— Ничего говорить не буду, ты сама всё увидишь, — мама спешить как можно скорее закрыть разговор. — А вот, собственно, и сам Рома.

Игнашев присоединяется к нам на прогулку. Целует меня в щёку, прижимает к себе и неспешно идёт рядом. Слишком весёлый и какой-то задумчивый.

И это наводит меня на мысль о том, что его настрой сегодняшним вечером значительно усложнит мне задачу.

Глава 25.

Альбина.

Ресторан, куда мы направляемся с Ромой, находится в соседнем корпусе, поэтому мне приходится накинуть поверх чёрного платья зимнее пальто. Ступая по хрустящему снегу я вся дрожу. Не знаю, это потому, что на улице минусовая температура или потому, что мне сложно переступить через себя и сделать человеку больно своими словами?

Рома идёт рядом со мной и о чем-то рассказывает. Я не вникаю в суть его монолога, только изредка киваю в нужный момент и делаю вид, что внимательно его слушаю. Бросаю на него короткие взгляды и не могу поверить, что пять лет назад этот добрейшей души человек оклеветал друга. Где правда? И как узнать, кому действительно стоит верить? Возможно, Рома тогда неправильно все понял, не так как нужно информацию мне подал… но что сейчас гадать, когда время безвозвратно утеряно?

Игнашев всегда был своим в доску парнем. Не пропускал ни одной крутой вечеринки, был веселым и компанейским. Заводилой, тем ещё шутником и балагуром. С Ильей дружил сильнее остальных — это была дружба, проверенная годами, обстоятельствами и временем. Мне всегда казалось, что я умею чувствовать людей, но как оказалось на практике — не очень.

Рома волнуется. Помогает мне снять пальто, отодвигает стул и подает руку, чтобы я заняла своё место за столиком у окна. В зале почти пусто и это радует меня. Все обстоятельства складываются так как нужно.

— Синельников говорил, что здесь замечательная кухня, — произносит Ромка, наполняя один из бокалов вином, другой — яблочным соком.

— Да, паста просто пальчики оближешь, — соглашаюсь с ним.

По правде говоря, еда в горло совсем не лезет. Я откладываю столовые приборы в сторону, вытираю губы салфеткой, оставляя на ней алые следы и впервые за весь вечер смотрю в глаза Игнашеву.

Он красивый мужчина с правильными чертами лица. Хорошо сложен, со спортивным подтянутым телом. Ромка любит ухаживать за своей внешностью. Уверена, к нему выстроиться очередь желающих заполучить его сердце. Когда-нибудь он обязательно будет счастлив, но только не со мной.

— Ром, нам нужно поговорить, — начинаю я.

По спине пробегает легкий холодок, но пути назад больше нет.

— Точно, Аль! Мне тоже нужно сказать тебе кое-что важное, — спохватывается Ромка.

Он шарит руками по карманам и тут же выуживает бархатную коробочку из пиджака. Во рту образовывается огромный колючий ком, который мешает мне прямо сейчас сказать ему всю правду.

— Альбина, ты лучшая женщина, которую я встречал в своей жизни…

Он щелкает пальцами и дает знак официанту. Чёрт, что он ещё задумал? Я никогда не понимала громких признаний в любви на глазах у публики. Когда будущую невесту ставят перед сложнейшим выбором — согласиться в угоду толпе или отказать, рискнув быть заброшенной камнями и гневными осуждениеми.

— Стой, Ром, — перебиваю его, чтобы остановить порыв, который я, увы, не оценю. — Это важно. Просто выслушай меня, хорошо?

Рома кивает. Официант выносит в зал огромный букет цветов и ставит их за наш столик. Розы изумительно пахнут, но о запахе мне нужно думать в последнюю очередь. Важно сконцентрироваться на своих мыслях.

— Я благодарна тебе за дочь, Ром. Вика — это лучшее, что случилось в моей жизни, но я запуталась. Правда запуталась. Поэтому хочу немного свободы.

Игнашев хмурится. Улыбка медленно сползает с его лица, уголки губ ползут вниз. Разучилась я рвать на корю. Возможно это ещё не раз пригодится мне в жизни, но сейчас я ощущаю себя особенно гадко со всеми этими признаниями в любви и цветами, которые я не заслужила.

— Аль, ты сейчас серьезно? — произносит Рома после минутной паузы.

— Вполне, Ром. После возвращения из пансионата я бы хотела забрать свои вещи и перевезти их в свою квартиру.

— А Вика? — недоуменно спрашивает он.

— Она со мной, естественно. Прости, но это даже не обсуждается, Ром.

Его вопрос касаемо дочери задевает моё сердце. Как он мог вообще подумать о том, что я могу оставить свою малышку? Напряжение витает в воздухе. Кажется, вот-вот рванет, потому что мимика Романа меняется с невероятной скоростью — от недоумения до злости и наоборот.

— Ты… Это из-за Громова, да?

Я ничего не отвечаю, просто отвожу взгляд.

— Он изменял тебе направо и налево! Он бросил тебя, когда тебе было сложно! Забыла, Альбина? — в его голосе проскальзывают раздраженные нотки. — Забыла, как чуть вены себе не вскрыла из-за него? Да только я успел и спас тебя, обнаружив в ванной с лезвиями в руках?

Его слова бьют меня наотмашь. Всё это было в моей жизни, но я старательно хотела об этом забыть. На тот момент я действительно считала, что мне незачем жить — ребёнок, которого я ждала, родился с пороками развития несовместимыми с жизнью, а муж, которому я безотговорочно верила, изменил с другой. Только сейчас до меня доходит смысл слов Ромы. Если бы он не вбил в мою голову, что Илья — изменщик, всего того кошмара в моей жизни могло бы не быть…

— Он же не изменял мне, правда? — спрашиваю почти шепотом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍


— Громов? Альбина, ты сейчас в адекватном состоянии? — по его эмоциям я не могу понять, врёт он или нет. Да это, впрочем, и не важно. — Ты же своими глазами всё видела!

— Всё? Нет, Ром. Я видела только то, что хотела видеть — конкретных доказательств у меня никогда не было.

Мы замолкаем. Пауза между нами пугающая и давящая. Наверное, на сегодняшний день мы всё друг другу сказали.

— Я пойду в номер? — спрашиваю, поднимаясь с места.

Игнашев поднимает на меня свои глаза, выглядит расстроенным и поникшим.

— Иди, Аля. Иди. Но хочу сказать тебе, что я так просто не сдамся, — произносит хрипловатым голосом. — У нас семья. У нас ребёнок. Я буду пытаться сохранить нас ради Вики. Знаю, что был не очень хорошим мужем, но уверен, что ещё не поздно что-либо исправить.

Он швыряет бархатную коробочку в стену, а я, ничего не ответив, выхожу из ресторана. Только пройдя несколько метров по морозной улице вспоминаю, что я не забрала свое пальто из гардеробной. Возвращаться туда не хочется, поэтому я иду по тропинке в одном тонком платье. Когда захожу в корпус, то чувствую, как отмерзает и оттаивает моё тело.

Глава 26.

Альбина.

— Эй, новенькая! Подойди! — слышу голос Ани Ивановой — первой красавицы в моем новом классе.

Замираю на месте, снимаю с плеч рюкзак. Понимаю, что ничего хорошего сейчас не будет и лучше бы мне сбежать, но где гарантии того, что они не тронут меня завтра или послезавтра?

— Заглохла что ли? Подойди, я кому сказала! — голос Ани становится всё настойчивее.

Ноги не слушаются, становятся ватными, и я едва могу заставить себя идти. Аня стоит на заброшенном футбольном поле, мимо которого проходит моя дорога домой, в окружении таких же симпатичных и раскрепощённых девчонок, как и она.

В правой её руке тлеет тонкая сигарета, выражение лица дерзкое, с ноткой презрения ко мне. Я не ждала, что в классе меня примут с распростертыми объятиями, потому что не первый раз сменяю место жительства. Папа у меня военный, поэтому хочешь не хочешь, а переезжать приходится.

— Ты что-то хотела? — спрашиваю её.

Аня начинает громко смеяться. К ней тут же подключаются и остальные девочки. Громкий хохот начинает давить на нервную систему и барабанные перепонки, и всё, чего мне хочется на данный момент — тут же закрыть уши и заставить их замолчать. Но я понимаю, что их много, а я одна. И мне ни за что с ними не справиться.

— Отдай мне свой рюкзак, новенькая, — требует неожиданно Аня, заткнувшись.

Она бросает окурок под ноги и тушит его своим кроссовком.

Я перевожу взгляд на свой рюкзак и закусываю нижнюю губу. Он красивый — джинсовый, весь в камнях и стразах. Его привез мне папа из Германии на прошлой неделе. Отдавать рюкзак совершенно не хочется, но боюсь себе представить, что сейчас начнется, если я ей откажу. Я проходила это в прошлой школе. Травлю одноклассников, побои и гонения.

— Извини, но это подарок папы, — отвечаю я.

— Папы? — вновь прыскает она.

Ей смешно и её подругам тоже.

— Дай сюда, я посмотрю, — закончив смеяться говорит приказным тоном.

— Не дам, — отрицательно мотаю головой.

Мама говорила, что за себя нужно уметь постоять, да только у меня никогда не получалось. Всегда находился кто-то сильнее меня. А если их много, то я совсем бессильна.

— Дай, я сказала! — она резко выдергивает мой рюкзак и начинает ощупывать его своими тонкими пальцами.

Открывает-закрывает молнии, лезет в карманы, достает оттуда мои вещи, деньги, канцелярские принадлежности. Я подхожу ближе, пытаюсь забрать рюкзак, но подруга Ани, рыжеволосая девушка в красной куртке, грубо отпихивает меня в грудь. Так сильно, что я теряю равновесие и падаю на землю. В уголках глаз собираются слёзы, когда я слышу строгий мужской голос у себя за спиной.

— Что здесь происходит? — вытираю глаза, поворачиваю голову назад, концентрирую внимание на парне и, к собственному стыду, понимаю, что это Громов Илья — самый красивый парень в школе и всей округе.