Эллен Росс - Беременная для Зверя

— Что делать с ней? — Дамир ещё раз встряхивает меня.

— Осторожнее с ней, если не хочешь разозлить Зверя.

Ризван ловко прячет кинжал в ножны и протягивает мне руку. Ладонью вверх.

— Тебе лучше вернуться в тот дом. Ждать Зверя. Если не хочешь пострадать.

— Ты… ты убьёшь меня, как этих? — шмыгаю носом.

— Нет. Пока нет.

Ризван обхватывает меня за ладонь. Нажимает пальцами. Вынуждает приблизиться. Но держит дистанцию.

— Дамир. Убери тех двоих. Но сначала покажи всем. Пусть знают, что девчонку трогать нельзя.

— Будет сделано, — кивает Дамир.

Он моложе Ризвана. Похож на студента третьекурсника, но взгляд волчий.

Как у всех из этой банды. Их не спутаешь с обычными людьми. На каждом отпечаток криминала и жестокости.

— Пошла! — командует Ризван. Через секунду спрашивает. — Далеко собралась?

— Нет…

Язык едва двигается в пересохшем рту. Голова гудит, как колокол. В затылке пульсирует боль. Как будто в неё гвозди заколачивают.

— Я хотела побывать у себя дома.

— Зачем?

Я осмеливаюсь посмотреть на Ризвана. У него горячие сухие ладони. Сильные пальцы. Руки убийцы.

Я его опасаюсь. Но могу сказать хоть что-то. Пропищать, как мышь.

— Мне нужно проведать дедушку. Он у меня лежачий.

Ризван всматривается в моё лицо. Пытается понять, вру или нет.

— Я не вру. И вы это знаете. Мой дедушка, Алексей Попов, тяжело болен. Я ухаживаю за ним. Больше некому.

Мгновение. Другое. Бандит решает, стоит ли проводить меня до соседней улицы.

— Хорошо. Посмотришь, что с твоим дедом. Где живёшь?

— Там.

Мои шаги ускоряются. Теперь во мне кроме паники за себя просыпается беспокойство и за деда.

Он воспитывал меня один. Родители умерли. Застываю перед калиткой.

— Вот мой дом.

Я просовываю пальцы сквозь штакетник и хватаюсь за задвижку. Отодвигаю и внезапно замираю.

Возникает лёгкая тошнота и головокружение. Я пошатываюсь. На спину ложится горячая ладонь. Бандит не даёт мне упасть.

— Вперёд. Чего ждёшь? — Ризван начинает немного злиться.

Голос раскаляется. В нём слышится нетерпение.

Меня сковывает дурным предчувствием. От него немеют ноги. Леденеют пальцы. Виски сдавливает ноющим ощущением.

— Арина… — тон голоса Ризвана тихий, но зловещий. — Если ты сейчас не проверишь деда, больше вообще не двинешься с места. Свяжу. Скажу Зверю, что пыталась бежать. И плевать мне на то, что ты так и не помочилась. Обделаешься на стуле — твои проблемы.

— Х-х-х-хорошо…

Я семеню к двери. Достаю ключ из-под крыльца. Проворачиваю в замке.

Я уходила из дома утром. Посещала местный отдел почты и заходила к Николаевне — она работала медиком и покупала лекарства для деревенских. Я часто просила её взять лекарства для дедушки. Сама боялась далеко уезжать и оставлять деда без присмотра.

Обычно за ним присматривала только я. Иногда просила соседку, чтобы приглядела и проверила, как он. Вот и сегодня я предупредила тётю Машу.

Но ключ лежал ровно на том месте, где я его оставила. Не сдвинулся ни на миллиметр.

Тётя Маша не заходила к деду. А я… не успела. Меня схватили.

Переступив порог, сразу же понимаю, что в доме слишком тихо. Не слышно ничего. Ни звука дыхания. Ни старческих стонов. Ни звука телевизора.

Абсолютная тишина.

Поглощающая.

Мёртвая.

Мне хватает одного взгляда на заострившееся лицо деда, чтобы понять — он умер. Кидаюсь к его постели, не чуя под ногами пол.

Проверяю пульс. Его нет. Но я начинаю тормошить деда.

— Деда Лёша, очнись! — прошу сквозь слёзы. Целую холодные, морщинистые щёки. Цепляюсь за его руки. — Деда-а-а-а…

— Отойди. Он уже мёртв! — командует Ризван. — Судя по всему, уже несколько часов.

Слёзы застилают глаза. Я хватаюсь за деда, судорожно рыдая.

Ризван оттаскивает меня. Внезапно меня накрывает вспышкой ярости. Если бы не гнусные бандиты, я бы успела к деду. Он был бы жив!

Разворачиваюсь и колочу кулаками по мощной груди бандита. Он замирает на мгновение. Но потом резко перехватывает мои запястья. Толкает к стене.

— Послушай, дурочка блаженная! Если ты ещё не поняла, то со мной шутки плохи. Со Зверем — тем более. Узнает про твои выкрутасы, вгонит свой болт так, что ты сидеть на заднице не сможешь…

Болт? Не понимаю. О чём он говорит?! Но потом замечаю грязноватую усмешку. Щёки опаляет жаром Я понимаю, на что он намекает!

О боже, они извращенцы. Ублюдки. Все, как один!

Ризван опускает руку на ремень. Опасно близко от острого лезвия.

— Сходи по нужде. Умой лицо. Утри сопли. И будь паинькой.

— Но мой дед…

— Ты ему не поможешь, — Ризван толкает меня на выход. Провожает до туалета. — Вперёд. Зверь решит, как быть с телом.

— С дедом! Он не тело!

— Захлопни рот, моль! — рычит Ризван.

Я поспешно скрываюсь за хлипкой дверью туалета. Потом умываюсь под уличным рукомойником.

Внезапно меня накрывает равнодушием. Ступор захватывает власть над моим телом.

Я передвигаю ногами. Иду, куда указал Руслан. Но ничего не понимаю. Чувствую себя мёртвой.

До края слуха доносится ядовитый женский смех. Поворачиваю голову. Слева за забором одного из домов стоит Кристина. Ухмыляется, кривя пухлые губы, накрашенные алой помадой.

Щека снова начинает гореть в том месте, где меня поцарапала Кристина. С утра. Я столкнулась с ней на почте. Она разозлилась на меня из-за парня, с которым я общалась. Из-за Коли.

Кристина уезжала в город прошлой осенью, чтобы строить новую жизнь. Жизнь в городе не удалась. Кристина вернулась. Сразу вспомнила про Колю, чтобы не быть одинокой. И узнав, что я с ним дружу, Кристина решила преподать мне урок. Нас разняли. Но хабалка долго выкрикивала мне вслед оскорбления.

Теперь она стоит за забором и ухмыляется. Кристина рада моим неприятностям.

Но сейчас мне нет дела до этой стервы. Умер мой самый близкий человек. А меня не было рядом.

Ризван подгоняет меня всю дорогу до чужого дома. Я едва не лечу над поверхностью земли. Вихрем проношусь до зала. Сворачиваюсь на диване эмбрионом.

Хочется рыдать. Выть волком хочется. Но слёз нет. Ничего нет.

Пустота.

Чувства как будто выгорели.

Я глохну от ударов пульса по вискам. Чувствую только вкручивающуюся головную боль.

Растираю ноющие виски. Стону едва слышно.

— Воды выпей. Полегчает, — советует Ризван.

Уходит. Громыхает чем-то в отдалении. Попытаться сбежать? Не выйдет. Ублюдки повсюду. Как злобные муравьи. Как термиты поганые, заполонили всю деревню. Из-за каждого угла скалится рожа душегуба.

— Пей!

Бандит всовывает мне в руку кружку с водой. Следит, чтобы выпила. Зубы клацают о край кружки. Глоток за глотком. Пить тяжело. Вода еле продирается по горлу.

— Спасибо.

— Не за что, — хмурится мужчина.

Головорез садится в кресло напротив и сверлит меня взглядом.

Закрываю глаза. Хочу избавиться от ощущения, что он на меня смотрит. Бесполезно.

Зябко и неуютно под взглядом чужака.

— Жрать хочешь?

— Нет.

— Я хочу. Зверь тоже вернётся голодный.

В словах Ризвана чувствуется намёк. Постыдный и пошлый.

— Не красней. Зверь этого не любит, — холодным голосом советует Ризван. Спустя секунду добавляет. — Вставай. Шуруй на кухню. Приготовь чего-нибудь. Только без свинины.

Я смотрю на него сквозь слёзы. Неужели он считает, что я буду прислуживать этой банде?

— Долго будешь лежать, не? Деда хочешь похоронить, как у вас принято? — спрашивает Ризван.

— Хочу, — вырывается из рта.

— Значит, отрывай задницу и иди на кухню! — приказывает бандит и отправляется за мной следом.

Садится на табуретку. Сухое дерево поскрипывает под весом его тела. Бандюган наблюдает за каждым моим движением.

— Чего ждёшь?

— Это не мой дом. Татьяны. Я не лазаю по чужим холодильникам.

— Похоже, до тебя плохо доходит, Арина. Ты жива только потому, что в голове у Зверя перемкнуло, — щёлкает пальцами. — Вот так. Но может и разомкнуть. Обратно. В две секунды. Или меньше. Ясно? Так что в твоих же интересах сделать всё, чтобы у Зверя как можно дольше продлилось короткое замыкание.

Ризван встаёт и распахивает дверцу холодильника.

— Вот, хавка сырая имеется, — показывает на полки с продуктами. — Только приготовь.

Сам садится обратно на табуретку и берёт пульт, тыкает по кнопкам. Старый чёрно-белый телевизор начинает показывать картинку с помехами и шипением.

Сначала я двигаюсь как сломанная кукла. Движения хаотичные. Мне плохо от мыслей о смерти дедушки. Но суровый взгляд кавказца каждый раз подстёгивает меня не сидеть на месте. Двигаться. Делать что-то.

Ступор покидает меня.

Скорблю по дедушке. Но я знала, что однажды он покинет меня. Жалею только о том, что меня не было рядом с ним в последние мгновения.

Пальцы держат нож. Я чищу картошку. Снимаю кожуру.

Постепенно мой разум очищается.

Я понимаю, что сбежать будет трудно. Нужно что-то сделать. Выведать информацию.

Долго собираюсь с духом.

— Почему Зверь называет меня другой фамилией? — спрашиваю.

Сжимаюсь.

Кусаю губы. В ожидании ответа.

— Потому что Порохова — это твоя настоящая фамилия, — лениво отвечает Ризван.

— Я жила здесь всегда. Я Попова.

— Ты подкидыш. Вернее, тебя подобрали. Записали на другую фамилию.