— Драли её без резинки! Это да. Это пиздец. Я вообще ни черта не помню. Что за бадью там всем разливали?


— Я собираюсь выяснить. Но отныне я больше никогда не сунусь на тусовки. Хватит.

— Оу! Братец решил взяться за ум?

— Да, после того, как отец стал уж слишком часто намекать на то, что его компании требуется новый управляющий. А ты об этом не думал? Он скоро станет мэром. У него теперь будут другие хлопоты. Не хочешь стать управляющим нефтяной компании? Если не мы, то кто тогда? Продаст конкурентам «жемчужину семьи»? Не позор ли?

Братишка фыркнул.

— Ты серьезно? Пфф, да это же бред, — Тоха вытащил из кармана джинс сигарету и нервно закурил. — Он всегда нас лишь пугает. Мы оба прекрасно знаем, что компания и так будет нашей. Ну не в гроб же папуля её с собой потащит.

— Прикуси язык и прояви уважение к родителям! — честно, хотелось схватить сопляка за грудку и как следует надавать лещей, чтобы выбить из его напыщенной башки всю его надменную дурь.

— Я тебя не узнаю. Тебя что после той тусовки подменили? Или ты помешался на простушке? Втюрился? Решил стать таким правильным пай-мальчиком?

— Просто мы заигрались. Она нормальная девчонка. Сирота, можно сказать. Мне её жаль. По сути, мы её развели и затащили в койку. А она теперь вынуждена страдать.

Ответ брата поверг меня в шок.

— Если честно, мне еще рано становиться отцом. Дам ей денег, пусть сделает аборт.

— Ты совсем уже придурок? — я распсиховался, схватил Антона за шиворот, потряс. — Хочешь убить своего ребенка?!

— С чего ты решил, что этот ребенок мой? Мы же вместе её натягивали.

Мне захотелось ему вмазать. Апперкотом в челюсть!

Как я только мог согласиться на его идиотские игры? Не знаю, что на меня нашло. Теперь вот жалею. Зря, зря, зря! Я так глупо сорвался, поддался его провокациям. Надо быть сильней и умней. Но он едва не унизил меня перед друзьями. Как обычно любил это делать. Всю жизнь мы с ним, как два соперника. Просто потому, что мы — как два клона, что пытаются доказать, кто из них лучше. Лишь внешне. Но внутри — ад и рай.

— Как же все сложно, — усилием воли отпускаю Антона, а тот только рад моему паршивому настроению. Ждет, пока первым начну драку. Играет на нервах, как на гитаре. — Ты так замотался со своими шлюхами, что не задал главный вопрос.

— Какой? — морщится.

— Почему мы здесь? Возле больницы?

— И…

— У Яны едва не случился выкидыш. Пока ты там наслаждаешься шалавами, она страдает.

— Серьезно? Ты отвез её в больницу? — Антон шипит и таращит на меня глаза. — Ну ты и лох! Зачем за ней приехал? Зачем пытался повлиять на… — запнулся. — Лучше бы она выкинула сама. И проблема бы вмиг исчезла.

Вот и всё. Добился своего. Размахнувшись, я изо всей силы огрел брата смачным шлепком по левому уху.

— Блять!

Взвыв от боли, он собирался ответить тумаком, но я умело выкрутил ему руку за спину. Как раз в этот момент в кармане завибрировал мобильный.

— Тихо! Это из больницы.

Пихнув Антона в сторону, я быстро ответил на звонок.

После чего, глубоко выдохнув, повернулся к близнецу лицом:

— Всё обошлось. Опасность миновала. Яна уснула.

* * *

Оставшуюся ночь мы провели в машине. Я просто лежал и думал. О многом. Пытался найти наиболее правильный выход из ситуации. Но прежде всего, нужно было срочно поговорить с девушкой. Самая главная проблема — не наша с ней связь. А то, как отреагирует на новость наш отец. Тем более, если на кону стоят выборы. Сейчас он следит за нами, как надзиратель в колонии строго режима. Чтобы мы не дали повод для сплетен журналистам, а также повод конкурентам снять его с поста.

Папа пригрозил, мол, если мы с Тохой выкинем какую-нибудь глупость, он «сдаст нас в детдом». Точнее, вычеркнет из рода Назаровых и просто вышвырнет из дома, как каких-то голодранцев.

Отец напрочь лишен чувства юмора. Честно, он держит нас в узде. Если лажаем — лишает «радостей жизни» на некоторое время. Тачку отберёт, в отпуск не пустит и так далее. Хотя он не всегда знает о том, что мы порой вытворяем. Просто за столько лет уже научились заметать следы. А сейчас… Даже не знаю. Такая новость вряд ли проскочит мимо него незамеченной.

Когда на телефоне мигнула цифра восемь и два ноля, я пихнул брата локтем в бочину, огласив твердым тоном:

— Вставай давай, спящая красавица. Уже восемь утра. Пошли, разведаем остановку.

Антон что-то спросонья пробурчал в ответ, потянулся в кресле

Я невольно глянул на левое ухо брата. Красное, опухшее. Будто его прессанули горячим утюгом. Глядя на эту весёлую картину, я еле-еле сдержал смех. Мой братец стал на одно ухо чебурашкой. Из-за того, что не умеет держать язык за зубами. Когда же он запомнит, что я мастер спорта по кикбоксингу и что меня задирать опасно. Но братишка, похоже, бессмертный. Или слишком глупый. Из нас двоих только я ходил на боевые искусства. В то время, как он предпочитал жарить по углам одноразовых шкур.

Пока мы брели по парковке к главному входу в клинику, я мысленно составлял в голове перечень важных вопросов, которые собирался задать лечащему врачу Яны, а также самой девушке.


— Пациентка идёт на поправку. Яна отдыхает. Не переживайте. У девушки был явный стресс. Это и спровоцировало угрозу выкидыша. Но сейчас всё в полном порядке. Она спит. Как проснётся — я вам сообщу. Думаю, пока не стоит её беспокоить. Приезжайте вечером.

— Сердечное вам спасибо! — вежливо поблагодарил я Антонину Алексеевну. — Жаль, что мы не можем навестить Яну прямо сейчас… Обязательно вернемся к вам вечером.

— Конечно. Да, кстати, у Яны совершенно нет никаких личных вещей.

— Я понял. А что нужно?

— Вот список, — она протянула мне распечатку.

— Хорошо. Обязательно всё привезем.

— Эмм, а вы родственники? Она ваша девушка?

— Она… — Антон, вероятно, хотел ляпнуть что-то очень глупое, но я как бы случайно, хотя на самом деле не случайно, наступил ему на ногу. Он мигом заткнулся.

— Да. Наша племянница.

— Все ясно. До встречи!

Цокая каблучками, врачиха скрылась в дверях отделения гинекологии. Меня внутренне скрутило от досады.

Вот и как теперь дожить до вечера? Как же сильно хочется увидеть Яну. Подожду ещё часок-другой, чтобы ненароком не разбудить девушку, и обязательно настрочу парочку бодрящих сообщений.

* * *

Первую пару мы прогуляли, в академию приехали к одиннадцати часам. Перед этим заскочили домой, чтобы переодеться. Благо, родители уже с утра пораньше куда-то умчались. Мы остались незамеченными.

Отучившись, ближе к вечеру вернулись в больницу. Яна нас ждала. Она получила мои сообщения. Девушка больше не выглядела такой грустной и бледной, как прошлым вечером. Это радует. Кажется, в её необычайной красоты глазах появился слабый блеск радости.

Набросив на себя халаты, мы вошли в палату. Вдвоём. Сначала, Антон ерепенился, но когда я пригрозил ему второй оплеухой, вроде как смирился с тем, что ему всё-таки придётся поднять свою попу с дивана и поехать в клинику. Больше всего на него подействовали мои слова, когда я назвал его трусом и «не мужиком».

Я знал, как взять братца за яйца. Достаточно было задеть его грёбанное эго парочкой острых фраз, назвать слабаком, сказать, что струсил, решив уйти от ответственности, и вуаля! Он весь мой. Я использовал его же методы. Решил позадирать, поиграть на мужском достоинстве. Действовал так же, как он, когда втянул меня в спор на Яну.

— Привет, Яна, как ты? — спросил я. Первым. С порога.

— Привет, лучше, — она очень слабо улыбнулась. — Ты… — прищурилась, одновременно задумалась.

— Я — Артём, — я широко улыбнулся и вошёл в палату.

Девушка лежала на кровати с какой-то книгой в руках. Когда увидела нас — отложила в сторону. Присмотревшись, я прочел название книги: «Война и мир». Видимо, кто-то из персонала решил отвлечь Яну чтением.

— Что-нибудь болит?

Отрицательно качнула головой.

— Я тут с братом… — мы все жутко нервничали. Нас ожидал сложный разговор. Точнее, нервничали только я и Яна. Потому что Антон постоянно отвлекался на телефон — отвечал на сообщения в «ватсап».

— …Пришли тебя навестить, — я сделал шаг вперёд и поставил на тумбочку пакет с теми вещами, которые купил по списку, что дала мне Антонина.

— Спасибо, — поблагодарила слабым голосом. На бледных щеках появился легкий румянец.

— Ян, хочу, чтобы ты знала, — я чувствую себя каким-то инвалидом без мозгов, потому что не знаю, как правильно построить диалог. — Я приму любое твое решение. Ты мне очень сильно нравишься. Понравилась с первой встречи. Правда.

Она скептически выгнула брови, одновременно сжав пальцами край одеяла, а я, прочистив горло, продолжил.

— Поэтому я буду не против, если ты оставишь ребёнка. Я только за. Но, решение за тобой. Понимаешь, такая глупая ситуация…

— Да, Артём. Я всё понимаю. Я понятия не имею, кто из вас двоих отец моего ребёнка. Мне так неловко и… стыдно. Чувствую себя какой-то распутной давалкой, — тихонько всхлипнула.

— Ерунда! Твоей вины здесь нет. Прости. Виноваты только мы.

— А Антон? Он что думает по этому поводу?

— Он не против! Да, Тох.


Он молчит, почему-то лыбится, втыкая в телефон. Вот тормоз! Бесит меня! Ведёт себя не лучше школьника. Хуже ребенка! Мне приходится толкнуть придурка локтем в спину, и повторить вопрос:

— Не против же?

— Что? А? Ага, нет конечно, — лыбится. Короткий взгляд в нашу сторону, и… снова полное безразличие, полное погружение в галерею фоток «инстаграм» с порноактрисами. Вот кобелина!


Судорожный выдох. Она кивает, комментируя наши раскаяния: