, чутко уловив, как изменилось выражение моего лица. Ксю была права — я никого не предупреждал заранее. Спланированной акцией это быть не могло. Если только не считать того факта, что….

— Макс, кто-то знал о твоем намерении протестировать продукты на самих разработчиках? — задала Ксю вопрос, который беспокоил и меня самого.

— Только один человек, — не стал я скрывать. — Никита, мой личный помощник. Я обсуждал это с ним вчера.

— Он надежный человек?

— Я думал, что да. Теперь же…

Подернув плечами в знак того, что не могу быть уверенным ни в чем, я оттолкнулся от стола, на который опирался бедром, заложил руки в карманы брюк и задумчиво уставился в окно. Через некоторое время сказал:

— Это могла быть и случайность. Это мог сделать кто-то, не разбирающийся в процессе разработки продукта….

«Например, Ксения», — снова мелькнула навязчивая мысль.

— Возможно, этот человек рассчитывал, что ты что-то себе повредишь во время взаимодействия с испорченным кондиционером. И ему просто повезло, что я решил протестировать продукт на самих сотрудниках. И не повезло мне.

Хмыкнув, я коснулся пальцами облысевшего виска. Заметив мой жест, Ксю насмешливо прокомментировала:

— Выглядит ужасно, честно говоря.

— Спасибо за поддержку, — возмутился я шутливо, оборачиваясь к ней.

— Мне жаль, — сказала она мягко, но я в ответ лишь поморщился:

— Плевать. Сделаю себе новую прическу с выбритыми висками.

Помолчав немного, я сократил расстояние между мной и Ксю и негромко сказал:

— Главное для меня — твоя безопасность. Я рад, что не дал тебе протестировать кондиционер. И я хочу, чтобы ты пообещала мне быть очень осторожной, и не касаться голыми руками вообще ничего! По крайней мере, пока будет вестись расследование по этому делу.

Она кивнула в ответ:

— Я отдам кондиционер на экспресс-анализ. Нужно понять, что туда подмешали.

— Да, — откликнулся я коротко.

Обсуждать больше было нечего. Но чувство, что мы с Ксю — одна команда, было гораздо дороже слов. Удивительно, но я почти забыл, что это такое — разделять с кем-то не только постель, но и мысли. И заботы. Все то, из чего состоит жизнь. Откровенно говоря, после развода с Ксю я вообще ничего подобного и не знал.

— Иди работать, — шепнул, привлекая ее к себе и целуя. — Увидимся вечером.

Часть двадцать пятая. Ксения

— Так, Фролова. В целом все ничего, — сказала врач после того, как я пришла к ней на осмотр и она провела все необходимые манипуляции.

— В целом? Есть какие-то опасения? — мгновенно напряглась я, встав с кресла. Оправила одежду и села напротив Вероники Дмитриевны.

— Мне не нравится твоя шейка, — сказала она, отложив мою карточку в сторону. — Ты не пугайся, в целом все хорошо, — заверила она меня, когда я уже готова была побежать куда угодно, лишь бы начать решать вопрос с моей шейкой. — Но вообще если будешь и дальше скакать горной козой — это может окончиться преждевременными родами.

— Я не скачу горной козой! — мгновенно запротестовала я, похоже, прекрасно понимая, что именно имеет ввиду Вероника Дмитриевна.

— Не скачешь, да, — покачала она головой. — Но состояние шейки мне не нравится.

— И что я должна делать? — спросила тише, глядя на то, как врач заполняет данные моей обменной карты.

— Не прыгать горной козой, я же сказала, — подернула плечами Вероника Дмитриевна.

Протянув мне назначения, она кивнула на выход и сказала:

— Иди домой и постарайся отдохнуть. Сейчас это самое главное.

Я взяла листок, исписанный почерком врача (на удивление, понятным) и направилась к выходу из кабинета. На душе моей было тревожно.


Рассказать Максу о том, что мне сказала Вероника Дмитриевна, вот так сразу не получилось. Едва я оказалась в офисе, как мне сообщили, что нас созывают в конференц-зале. Я вошла в него и обнаружила, что все сотрудники, включая Фролова, уже занявшего место во главе, находятся на своих местах.

Расположившись по правую руку от бывшего мужа, я поймала его быстрый взгляд, по которому могла прочесть лишь одно — Максим, по-видимому, пытался меня ободрить. После чего услышала емкое и веское.

— Я собрал вас здесь не просто так, — сказал Фролов, и шепотки в зале затихли.

Я сама машинально выпрямилась, как будто очень важным было в этот момент держать спину ровно.

— Как вы помните, в тот день, когда мы тестировали продукты, созданные вами, случился небольшой… конфуз.

Макс инстинктивно вскинул руку к виску. Он уже обратился к тем, кто исправил случившееся, но лично я прекрасно помнила, как Фролов остался без внушительной части своей обычной прически.

— Сегодня я хочу показать вам то, что я успел обнаружить за время расследования, которое провел за последние пару дней. Итак…

Макс дал знак секретарше, стоящей рядом с ноутбуком, и та вывела на экран, висящий в паре метров от собравшихся, картинку того, что происходило в момент, когда над моей разработкой так ужасно поизгалялись.

Я воззрилась на экран, где увидела… Никиту, помощника Фролова. Он что-то делал с образцами, готовыми к тому, чтобы быть представленными на суд Макса. Вернее, делал он это с весьма конкретным образцом.

— Знакомьтесь, это Никита, мой личный помощник, — процедил мой бывший муж, и мне даже нехорошо стало от того, каким тоном он произнес эти слова. Хотя, обращены они были совсем не ко мне. — В данный момент, он находится среди нас.

Макс перевел взгляд на Никиту, и тот вскочил на ноги. Залепетал что-то, в чем было мало понятного.

— Я… мне… я не знал… я не хотел!

Что там хотел и не хотел Никита, я так и не поняла. Один кивок со стороны Фролова, и его помощника вывели под белы рученьки.

— С ним мы еще разберемся, — пообещал Макс, поднимаясь и опираясь на стол ладонями.

Он подался к сотрудникам, и те из них, кто сидел слишком близко, инстинктивно отпрянули.

— Знайте, я сделаю все, чтобы избавиться от любого из вас, если подобное повторится, — сказал он, и сидящие перед ним люди замотали головами.

— Такого не будет.

— Никогда!

— А если мы что-то узнаем, расскажем вам!

Голоса слышались наперебой, но, похоже, это было совсем неинтересно Максу. Он отпустил сотрудников одним жестом, и те ретировались так быстро, что через мгновение я и забыть успела об их наличии.

Мы с бывшим мужем остались наедине, и когда я приблизилась к нему, почти сразу ощутила тепло тела Фролова, потому что он прижал меня к себе.

— Значит, это был Никита? — уточнила я то, что знала и так.

— Да. И, скорее всего, действовал он не один.

— Вместе с твоей бывшей женой? — спросила я, и тут же увидела, как Макс морщится. Словно я завела ту тему, которая вызывала у него лишь неприязнь.

— Наверное, — подернул он плечами, но углубляться в эту тему не стал. — Я разберусь с этим, поверь, — сказал он мне, и я поняла, что Фролов не желает продолжать разговор.

Что ж, в этом я разделяла его желание на все сто.

— Я верю, — сказала ему, приблизившись и потеревшись носом о шею Макса.

— Хорошо.

Он прижал меня к себе сильнее, и мне стало легче. Мелькнула мысль рассказать ему о своем походе к врачу, но даже когда Фролов отстранил меня и спросил:

— Все в порядке?

Я просто застыла на секунду и кивнула.

— Да, все в порядке, — соврала бывшему мужу, нисколько не желая озадачивать его тем, что мне сказала Вероника Дмитриевна.

Часть двадцать шестая. Макс

Прежде, чем Ника забрали бы соответствующие органы, я собирался поговорить с ним лично.

Выйдя из кабинета, прошел к пункту службы безопасности и на мой вопросительный взгляд мне также молча указали на каморку, где бывший личный помощник дожидался препровождения в полицию.

При виде меня он резко вскочил на ноги. Выражение лица — умоляющее. Но я не собирался жалеть того, кто мог нанести вред самому дорогому мне человеку.

Жестом приказав ему обратно сесть, я сложил руки на груди и склонился к несчастному, процедив сквозь зубы одно-единственное слово:

— Зачем?

Он опустил глаза. Я недобро усмехнулся:

— Нет, давай переформулируем вопрос. Ради кого?

Молчание.

— Ради Ксении, ведь так? — пошел я в прямую атаку. — Я помню, как ты всегда смотрел на нее….

— Нет! — отреагировал он быстро. — Она здесь не причем!

Я задумчиво поцокал языком, потом веско произнес:

— Весьма похвально, что ты хочешь защитить свою даму сердца, но, поверь мне, Ник, для вас же обоих будет лучше, если ты признаешься во всем сейчас.

Он упрямо помотал головой.

— Как хочешь, — подернул я плечами. — Значит, я разберусь с ней сам. Лично. И ты уже никак не сможешь мне помешать.

Никита снова вскочил с места, как подброшенный. В глазах — ненависть и лютая злоба. И этот человек находился рядом со мной изо дня в день? Еще одна змея, которую я пригрел.

— Ты самовлюбленная мразь! — выплюнул он. — У тебя есть все, а я всегда был на вторых ролях! Вот и все причины, ясно?!