— Случилась ошибка. Мою… вторую жену зовут так же, как и тебя. Мы тоже…

Макс закрыл глаза и вдруг, глубоко втянув кислород в легкие, рассмеялся. Я совсем не понимала, в чем он находит повод для веселья, но ждала, когда бывший муж продолжит свой рассказ.

— Вы тоже… что? — напомнила я ему, когда пауза излишне затянулась.

— Мы с ней тоже хотели завести ребенка. У нас не получалось. Тогда мы пошли на эко. Там я сдал сперму, но у нас и так ничего не вышло.

Он говорил, а меня все сильнее захлестывало горькое чувство. Я вспоминала, как хотела малыша… от того мужчины, который сейчас стоял в полуметре от меня. Как я постоянно намекала ему на это. Как жаждала когда-нибудь взять на руки сына или дочь, рожденного от Максима Фролова. А он посчитал, что для него важнее карьера, развелся со мной, а когда женился снова, прибегнул к эко, лишь бы завести ребенка от другой.

И вот теперь я ношу малыша, зачатого от спермы Макса, он говорит, что хочет участвовать в судьбе своего ребенка… но прошлое ведь не перепишешь.

— Так. Я не хочу вообще больше знать ничего, — процедила я, поднимаясь и кивая на выход.

— Что? — не понял Фролов, так и оставаясь недвижимой скалой, которая вдруг выросла посреди моей квартиры.

— Я ничего не хочу знать. Ни о том, как вы там и кого хотели со своей женой. Ни о том, что ты отец, или не отец моего ребенка. Он только мой. И точка.

Я подошла к Максу и сделала то, чего так хотела — пихнула его обеими руками в грудь, заставляя отступить на один крошечный шаг. Один! Как будто я не мужчину оттолкнула, а каменную глыбу.

— Не получится, Ксю, — покачал он головой. — Как я уже сказал, я хочу участвовать в судьбе своего ребенка.

— А я собираюсь… я собираюсь выяснить все. Как минимум! — воскликнула я и, подойдя ко входной двери, распахнула ее и указала Фролову на выход.

— Ты мне не веришь? — вскинул он бровь.

— А с чего бы мне это делать? — парировала я. — Ты пришел, рассказал небылиц. Почему я должна вдруг тебе поверить?

— Мы можем съездить в клинику вдвоем.

— Нет уж. Я поеду туда сама. И потребую ответов на все свои вопросы. А сейчас хочу только одного — чтобы ты ушел.

Я еще раз указала Максу на выход из квартиры, и Фролов, как ни странно, подошел ко мне и сказал:

— Мы еще поговорим об этом. Когда ты поймешь, что я прав.

Когда я пойму, что он прав. Вот, что сейчас его волновало.

— Уйди, пожалуйста, — прошептала я едва слышно, и смогла вздохнуть спокойно только тогда, когда за Максом захлопнулась дверь.


— Ксения Валерьевна, нам очень жаль… — услышала я, когда попыталась выяснить все об этой ужасной ситуации, в которой оказалась.

Эти слова прозвучали как приговор. Им было очень жаль, а мне — было очень больно. Я мысленно смирилась с тем, что отцом моего ребенка взаправду был Максим Фролов. Но не смирилась с другим — пренебрежением мною, как потенциальной матерью его детей в то время, когда я хотела этого больше всего на свете.

— Вам очень жаль? — усмехнулась я горько.

Что толку рассказывать, что моя жизнь рушилась прямо сейчас, когда сотрудники клиники будут действовать исключительно в своих интересах.

— Мы выплатим вам компенсацию! Очень хорошую компенсацию!

Ну и что я говорила?

— Мне не нужна компенсация. Мне нужно спокойствие, — ответила я и, поднявшись, направилась к выходу из клиники.

Теперь все было яснее ясного. Отцом моего ребенка действительно был Макс Фролов, который в пору нашей семейной жизни совсем не хотел иметь детей.

И от которого я сейчас по ошибке забеременела.

Судьба умела посмеяться над людьми.

Жаль, что от этого людям порой было слишком горько.

Часть пятая. Макс

Вернувшись в город, где давно не был, я не мог избежать похода в гости к своему брату. Родному брату, которого очень любил. Но в последнее время подсознательно стал немного от него отстраняться. Не то, чтобы не общался… нет, поздравления и подарки на праздники были у нас всегда. Просто, уехав после второго развода из этого города, я стал больше времени проводить в головном офисе компании, за рубежом. И, наверно, отчасти это было даже к лучшему.

Потому что мне не приходилось часто видеть, как у Миши и его жены получилось все то, чего не вышло у нас с Ксю. Такой же ранний брак, раннее родительство и… счастье, несмотря на все трудности.

— Дядя Макс пришел! — радостно закричал Игорек, старший сын Миши, подлетая ко мне как только я вошел в дом.

— Привет! — улыбнулся ему, но внутри почему-то заныло.

У меня ведь тоже мог бы расти сейчас такой сорванец. Сын….

Но ведь скоро я взаправду стану отцом. Хотя предстояло еще убедить Ксю в том, что я действительно нужен ей и малышу. И я готов был ради этого на все.

— Держи, — я протянул Игорю две огромных коробки Лего с какими-то новомодными супергероями, при виде которых у него загорелись глаза. Схватив подарок, он понесся в глубину дома с криком:

— Лана! Смотри, что дядя принес!

Ланой Миша и его жена Таня назвали свою младшую дочку.

— Ты их слишком балуешь, — проворчал брат, заключая меня в объятия.

— Ерунда, — отмахнулся, похлопав Мишу по спине. — Я у вас почти и не бываю.

— И очень жаль, между прочим, — вздохнул он в ответ. — Мы все по тебе скучаем.

Дети и правда меня любили, хотя я и сам не мог понять, за что. Но, наверно, только они и способны были любить просто так, безоговорочно и безусловно. Не за то, кто ты есть, а просто потому, что ты есть вообще.

За ужином мы говорили о самых обычных вещах. Мне хотелось поделиться с близкими осознанием того, что я наконец стану отцом, но что-то меня останавливало. Я не готов был сейчас впустить кого-то на эту, крайне личную, территорию. Да и Ксю наверняка была бы не в восторге от того, что я рассказываю кому-то такие вещи, которых она даже признавать пока не хотела.

После ужина мы с братом засели немного выпить в комнате, отведенной им под что-то вроде библиотеки. Дети увязались за нами следом, сев собирать свой Лего на ковре недалеко от двери.

— Ты никогда не жалел о том, что стал отцом… так рано? — спросил я негромко, наблюдая за тем, как Игорек сосредоточенно ищет нужную детальку.

— Посмотри на них, — ответил Миша также приглушенно. — Разве об этом можно жалеть? Они — лучшее, что есть в моей жизни.

Я поджал губы. Сотни, тысячи, миллионы раз я жалел о том, что мы с Ксю так и не стали родителями. Хотя и считал, что прав, не желая обрекать свою семью на нищету.

Когда мы поженились, я был вчерашним студентом без работы, а Ксю еще училась. Заведи мы детей в то время — наверно, вообще возненавидели бы друг друга впоследствии. Потому что содержать ребенка было бы просто не на что. А я мучился даже от осознания того, что не могу дать жене все необходимое. И не хотел, чтобы ребенок страдал от того же.

— Миш, я пойду, наверно, — сказал, допив коньяк в один глоток и поднялся на ноги.

— Чего так рано? — спросил брат, вставая следом за мной.

— Завтра много дел, — откликнулся коротко.

Завтра… я хотел, чтобы оно наступило как можно скорее. Тогда я снова увижу свою бывшую жену. Беременную моим ребенком.


Я выдержал полдня прежде, чем вызвал Ксю к себе в кабинет. Наверняка она уже побывала в клинике, чтобы узнать лично все то, что уже сказал ей я. И мне не терпелось обсудить с ней, что мы будем делать с этим всем дальше. Хотя она и ясно дала понять, что не заинтересована в моем присутствии рядом с собой, у меня на этот счет были иные планы.

— Вот, — сказала Ксю, когда вошла в кабинет и, подойдя ближе, положила мне на стол какую-то бумагу.

Скользнув по ней взглядом, я заметил записанную там формулу и прочую чисто рабочую информацию. До которой мне сейчас не было никакого дела!

— Что это? — спросил хмуро, переводя взгляд на лицо бывшей жены.

— Формула нового продукта, над которой я работаю, — пояснила она.

— Я позвал тебя не для этого, — ответил, собираясь задать вертевшийся на языке вопрос. Но она меня опередила:

— Я считаю, что облепиха даст желаемый результат….

— Ксю! — прервал я нетерпеливо.

— …если, конечно, использовать исключительно натуральное сырье, — продолжала она, игнорируя меня.

Не выдержав, я встал из-за стола, и, подойдя к ней, легонько сжал ее плечи.

— Ксю! Я хочу знать, была ли ты в клинике!

— А если и так? — спросила она с вызовом.

— Что они тебе сказали? — потребовал я ответа, вглядываясь в ее глаза.

— Тебя это не касается! — отрезала она, сбрасывая мои руки со своих плеч. — Даже если это твоя сперма, это ничего не меняет!

— Это меняет очень многое, — произнес веско, снова сократив расстояние между нами. — Так ты убедилась, что я был прав?

— Ты был прав! — вдруг взорвалась она. — Тебя только это и волнует — всегда быть правым?!

— Да что с тобой? Я всего лишь хочу поговорить о будущем нашего ребенка!

— Нет никакого нашего ребенка! Он мой! Мой, слышишь?! Тебя в нашей жизни не планировалось!

— Но так случилось, что я есть, — ответил ей ровным тоном, хотя от ее слов хотелось взвыть. — И я не собираюсь исчезать, забыв обо всем! И делать при этом вид, будто ни хрена не случилось!

— Ты нам не нужен! — процедила она, отступая.

Было неприятно слышать это, но я понимал ее. По крайней мере, пытался понять.

— Очень жаль, — произнес спокойно. — Потому что вы мне очень нужны.

— Неужели? — огрызнулась Ксю в ответ. — Значит, теперь ты хочешь ребенка? Но ты опоздал! Лет так на семь!

Я сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. Казалось, что мы и не расставались вовсе на эти чертовы годы. Ссорились, во всяком случае, сейчас так, словно были все еще женаты!