Она же вскинула брови, после чего нахмурилась.

— Мне казалось, что именно от твоего бывшего все и шло, нет?

— Не совсем так. Сейчас, когда я остыла, понимаю, что он делал все возможное, чтобы избежать тех ситуаций, в которых я оказывалась, и которые заставляли меня нервничать.

— Хм… Тогда в чем дело, Фролова? Почему ты бледнее мела и вы с этим засранцем еще не вместе?

Я нервно хихикнула, когда услышала определение Лизы, но точно ответа на ее вопрос у меня не имелось. Точнее, я и сама спрашивала себя о том же, но понимала, что опасаюсь. Прежде всего, что Макс попросту скажет — ты мне со своими истериками больше не нужна. Я буду принимать участие в жизни ребенка, и на этом все.

Впрочем, примерно это он мне и сказал, только несколько в иной форме.

— Я думаю, что это уже невозможно, — шепнула, внутренне ужасаясь от того, как звучит мой голос.

— Думает она..! — Лиза кивнула официанту, который поставил перед ней еду и кофе, и подалась ко мне. — Знаешь, что я считаю? — спросила подруга.

— Не знаю, — помотала я головой в ответ.

— Тебе просто нужно прийти к Максу, сказать ему, что ты его любишь, что хочешь быть с ним и не станешь винить его впредь во всех смертных грехах.

— Мне страшно…

— Почему страшно?

— Боюсь, что тогда он просто пожмет плечами и скажет, что очень этому рад, но поезд ушел.

На губах Лизы появилась легкая полуулыбка, а я почувствовала себя окончательно сбитой с толку.

— Не скажет. Он любит тебя, Ксю. И хочет быть с тобой.

Она принялась за еду, а я откинулась на спинку стула, понимая, что начинаю испытывать облегчение. Слова Лизы, такие простые и безыскусные, вызвали во мне целый водоворот ощущений. Я чувствовала, что она была права. А это означало лишь одно — мне нужно было пойти к Максу и попытаться наладить то, что было сломано при весьма активном моем участии.


— Максим Александрович у себя? — спросила я у секретарши на следующий день, подойдя к кабинету бывшего мужа.

Высиживать и дальше на рабочем месте не получилось. Как только я настроилась на то, чтобы пойти к Максу, сразу же и направилась к нему, чтобы расставить уже все точки над всеми возможными буквами. И была уверена, что сегодня же все наладится.

— Да, у себя. Вы можете зайти.

Я подошла к двери и, коротко постучав, вошла после короткого «войдите». И тут же задохнулась от нахлынувших эмоций.

— Ксю, — мягко сказал Макс, поднимаясь из-за стола. — А я как раз собирался зайти к тебе после обеда.

Вот как… значит, мы с ним думали примерно об одном и том же.

Я шагнула к Фролову, невольно улыбнувшись.

— Есть какой-то повод? — уточнила мягко.

Сейчас мне очень хотелось оказаться в объятиях Макса, сказать ему, что отныне все будет иначе. Что стану доверять ему, что бы ни случилось. Но я стояла напротив и просто ждала.

— Да, есть. А у тебя? Что-то случилось?

Закусив губу, я раздумывала, что же ответить. Мучительно подбирала слова, но на ум ничего не шло. Поэтому сказала то, что первым пришло в голову:

— Ничего не случилось. Я хотела сказать… что по узи у нас с тобой будет сын. Вероятность почти стопроцентная.

На лице Макса расцвела улыбка. Взгляд — переместился на мой живот. Фролов кивнул, словно соглашался со своими мыслями. Я же ждала… например, что он сам подойдет и обнимет меня. И мы просто продолжим жить… вместе. Ожидая нашего малыша, радуясь всему, что бы нам ни приготовила жизнь.

Вместо этого бывший муж сказал:

— Я уезжаю. По делам. В другую страну. Скорее всего, надолго. Хотел предупредить, что меня не будет. И попросить, чтобы теперь рассказывала о течении беременности не лично мне, а через почту.

Часть тридцать четвертая. Макс

— Как?..

Вот и все, что выдохнула Ксю в ответ на мои новости. Я видел, что сказанное ее потрясло. Внутри зашевелилась слабая надежда, которой я попросту боялся дать волю. За прошедшие дни, казалось, научился давить в себе все те эмоции, что испытывал, и совершенно не хотел сейчас снова слететь с катушек, а потом вдруг понять, что этой женщине напротив по-прежнему не нужно от меня ничего, кроме того, чтоб я оставил ее в покое.

— Самолетом, — хмыкнул невесело. — Эта фирма, Ксю, для меня одна из многих, которыми я владею.

Заложив руки в карманы брюк, я отвернулся к окну, чтобы не смотреть на нее, такую же желанную, как и прежде, но совершенно для меня недоступную. Ее присутствие рядом и моя невозможность ее коснуться были подобны пытке. Подавив вздох, я пояснил:

— Мой головной офис находится в Вене. Именно там я в основном работаю и нахожусь большую часть времени. И сейчас мне нужно туда вернуться, дела требуют моего срочного присутствия. Меня и так не было уже два месяца.

Это была правда. Но я не мог также отрицать, что испытываю некоторое облегчение от того, что какое-то время не буду видеть Ксю. Эти короткие встречи в офисе, когда мы здоровались мимоходом, как совершенно чужие люди, не приносили ничего, кроме болезненных уколов разочарования. И понимания, что чем больше времени проходит, тем дальше мы становимся друг от друга. Снова.

Наступившая тишина давила так, что больно было сделать вдох. Наконец Ксю сказала:

— Ясно. Я буду держать тебя в курсе о ходе беременности.

Я на мгновение прикрыл глаза. Идиот, даже сейчас надеялся, что она скажет хоть одно-единственное слово, за которое я смогу зацепиться. Не для того, чтобы остаться, а чтобы взять ее с собой. Чтобы просто не разлучаться. Но это отстраненное «ясно» не оставляло мне больше никаких лазеек.

С болью, до хруста костяшек, сжав кулаки, я резко обернулся. Все было действительно ясно, а я отчаянно искал в ее глазах последнюю ускользающую надежду. Но не нашел. Ксю снова закрылась от меня и что она испытывала сейчас — я не мог даже предположить.

Кивнув мне, она, больше не добавив ни слова, вышла. А я дрожащими пальцами вцепился в подоконник в поисках опоры, чувствуя себя совершенно опустошенным.


Прежде, чем улететь, я навел справки о том, где сейчас находится Ксения. Был бы просто круглым идиотом, если бы не убедился в том, что Ксю больше ничего не угрожает. И ничуть не удивился, узнав, что бывшая номер два сейчас составляет компанию своему любовнику в тюрьме. Его чувств к ней, очевидно, хватило ненадолго, раз он рассказал о том, кто дал ему ту отраву, что была подсыпана в разработку.

И вот теперь меня, казалось, в этом городе ничего уже практически не держало. Кроме чудовищного желания остаться. Пусть даже ради одних лишь мимолетных встреч в офисе, что только и остались нам с Ксю. Но подобной слабости себе позволить я просто не мог.

Перед проходом на контроль в аэропорту я последний раз обернулся. Помахал рукой провожавшим меня брату и матери, которые, как я прекрасно знал, ненавязчиво присмотрят за Ксю все то время, что меня не будет. Поискал глазами в толпе спешащих по своим делам людей то единственное лицо, что хотел сейчас видеть, но, совершенно ожидаемо, не нашел. И с этим нужно было попросту смириться, но почему-то не получалось.

Последний раз оглянувшись, я расправил плечи и уверенной походкой направился в зону досмотра. Бесполезно было ждать того, что, наверно, никогда уже не случится.


— Что будете пить?

Подошедший официант вежливо улыбался. Я вопросительно посмотрел на сидевшую напротив женщину и она, в свою очередь, уверенно сказала:

— Кьянти. Красное.

Я поймал себя на том, что вот так, несколько резко и властно, она делала, похоже, абсолютно все. Это была не самая соблазнительная женская черта, но в деловых переговорах, ради которых мы здесь и встретились, эти качества, пожалуй, были только в плюс. Во всяком случае, я мог быть уверенным, что Тереза Хаммершмидт не станет юлить понапрасну, зазря тратя тем самым мое и свое время.

— Итак… — начал я, откидываясь на спинку стула и глядя на свою собеседницу, — каковы твои окончательные условия, Тереза?

— А ты сразу о делах, — поморщилась она изящно. — Давай сначала немного выпьем, Макс.

Я сделал рукой жест, показывающий, что ее слово — закон. Хотя мне хотелось побыстрее покончить со всем этим и отправиться домой.

Удивительно, ведь на моем месте сейчас, наверно, не отказался бы очутиться любой мужчина. Дорогой ресторан, красивая женщина напротив… Я прекрасно отдавал себе отчет в том, что причины назначенной мне встречи были не только деловыми. Тереза всячески показывала свою заинтересованность в моем обществе, а я не испытывал ничего, кроме отторжения.

Хотя, казалось, за прошедшие три месяца пора было понять, что между мной и Ксю все уже закончено. И в этом, вероятно, были виноваты мы оба.

Я миллион раз проматывал в голове нашу последнюю встречу, гадая — не считала ли она, что я ее бросаю, уезжая из города? Не потому ли промолчала, что решила, будто больше мне не нужна? Эти вопросы не давали мне покоя, и я пытался найти на них ответы в каждом ее письме, что она исправно посылала мне на электронную почту раз в несколько дней. Но там не было ничего, кроме сухого изложения фактов.

Нужно было жить дальше, нужно было, возможно, отвлечься на других женщин. Но у меня не получалось. Я просто не мог себя заставить перешагнуть через все, что чувствовал к бывшей жене. И еще — не мог перестать надеяться, что после родов, возможно… у нас будет снова повод сблизиться. Я собирался быть рядом каждый день жизни своего сына, если только Ксю мне это позволит.

— О чем ты задумался? — раздался рядом негромкий голос.

Повернув голову, я обнаружил, что Тереза уже сидит рядом со мной. Близко. Совершенно не по-деловому близко.

Ее плечо касалось моего плеча, светлые волосы льнули к лацкану пиджака. Я невольно посмотрел на ее рот, на котором ярким вызовом горела красная помада. Стоило мне наклонить голову совсем немного — и наши губы могли бы соприкоснуться.