Движения его пальцев стали запредельно быстрыми. Арсений разогрел меня до полубезумного состояния и заставлял изгибаться навстречу его пальцам.

Быстро и жёстко. Но не больно. Приятно…

Как он и обещал.

Слишком сладко…

Да-а-а-а-а!

В последний момент он развернул меня к себе лицом и начал остервенело целовать губы, клеймя жалящими укусами. Собирал языком стоны, продлевая удовольствие пальцами, всё ещё толкающимися в лоно.

Наконец-то я почувствовала вкус его губ и вина.

Взахлёб ответила ему.

Это поражение. Окончательное.

Арсений отодвинулся с последним спазмом удовольствия, который он уловил своими пальцами.

— Хочешь узнать, что я к тебе чувствую, и как сильно тебя хочу?

Я перевела дыхание и пришла в себя, устыдившись того, как я стонала и умоляла его не останавливаться.

— Нет.

Я поправила бельё и платье. Арсений упёрся раскрытой ладонью в стену, глядя на меня сверху вниз.

— Нет?

Наклонился, зажав подбородок длинными пальцами, всё ещё пахнущими моим возбуждением?

— Кажется, я понял, к чему было твоё представление. Ты просто решила играть со мной так, да? Мстишь? Тебе становится легче, когда ты видишь, как меня прёт от тебя? Это льстит твоему самолюбию, маленькая стервочка?

Я оттолкнула его в сторону, покинув полупустое, тёмное помещение.

«Хочешь знать, что я к тебе чувствую?» — пульсировало в моей голове.

Да!

Почему мне так интересно это узнать? Ведь он присвоил меня, не имея на это никакого права…

Нет. Не хочу. Да. Желаю.

Я как клубок противоречий.

Если бы я могла показать свои чувства к Арсению, они бы выглядели, как путаница хаотично пересекающихся линий.

* * *

Остаток вечера я провела, стараясь держаться от него, как можно дальше.

Покровский, словно нарочно, начал флиртовать с одной из тех девиц, явно похожих поведением на его бывшую невесту Милану.

Я не должна смотреть в его сторону и думать о нём.

Но это происходило против моей воли.

Я не понимала, что заставляло меня думать о нём. Я  просто не в силах управлять потоком прихотливых мыслей.

Я не могла не думать о том, что Арсений был сильно возбуждён и не получил желаемую разрядку. Не могла не накручивать себя при мысли, что любая девушка даст ему то, в чём я отказала.

Я наблюдала за ним издалека. Арсений был увлечён беседой с девушкой, громко смеялся и флиртовал напропалую. Видеть другую девушку в его  сильных объятиях было очень неприятно. Я сильно ревновала, не отдавая себе в этом отчёт.

Едва сдерживая раздражение, я подошла к нему.

— Арсений.

Он повернулся ко мне с улыбкой, пьяной и чуточку небрежной.

— Чего тебе?

— Я хочу уехать.

— Прямо сейчас? — нахмурился, но потом расслабленно кивнул мне. — Да, так будет лучше. Эта вечеринка не для тебя.

Арсений вновь повернулся к девушке, послав ей ослепительную улыбку.

— Дождись меня, крошка. Провожу свою гостью и вернусь. Минута — и я снова у твоих ног.

Я плотно сжала губы, услышав слово «гостья». Мне хотелось рассмеяться и указать Арсению на обручальное кольцо, надетое на его безымянном пальце, как он указал однажды на моё кольцо.

Мы женаты, но по плотоядному взгляду девушки я поняла, что ей плевать. Будь у Покровского хоть гарем из десяти жён, она пошла бы на зов его улыбки.

Девушка явно ждала продолжения знакомства и провожала Арсения голодным взглядом.

В привычном круге общения Арсения не принято долго расшаркиваться при знакомстве и отказываться от секса.

Наверное, во всём зале огромного ресторана нашлась только одна дурочка, посмевшая отказать Арсению. И эта дурочка — я.

— Пойдём, — подцепил пальцами меня за локоть Покровский.

Он помог мне одеться. Я думала, что как только мы окажемся наедине, он скажет мне несколько слов или покажет свои чувства. Но он держался отстранённо и проводил меня до машины с водителем.

Покровский был холоден со мной. Холоднее, чем был в самом начале. Или меня морозило так сильно только потому, что я узнала его с другой стороны.

— Дмитрий, отвези Алёну домой. Потом вернись к ресторану. Мне нужно, чтобы ты отвёз меня… в отель, — адресовал слова водителю. — Выполняй. Я жду тебя.

46. Алёна

Виновата сама, знаю. Зачем я оттолкнула его, когда Арсений был так близок и откровенен со мной?

Я не имела права ревновать, но всю дорогу пытаюсь проглотить ком, вставший поперёк горла. Слёзы душили меня изнутри.

В доме Покровского я замерла возле огромного зеркала, отбросив маску в сторону.

Ничего во мне не изменилось за эти два месяца. Ничего!

Меня только принарядили, как принцессу, но я осталась всё той же простой девчонкой, попавшей под раздачу и при каждом шорохе стремящейся уползти в свою раковину.

Старалась не думать об Арсении, стоя в душе. Но жаркие воспоминания обжигали, а потом на языке разливалась горечь.

Уснуть не получалось. Накинув халат поверх сорочки, я бродила по дому Покровского, как привидение.

Долго сидела в гостиной, разглядывала наряженную нами двумя ёлку. В голове проносились воспоминания. Всё то, что было после встречи с Покровским, когда он заявился на пороге моей квартиры. И ни в одном из них он не желал мне зла. Был терпелив, хотел исправить свои ошибки, тянулся ко мне и страстно желал.

А я…

Я проклинала свою нерешительность. Я стиснула телефон, борясь с желанием написать Покровскому, что сожалею. Я не знала, как извиниться перед ним и дать понять, что я отчаянно желаю пойти ему навстречу, но страшусь своих чувств.

Я торопливо написала ему:

«Прости. Я была неправа. Ты дорог мне…»

Торопливо отправила сообщение, пока не передумала.

Это самое большее, на что я решилась. Я не могла написать ему «Я хочу тебя!» Я надеялась, что Арсений увидит сообщение.

Но сообщение осталось непрочитанным. Иногда бывает слишком поздно раскаиваться.

Время давно перевалило за полночь…

Покровский не возвращался. Наверняка, Арсению нескучно. Он же собрался ехать в отель с той девушкой. Он будет не один… Всегда найдётся та, которая не будет ломаться и скрасит его одиночество.

Я вернулась в свою спальню. Долго вертелась в кровати, всё-таки провалилась в лёгкую дрёму. Но почти сразу проснулась от жарких видений, проникнувших в мои сны.

Там я не зажималась от страха и не боялась. Во сне я позволяла Покровскому столь многое, что пульс участился в десятки раз, а сердце с бешеной скоростью билось в рёбра.

Гормоны это или просто проснувшаяся сексуальность, которая никак не желала исчезать, но я чувствовала себя возбуждённой.

Короткий сон и стиснутое между ног одеяло говорили сами за себя.

Даже несколько торопливых кругов пальцами по изнывающей плоти не избавили меня от ноющего желания ещё раз испытать те же сильные эмоции.

Я ласкала себя торопливо, стыдясь собственных чувств — желания сбросить напряжение. Но миг краткого удовольствия — это чересчур маленькая крошка, чтобы накормить голодного до умопомрачения.

Опять встала. Взяла на кухне пустой стакан, катая его между ладоней.

Бесцельно бродила по дому кругами. Резкий звук телефонного звонка разрезал ночную тишину. Я схватила телефон и, увидев имя «Арсений» на экране, ответила, не раздумывая.

Уже ответив на звонок, поняла, что поступила слишком поспешно, выдавая свои чувства. Но может быть, Арсению не доставало именно этого — ответных шагов с моей стороны. Знаков того, что он по-особенному зацепил меня. Покровскому не хватило терпения — он ужалил меня в ответ, обозвав стервой. Хотя знал, что он был у меня первым… Во всём.

— Алло?

Сначала в ответ не было слышно ничего — только грохот музыки.

— Извини! — услышала голос Арсения.

— Арсений?

Я замерла, боясь дышать. Сердце начало колотиться, как сумасшедшее. Едва удержалась на ногах, дойдя до дивана, и обессиленно опустилась на него.

Музыка резко стихла. Судя по всему, Арсений находился в дороге и убавил громкость до минимума.

— Я опять налажал, да? — произнёс Арсений заплетающимся языком. — Я не могу, честно. Хочу удержаться, но меня от тебя прёт с бешеной силой. И я не знаю, что мне с этим делать.

— Арс, ты пьян. Давай поговорим после того, как ты протрезвеешь? — мой голос дрожал.

— Не-е-е… Мне сейчас надо сказать. Не могу молчать. Заебался. И не потому, что устал добиваться тебя. Я упёртый. Ты же знаешь, да? — расхохотался Арсений. — Но я не хочу просто взять тебя и поставить галочку. Тебя, блядь, хочу. Всю. Целиком. Чтобы рядом была всегда.

Я хорошо слышала Арсения, но голос звучал отдалённо, как будто он разговаривал на громкой связи. Покровский дал приказ водителю вернуться за ним. Но если бы за рулём сидел водитель, Арсу не надо было бы говорить по громкой связи.

— Арсений, ты не за рулём?

— Именно там, Колючка.

— Остановись! — выпалила я. — Остановись, ты пьян. Пожалуйста, остановись! Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось!

— А чего ты хочешь? Иногда я думаю, что ты оттаяла и тянешься ко мне. А иногда смотрю на тебя и как будто ни хрена не изменилось, а всё остальное я сам себе придумал, — усмехнулся Арсений.

— Просто остановись. Вызови водителя. Это опасно, Арс…

— Опасно играть с тобой в ревность, Бабочка. Потому что можно доиграться так, что ты свалишь от меня на край света, и я тебя больше не увижу. Да?

Слова Арсения были правдивы. Среди прочего сонма мыслей была и обида на него, и желание собрать вещи, уехав на ту квартиру, которую он купил для меня. Подальше от Покровского и от своих чувств к нему — неправильных и ранящих.