Эллен Росс - Беременная для Зверя

— У вас у всех клички.

— Не сравнивай. Кликуха — это всё равно что второе имя. У тебя его нет. Ни первого, ни второго. Вообще ничего нет. Будешь дурой — и жизни не останется. Ясно?

Движения Ризвана странно успокаивают. Нервы взвинченные заставляют усмириться.

— Нет, — вздыхаю. — Ничего не ясно. И ничего не хочу, из того, что есть сейчас. Жить хочу по-своему.

— По-своему не получится, Арина.

— Говоришь, имени у меня нет. А сам по имени называешь.

Кавказец вздыхает.

— Ты вроде девка не тупая. Но прикидываешься безмозглой. Мне что твоё имя, что прозвище — насрать. Но тебе самой — явно нет. Смекаешь?

Укладываюсь на кровать. Закрываю глаза. Один головорез швыряет меня, как кусок грязи. Второй играет в няньку-надзирателя. Строгий надзиратель. Скажешь не то слово — прирежет и глазом не моргнёт.

— Используй с умом особое положение, — даёт последний совет Ризван и замолкает.

Я засыпаю под методичные чирканья лезвия по точилу. Даже крики и стоны Кристины словно отходят куда-то далеко. На второй план.

Зверь развлекается. И я ошибочно думаю, что на этом сегодняшние потрясения заканчиваются.

Но ночью чувствую, как меня хватают. Сильные пальцы всё сминают — грудь, живот, задницу.

Это Зверь. Узнаю его запах и жёсткий захват пальцев.

Амбал сдёргивает меня на пол. Рывком штаны стягивает, трусы единым движением на клочки разрывает.

— Нет! Не надо!

Кричу. В панике захлёбываюсь. Я не готова. Никогда не буду готова к такому. Не хочу, чтобы он меня трогал.

— Не рыпайся, Малая, — гортанно рычит. — Пора тебя распечатать и спермой накачать!

Меня колотит и трясёт от страха. Желудок сжимается. Кажется, меня сейчас рвать начнёт. Но тело только спазмами сотрясается пустыми. Пальцы беспомощно скользят по поверхности простыни.

Зверь одной рукой на голову нажимает. Лицом вниз. Нагнул меня и колено втискивает между бёдер.

Я задыхаюсь от страха.

— Не дёргайся, Малая. Я не хочу причиню тебе лишнего вреда.

Я чувствую его запах. Обнажённое тело Зверя — мокрое, влагой напитанное. Как будто в воду окунулся. Умылся после случки с другой женщиной. Но видно, мало ему одной Кристины показалось. Он пришёл. Взять меня. Силой.

Пальцами нежные складки терзает. Щупает их.

Слышится плевок. Зверь смачно сплёвывает на свои пальцы и растирает слюну по моим складкам. Резко пальцы всаживает и дёргает ими из стороны в сторону.

Пытаюсь увильнуть от постыдного использования. Зверь пальцами в бёдра впивается. Сильно хватает. На себя наталкивает. Его обжигающий член сразу же упирается в мою промежность.

Огромный, толстый. Как будто кулаком в меня тыкают, а не мужским органом восставшим.

Зверь фиксирует меня. Накрывает весом тела. Меня словно куском бетонной стены придавливает. Не вырваться.

Конец его члена толкается между складок. Упрямо. Жёстко. Властно.

— От целки твоей скоро ни клочка не останется. Готовься хлюпать от спермы. Всё в тебя спущу, Малая… — постанывает.

Шлёпает концом возбуждённого члена по моим складкам.

— Высыхаешь так, как будто тебе ветром в щель дует! — недовольно говорит он.

Нажимает концом. Бёдра мои обхватывает и дёргает на себя.

— Блять. Ты тесная… Как игольное ушко.

Мощное тело. Горячее. Безжалостное. Зверь медленно раскачивает меня. Раз за разом моя промежность касается каменного конца. Готового долбить без остановки.

— Терпи, Малая… Игры кончились! — ревёт, словно шторм.

Одним движением насаживает меня на свой вздыбленный орган. Как шашлык на шампур. Внутри меня словно разрывается бомба. Полыхает болью.

Губы распахиваются. Но крик немой. Я даже выдохнуть не могу. Ощущение, что его член меня от самой промежности до глотки пронизывает. Низ живота рвёт спазмами.

— Не зажимайся! — командует Зверь. — Хуже будет.

Рычит. Толкает меня вперёд. Его член, словно живой питон — скользит внутрь. Глубже и глубже. Боже, он огромен. Прожигает меня. Продалбливает порочный туннель. Зверь утробно рычит. Ускоряется. Он двигает мной.

Дёргает вперёд-назад.

— Обещал натянуть — натягиваю! — выдаёт он с громким стоном.

Одну руку перемещает. Просовывая между моих ног. Теперь ему хочется двигаться самому. Второй продолжает за бедро держать. Что он делает? Щипает пальцами клитор спереди. Теребит меня.

— Бля, у всех баб на этом месте чуть тронешь — течь готовы. А ты как пластмассовая чурка! — недовольно цыкает, не прекращая толчков. — Сучка-а-а-а-а… Давишь щелью так, что тебя долбить часами хочется!

Сильные пальцы меня ещё жёстче фиксируют. Я каждой клеточкой чувствую, как его тело напрягается. Становится литым монолитом. Потом судорога, как цунами, по нему прокатывается мощной волной.

Струя спермы на огромной скорости толчками вырывается из члена. Он заливает меня своим семенем. Орошает стенки лона. Мощно. Долго. Напором. Ещё и ещё… Потоп. Наводнение.

— Принимай… — стонет, продолжая двигаться, замедляясь. — Всё до капли чтобы впитала!

Я уже не дёргаюсь, обречённо принимаю свою долю. Простыня мокрая. От слёз. Течёт из глаз и из носа. Слюни, слёзы. Сопли. Солено на губах. От слёз и от крови. Кажется, я губы прокусила.

Зверь отстраняется. Его член выскальзывает из меня ещё твёрдым. Не до конца опавшим.

— Вот так! — отвешивает шлепок по заднице. — Пометил я тебя, Малая.

Я пытаюсь встать. Мерзкое ощущение. Хочется смыть с себя всё. Кровь. Сперму. Пот. Слёзы. Но Зверь на кровать падает ничком и меня к себе утягивает. Обнимает.

— Не дрожи, Малая. Полежи здесь, успокойся. Завтра подмоешься…

Выть хочется. Но истерика пустая. Как икота. Без слёз. Трясёт меня сильно. Зверь рывком меня в тело вжимает.

— Перестань скулить, Малая. Я старался не рвать тебя — иначе бы помощь понадобилась, а мне лишние проблемы ни к чему. Но с целкой ты своей уже попрощалась. Невелика потеря.

Закусываю губы. Но выходит тонкое и жалкое «у-у-у-у-у-у»…

— Слушай, что я тебе говорю, Малая. Скулить будешь — в глотку болт вгоню. Вобью по самые яйца. Так и спать будешь, с моим хреном в глотке. Хочешь?

Отрицательно киваю головой.

— Правильно…

Тяжёлая ладонь на плечи ложится. Пальцы Зверя в волосы впиваются. Сильной хваткой.

— Спи, Малая. И богу своему молись, чтобы сразу от меня понесла. Иначе долбить тебя каждый день придётся.

— Не надо…

— Не скули, крошка! Мне тебя тоже не в удовольствие тебя использовать! Я привык, чтобы бабы текли и сами дыркой подставлялись… — хмыкает Зверь. — А у тебя не дыра, а щель крохотная. Пустыня, блять, горячая. Узкая и тесная…

Голос мучителя становится более хриплым и низким. Оголённой кожей живота чувствую, как его дубина снова каменной стала и дёргается. Концом в меня упирается.

— Узкая, но вкусная. Никогда таких не драл… — рычит Зверь. Совершает несколько порочных толчков. — Сладкая конфета, аж снова на тебя встаёт. Скажи спасибо, что я тебя только обрюхатить хочу. Иначе бы не слез. До рассвета бы на члене вертел.

Зверь говорит и трётся. Толкается в меня. Постанывает. Дышит мне в волосы. Грязно. Пошло. Одержимо.

— Трындец какой-то… Обрабатывать мой ствол тебе придётся, — выносит он вердикт. — Дрочить умеешь?

Тянет мои ладони. Пальцы кольцом сжимает. Накрывает своими. Двигает бёдрами.

— Крепче сожми, Малая. Не бойся. Я хером свои гвозди заколачивать могу. Жёстче! Ещё! Сильнее дёргай…

Он ускоряется. Движется как безумный. Его член тараном железным по тоннелю ладоней елозит. Вперёд. Назад. Снова вперёд. Чувствую его жёсткие паховые волосы.

Зажмуриваюсь от ужаса. Поскорее бы он выплеснулся.

— Глаза открой, Конфета! — приказывает.

Я готова на всё. Лишь бы отстал поскорее. Распахиваю глаза. Смотрю в его. Не мигая. Знаю, что у Зверя глаза тёмные, чёрные. Но в темноте сверкают. Острыми бликами. Плоть вспарывают. Прямо в душу заглядывают.

Волю мою ломают. Привычки. Мораль. Как фарш — в мясорубке.

Развращает меня своей похотью. Дубину свою раз за разом вонзает в мои ладони. Член скользит, как заведённый. Липкий, влажный, покрытый моей кровью и его спермой. Я чувствую запах. Он на мне и на нём. Запах его безумства.

— Давай! Жёстче обрабатывай! Передёрни мне сама. Чтобы кончил мощно! Мне твою щель сейчас трогать нельзя, а хочется, аж башку клинит…

— Не надо! Пожалуйста… Я лучше так.

Не верю, что говорю это. Тем более, не верю, что делаю. Но пальцы плотно смыкаю вокруг его толстого члена. Вены, как канаты, кровь перекачивают. Я дёргаю по нему сильнее и сильнее.

— Трудись над моим хреном, Малая! Ещё… Старайся, крошка, я кончить хочу. Давай!

Его тело трясётся и дрожит. Член пульсирует, как живое существо. Этот питон ненасытный готов извергнуться в любой момент. Я остервенело ладонями дёргаю.

Каменный. Горячий. Но кожа нежная и такая уязвимая, что в груди что-то сжимается. Я действую на автомате. Смотрю в его глаза. Тьма сжирает меня.

— Вот так, — удовлетворённо стонет, начиная дышать часто-часто. — Учишься быстро. О-о-о-о…

Его оргазм оглушает. Горячая сперма заливает мои пальцы. Струя бьёт так мощно, что капли ударяют на мой живот. На бёдра. Боже… Он обрызгал меня. Взорвался. Залил собой всё вокруг.

— Теперь пальцы оближи.

Отстраняюсь в шоке.

Зверь меня на спину переворачивает и нависает надо мной. Губами кожу шеи прихватывает. Клеймит губами. Зубами кусает. Терзает. Почти рвёт.

— Лижи, кому сказал. До последней капли. Всё для тебя, Малая.