— Ты дурак, Макс. И мне это все надоело.

— Что ты имеешь в виду? — уточнил, ощущая, как по грудной клетке расползается холодок.

Вот такой же отстраненной и непробиваемой она выглядела тогда, семь лет назад, когда у нас зашла речь о разводе. И тогда, как и сейчас, страшнее всего было ощущение, что точка невозврата — пройдена. И до этой Ксю, что смотрела на меня, словно и не видя, совершенно невозможно было достучаться. Я слишком хорошо помнил это ее выражение лица.

Но, черт возьми, нам же сейчас не по двадцать лет! Мы же взрослые люди, способные не повторять своих ошибок и не разрушать все в одночасье! Или все же нет?..

— Мне все надоело, — повторила она. — Врач сказала, что мне нужен максимальный покой. А с того момента, как ты появился в моей жизни снова, я только и делаю, что нервничаю! Твоя жена, мать, теперь эта драка! Я так больше и не могу и не хочу, Макс!

Я слушал ее потрясенно. Она возлагал на меня вину за все смертные грехи, но больше всего беспокоило даже не это. Больше всего пугало упоминание врача.

— Врач что-то тебе сказала? — уточнил я хрипло. — Есть какие-то опасения?

Но Ксю меня словно и не слышала. Она продолжила говорить:

— Я думала, что ты изменился, Макс. Но нет, тебе по-прежнему нет дела ни до кого, кроме себя самого! Все, что я хотела — это просто покоя для себя и ребенка, но ты даже этого не смог мне дать! Ни черта не поменялось с момента нашего развода! И я… — она набрала воздуха в легкие прежде, чем нанести решающий удар:

— Я больше не хочу тебя видеть! Как минимум — до самых родов!

Я сделал прерывистый вдох. Казалось, что внутренности затопила какая-то отравляющая горечь. Было трудно говорить и еще труднее — поверить, что все это — не какой-то страшный сон.

- Ты права, ничего не изменилось, — ответил с кривой, изломанной от боли, улыбкой. — Ты снова делаешь меня одного во всем виноватым. Ты тоже ни хрена не думаешь о моих чувствах! А я не каменный, Ксю, я — живой человек! Много лет назад тебе от меня только и было нужно, что ребенок! Теперь ты его получила, а я опять — какой-то лишний элемент в твоей жизни, декорация на втором плане! Я думал, что мы начали все заново. Думал, что тоже что-то для тебя значу. Но нет, ты нашла очередной повод прогнать меня, как собаку! Окей, — я приподнял руки в жесте капитуляции. — Ты ошиблась, дорогая, люди меняются. Тебя волнует только ребенок и меня он беспокоит не меньше. Поэтому я сделаю ради вас обоих то, что ты просишь. Я уйду и не побеспокою тебя до тех пор, пока ты сама меня не позовешь.

Отступив на пару шагов, я посмотрел на Ксю долгим взглядом и добавил:

— Надеюсь, теперь ты будешь счастлива.

Развернувшись, я пошел прочь. Громкий храп из кустов, доносившийся мне в спину, казался в этот момент каким-то жутким сюром. В который, собственно, и скатилась снова моя жизнь.

Часть тридцать первая. Ксения

Зайдя в квартиру, я прислонилась спиной ко входной двери и закрыла глаза. В голове — настоящая вакханалия, а на сердце — неверие, что все в итоге случилось так, как случилось.

Павла я оставила там, где ему было сейчас удобнее всего. Ну не тащить же эту здоровую детину домой? Буду подходить к окну и смотреть, не переломал ли он все кусты на газоне.

Отлепившись от двери, я запрокинула голову и рассмеялась. Бывший муж, с которым все шло наперекосяк, и бывший парень, в данный момент валяющийся под моими окнами. Вот и все, что я нажила за свою жизнь. И ребенок, которого, по мнению Фролова, я наконец «получила».

Я принялась яростно снимать с себя одежду, пока не осталась полностью обнаженной и не отправилась в горячий душ.

Да, я получила этого ребенка! Один бог знает, каким образом. И задумывалось, что малыш будет принадлежать только мне! А впридачу к беременности я обрела еще и миллион самых разнообразных ситуаций, в которых по моим нервам проходились так, словно они были сделаны из стали!

Присев на бортик ванны, я положила руку на живот и всхлипнула. В попытке защитить ребенка от нервов, я, похоже, сегодня перешла грань.

За последнее время Макс только и делал, что показывал свое участие в моей жизни и жизни нашего малыша. И наверно, сейчас я была к нему несправедлива. Но и существовать дальше в том, во что я погружалась раз за разом совсем не по своей вине, я больше не могла.

Выйдя из ванной через двадцать минут, я прошла на кухню и взяла телефон. Никаких пропущенных вызовов, никаких смс. Да наверно, я на это и не рассчитывала.

Подойдя к окну, выглянула и увидела очертания Павла, который так и продолжал мирно спать на газоне. Снова захотелось нервно смеяться, что совсем бы не соответствовало тому, что бушевало у меня внутри, потому что я хотела рыдать.

«Мне жаль, что все так получилось», — быстро набрала я сообщение Фролову и задумалась о том, стоит ли его отправлять.

Черт! Как же все так повернулось? Почему мы вообще допустили эту ситуацию? А может, виной этому был тот факт, что все так или иначе собиралось воедино, как снежный ком, а сейчас попросту взорвалось и разлетелось на части?

Все же стерев сообщение, я отключила телефон и отправилась спать.


— Фролова, ты мне снова не нравишься, — покачала головой Вероника Дмитриевна, когда я пришла к ней на прием.

За последние дни мы с Максом почти не виделись, а когда все же это случалось, обменивались парой слов, не больше.

— Опять что-то с шейкой? — мгновенно отреагировала я наконец приходя в себя.

Стало страшно. Пока я тут переживала из-за расставания с бывшим мужем, опасность потерять ребенка могла стать неминуемой!

— Нет, не с шейкой.

Врач отложила ручку и поправила очки. Посмотрела на меня так, что мне мгновенно стало неуютно.

— Ты себя вообще в зеркало видела? — спросила она.

— А что со мной не так? — вскинула я подбородок.

— Бледная, как моль. Случилось что?

Ну и как я ей могла рассказать, что именно случилось? Тут даже если начнешь всю историю от начала и до конца, не уложишься в неделю, а то и в месяц.

— Да вроде ничего такого, — соврала, подернув плечами.

— Мда? Уверена? Я, если что, могу психолога нашего попросить с тобой поработать. Ты только не стесняйся и говори, если нужно.

Я воззрилась на Веронику Дмитриевну, а сама пыталась нафантазировать себя в кресле (или на диване?) у эскулапа по душевным наукам. И поняла, что это даже представить странно, не то что отправиться к нему и вывалить все, что меня волновало.

— Не нужно, — помотала я головой, и врач, пожав плечами, сообщила:

— Ну, раз не нужно, иди на узи.


Лежа на кушетке, пока узист водил датчиком по поему животу и что-то там переключал на многочисленных тумблерах, я пыталась избавиться от настойчивого сожаления, что Фролова сейчас рядом со мной нет. Именно теперь нам могли озвучить пол ребенка почти со стопроцентной достоверностью, и я бы многое отдала, чтобы Макс при этом присутствовал.

— Так… ну тут без вариантов мальчик. Здоровый, развивается хорошо. Готовься, что будет крупным, это я уже сейчас вижу, — сказала узист и, убрав датчик, протянула мне салфетки.

— Значит, малышу ничего не угрожает? — уточнила я, вытирая живот и поднимаясь с кушетки.

А сама почувствовала, что сейчас ощущаю что-то невероятное. У меня будет сын. Мальчик.

Нет, я была бы не меньше рада и девочке, потому что мне было все равно, кто у меня родится, но сейчас, когда знала, что ношу сына, уже успела настроиться на малыша мужского пола. Пусть и прошла всего пара минут с момента, как мне это озвучили.

— А что ему может угрожать? — хмыкнула врач, быстро записывая данные. Заполнила все и вручила мне бумаги. — Ничего ему не угрожает. Крепкий, хороший парень.

Я улыбнулась, всматриваясь в снимок, который врач распечатала и прикрепила к выписке, после чего пошла к выходу из кабинета, кажется, вполне успокоившись от результатов исследования.


К Фролову я отправилась лишь через пару дней. Он почти не появлялся в офисе, и через его секретаршу я выяснила, что у Макса дела, которыми он и занимался сейчас, полностью погрузившись в то, что касалось фирмы.

— Ты долго ждала? — нахмурился бывший муж, когда я вошла в его кабинет.

— Недолго. Минут десять, — ответила я, подходя ближе.

— Присядешь? — кивнул он на один из стульев напротив себя и я, после некоторого раздумья, покачала головой.

— Нет, спасибо. Я ненадолго.

Мы смотрели друг на друга, и мне казалось, что я могу прочесть мысли Макса. Хотя, я сомневалась, что они будут достоверными.

— Сегодня была у врача. Пришла лично сказать, что с ребенком все в порядке. Он развивается хорошо, ему ничего не угрожает.

Фролов кивнул и я, справедливо решив, что исполнила свою миссию, развернулась и направилась к выходу. И Макс меня не остановил, хотя, наверно, я на это и не надеялась.

Я же хотела спокойствия? Я его получила. Почему же сейчас на душе было так горько?

Часть тридцать вторая. Макс

Всю свою жизнь я следовал одному принципу — пришел, увидел, победил. И теперь, когда смотрел, как за бывшей женой закрывается дверь, вынужден был крепко стиснуть челюсти в попытке сдержаться. Чтобы не догнать ее, чтобы не вернуть.

И дело тут было не только в том, что она просила оставить ее в покое. И не только в том, насколько глубоко меня ранили ее слова. На то, чтобы держаться от Ксю подальше, у меня было сразу несколько весомых причин.

Во-первых, она, наверно, была права. Оба раза я не принес ей ничего, кроме горя и нервотрепки. Хотя, казалось бы, все, чего хотел — просто сделать эту женщину счастливой.

Но мое присутствие с ней рядом уже не первый раз заканчивалось ее истериками. И видит Бог, доводить до подобного я не хотел. И если она так остро на все реагировала — лучше было действительно отойти в сторону. По крайней мере, на время.