— Безусловно, — отвечаю я и позволяю Роме надеть кольцо мне на палец.

— Это не особо-то и романтично, если так подумать… Наверное, романтик из меня так себе…

— Ром, я не могла представить ничего более романтичного! Поцелуй меня уже! — подталкиваю его я, и Рома тянется к моим губам.

Неужели это и есть моя белая полоса?

— 42 -

Две с половиной недели меня держат в больнице и наблюдают за развитием плода. Важно больше не допустить возможность провоцирования выкидыша, а также убедиться, что с ребёнком всё в порядке. Когда у доктора не остаётся сомнений, что беременность протекает нормально, он выписывает меня, но рекомендует соблюдать постельный режим.

— Ни о каком выходе на работу не должно идти и речи! — качает головой доктор, хотя я и сама это прекрасно понимаю.

Минимум волнений…

Минимум напряжений…

Сон и ещё раз сон…

Я тяжело вздыхаю и обещаю убедить своего босса отпустить меня в декрет раньше положенного.

— Я могу выписать больничный, если нужно! — хмурится доктор, а я улыбаюсь и мотаю головой.

Никто в больнице не знает о том, что мой босс — мой жених. И я не хочу распространяться. Ни к чему всё это.

— Не стоит. Всё нормально. Я всё поняла и буду соблюдать постельный режим, — обещаю я, и доктор успокаивается.

Меня встречает мама и берёт пакет. Я немного волнуюсь, потому что рассчитывала, что приедет Рома, но, когда выхожу и замечаю его с букетом цветов и кучей воздушных шариков, на губах расползается улыбка.

Рома целует меня в щёку и даёт в первую очередь шарики.

— Просто загадай желание и отпусти их.

Я совсем не думаю, потому что знаю, чего хочу — хочу вместе с ним навсегда. Я так сильно люблю его, что просто не могу представить жизнь, в которой его не будет.

Выпускаю шарики, и они быстро взмывают в небо яркими разноцветными точками, которые постепенно становятся всё меньше, а Рома протягивает мне цветы и прижимает меня к себе.

— Ром, ну ты цветы помнёшь же! — ворчу я.

— Куплю новые, — хмурится он в ответ. — Делов-то!

— Ну это же цветы! Они ведь живые!

Мы прощаемся с мамой, потому что она приехала на своей машине, и договариваемся встретиться позже, чтобы провести время вместе. Нам есть, что наверстать, и я уверена, что теперь мы не упустим любую возможность.

Мы с Ромой приезжаем к нему. Я вхожу в квартиру и ошеломлённо смотрю на пол, устланный лепестками роз.

— Не волнуйся, ни один цветок не пострадал. Это осыпавшиеся лепестки, которые хранят и потом продают в пакетах… Ну ты поняла! — оправдывается Рома, а я не знаю даже, что тут можно сказать. Никто и никогда не устраивал для меня ничего подобного.

У меня на глаза наворачиваются слёзы от умиления. Не думала, что моё возвращение домой окажется настолько трогательным.

— Ты ещё говорил, что романтика далека от тебя, — смущённо говорю ему, снимаю обувь и наступаю на лепестки, потому что больше некуда, так как они ковром устилали весь пол.

В квартире стоит божественный запах роз, немного сладковатый. И мне вдруг начинает хотеться сладенького.

— Ром, а у нас есть конфеты? — вдруг спрашиваю я, и он начинает почёсывать затылок.

— Сгущёнка… Солёные огурчики… Ананасы… Сало в шоколаде… Активированный уголь… Мороженое… Даже медицинский мел… Блин! Я купил всё из списка того, что обычно запрашивают беременные, но не подумал о конфетах…

Я смеюсь. Он выглядит так забавно в своём смятении. И мне радостно от того, что он добыл все эти «частые» деликатесы для беременных.

— А торт подойдёт, или мне сбегать в магазин?

— У нас есть торт? Прекрасно! Бегать точно никуда не нужно! — останавливаю его я, кладу букет на комод, стоящий в прихожей, приближаюсь к нему и обвиваю шею любимого мужчины руками. — Я соскучилась! Хочу быть рядом с тобой как можно дольше…

— Ну это выполнимо, потому что я взял дополнительные выходные на работе. Так что до понедельника я весь твой!

Мои глаза широко распахиваются, а выброс гормона счастья в кровь заставляет прижаться к нему ещё сильнее.

— Я бы затискала тебя всего, но мне нужно принять душ. Я так мечтала в больнице принять нормальный душ и надеть чистую удобную одежду. Можно?

— Конечно, иди! А я пока подготовлю всё к чаепитию. В комнату пока не заходи… Это сюрприз.

— Ещё один?

— Ну да… А почему нет?

— А вещи чистые я могу взять?

Рома смотрит на меня и мотает головой.

— Там в душе висит чистая белая рубашка… Ну тебе же нравится белый… Надень её.

— Мне нравится белый цвет на тебе… Но я не против того, чтобы надеть твою рубашку.

Рома сам берёт цветы, чтобы поставить их в вазу, а я уже скоро оказываюсь под тёплыми струями воды и расслабляюсь. Мне не терпится узнать, что за сюрприз он мне приготовил, поэтому стараюсь помыться быстрее, чтобы пойти к нему… Чтобы снова прижаться к нему… И поцеловать…

Мой мужчина…

Просушив волосы полотенцем и надев рубашку Ромы, которая смотрится на мне, как мини-платьице, я выхожу. Из комнаты доносится приятная романтичная мелодия. Вот только света нет, и по игре теней на матовом стекле двери я понимаю, что в комнате зажжены свечи.


Я медленно двигаюсь по ковру из лепестков. Мне жаль мять их, всё-таки это цветы. Но они так приятно холодят кожу и немного щекочут её.

Замерев в дверном проёме, я смотрю на Рому, стоящего на одном колене. Он одет в тёмно-серый костюм, из-под пиджака которого виднеется белая рубашка.

— Марина, я долго готовил речь, но ты не поверишь… Я растерял все слова. Мне так хотелось сделать тебе предложение красиво… Но кажется, я облажался!

— Я ведь уже сказала тебе «да», — смеюсь я, а он поднимается на ноги, приближается ко мне и притягивает к себе, взяв за талию.

Его горячее дыхание обжигает, и мне хочется сблизиться с ним.

— Врач не говорил, можно ли тебе?

— Можно, если осторожно…

— Я очень постараюсь, но тормози меня, если что… Ладно? Я так соскучился…

Его пальцы ловко расстёгивают пуговицы на рубашке, которая надета на мне, и руки проникают под тонкую ткань, касаясь обнажённой кожи. Рома целует меня в шею, и с губ слетает рваный вздох…

* * *

Мы лежим на кровати и говорим обо всём на свете. И тут вдруг мне в голову бьёт осознание того, что Рома теперь остался без личной помощницы. И кто ему помогал все эти недели, пока я лежала в больнице?

— Ро-о-о-ом! — обращаю его внимание на себя, сажусь и надуваю губы. — Теперь ты будешь искать новую секретаршу? Да?

— Ммм… Ты не обижайся, но я уже нашёл, — отвечает Рома, и вспышка ревности заставляет меня нахмуриться. — Ревнуешь?

— Если совсем немного… Понимаю, что это просто работа, но рядом с тобой буду не я… И кофе буду готовить тебе тоже не я.

— Я бы на твоём месте так не волновался. Не поверишь, но моя новая секретарша — парень, — смеётся Рома. — У нас стажировался бухгалтер, а потом я узнал, что он подрабатывал баристой и готовит классный кофе. Я предложил ему достойную оплату, и он был только рад занять место секретаря…

— А он, случайно, не по мужской части? — спрашиваю я, что заставляет Рому удивиться.

— Ты это серьёзно? Мне неважно, по какой он там части… У меня уже есть ты! Или ты думаешь, что ты мне нужна только для прикрытия эротических фантазий?

Я смеюсь и ложусь к нему на грудь.

Мне вдруг становится немного грустно, а воспоминания похищения причиняют боль, заставляют вспомнить страх, который я пережила.

— Ром, а как вам удалось вытащить меня? Костя же закрытый сидел… ОМОН стёкла выбил? И чей это дом был, вообще?

— Вот нашла же какую тему поднять… Ну если тебе так интересно, то слушай… Я был в плаще супермена… Прилетел, вынес дверь и…

— Рома-а-а! — я игриво толкаю его в плечо. — А если серьёзно?

— Если серьёзно… Этот урод курил на улице. Можно сказать, что нам повезло нагрянуть неожиданно. Уж не знаю, чего он хотел добиться. Когда я схватил его за грудки, он не особо-то и сопротивлялся. Пару раз я двинул ему в челюсть, пытаясь вытрясти, где ты находишься. Прости за жестокость… А потом твоя мама выскочила из дома и сказала, что ты без сознания. Твой муженёк бросился в дом, и у нас с ним завязалась драка. Приятели твоей мамы подоспели вовремя. Они оттянули этого гада от меня… Или меня от него?.. Я уже и сам мельчайших подробностей не помню. Знаешь, у меня в висках пульсировало всё от страха. Ты лежала на каком-то переломанном диване, а на запястьях были красные следы от верёвок. Скорую вызвали ребята из ОМОНа сразу же, как выехали сами — у них это обязательный пунктик на случай выявления жертв. Я хотел выбить остатки мозга у твоего бывшего, но блюстители закона не позволили этого сделать. Его повязали быстро. Так что ничего интересного там не случилось. Знаешь, мне даже показалось, что где-то глубоко в душе он сам жалел о похищении… Он будто бы хотел, чтобы его поймали, а когда понял, что пахнет жареным, попытался оказать сопротивление. А чей это был дом никто не знает… Если хочешь, я могу выяснить, конечно!

— Не стоит… Хочу просто забыть всё это.

Я вздыхаю. Всё-таки крохи человечности у Кости остались, если, когда я потеряла сознание, он всё-таки развязал меня и отнёс на диван. Возможно, я ошиблась в нём, и он не смог бы пойти на убийство…

Или я пытаюсь идеализировать человека, которого любила когда-то?

— 43 -

Через несколько дней ко мне приезжает мама. Рома больше не хочет рисковать и вывозить меня из своей «пещеры». Мы выходим из дома только вместе и часто гуляем, а вот кататься по городу одной мне строго-настрого запрещено. Рома продолжает бояться за меня, и я понимаю его, поэтому не спорю и принимаю его заботу. Нам всем нужно немного времени, чтобы успокоиться и прийти в себя после случившегося.