Елена Белильщикова - Беременность не по плану

— Егор, наверное решил, что я псих, когда я не смог сесть за руль. — Вдруг брякнул Влад невпопад, переходя на свежие воспоминания.

— Егор восхищался твоей выдержкой. Он сам сказал мне об этом в больнице. — Вздохнула я и встала, чувствуя, что начинаю замерзать на лавочке, даже в теплых руках Влада. — А еще он сообщил, что мне очень повезло, что я — твоя. Иначе он бы отбил у меня всякую охоту к экспериментам во время беременности.

— А это дельный совет! — Расхохотался Влад. — Власов прямо растет в моих глазах! Не боишься, что воспользуюсь этим советом?

— Не-а. Ты добрый, в отличие от Егора. — Хмыкнула я. — Вот с ним мы с детства дрались. Этот парень на многое способен.

— Дрались? Врешь! — Влад смеялся и никак не мог успокоиться. — Слабо представляю себе этот процесс!

— Когда были маленькими — да. — Поправила я Влада. — Ну, пока он не стал выше меня на две головы и тяжелее кил на пятьдесят. Поэтому он просто дразнил меня словами, а я кидала в него чем-то тяжелым.

— И так, после пары месяцев усердных тренировок, Егор научился уворачиваться, и перевес снова оказался на его стороне?

— Ага, я так и не научилась язвить в ответ. Так что численный перевес по-прежнему на его стороне.

— Могу отомстить ему за тебя. Чисто по-дружески навалять, хочешь?

— Влад, ну снова ты за свое! Перестань лезть к Егору!

— Ладно, ладно, я пошутил…

— Знаю я твои шутки! — Если бы я знала, как тяжело Владу было не выдать своего секрета насчет кулона и картины и истинных чувств к Егору. Как сложно было улыбаться и непринужденно произносить его имя, хотя после случившегося ему хотелось крови Власова… Но, как оказалось, Влад — хороший актер. Гораздо лучший, чем я. Я даже ни о чем не догадалась…

Так, незаметно, перебрасываясь словами, мы дошли до ворот жилого комплекса. И я увидела, как крохотная снежинка упала на темный мех шубки. А потом еще одна…

— Влад, смотри, снег пошёл! — С восторгом прошептала я и вытянула ладони вперед. Влад перехватил их и прижал к губам.

— Может, погуляем, а? — С улыбкой предложил он. — Что может быть романтичнее? Ночь, снег…

— Улица, фонарь, аптека? — Хихикнула я. — Да ты романтик. С удовольствием!

А дальше я словно попала в сказку… в параллельную реальность. Мы шли медленно, держась за руки, по пустынному городу. Улицы освещали фонари, над нашими головами ночь раскинуло бриллиантовые сети звезд, усыпая ими все небо. А еще, тихо шел снег.

Он тонким слоем покрывал асфальт, голые ветви деревьев и крыши домов. Робко падал на мою вытянутую ладонь, и тут же таял. Влад не сводил с меня глаз, и я чувствовала, с какой трепетной нежностью он держал мою ладошку в своей сильной руке.

Мы дошли до крохотного парка, почти скрытого между домами, и Влад увлек меня туда. Там стояло всего несколько лавочек, окружавших крохотный пятачок площади. И не было ни единой живой души. Влад достал телефон и включил музыку. Медленная, тягучая как мед, песня полилась из динамика.

Я сходу перевела с английского: «ты — моя душа, мое сердце, жизнь моя…» и растрогалась чуть ли не до слез. Я понимала, что именно это чувствует сейчас Влад, не в силах высказать это словами.

— Потанцуем, моя принцесса? — Я слабо улыбнулась, не веря в свое счастье. Так нежданно свалившееся на меня счастье. Только что было «все плохо». Но Влад умел повернуть обстоятельства на сто восемьдесят градусов.

— Конечно. — И я протянула ему руки. Так мы и кружились под легким вихрем снежинок, прикасаясь, друг к другу лишь кончиками пальцев. Но эти прикосновения на удивление были гораздо более интимны, чем любые касания обнаженных тел. Казалось, танцуем не мы, а наши души, сливаясь воедино.

И я почувствовала, как время для меня замедлило свой ход. А потом и вовсе остановилось. В целом мире для меня существовали лишь голубые глаза Влада, подернутые дымкой любви. Наверное, этот момент один из тех, которые я не забуду до конца жизни. У каждого бывают такие мгновения, которые мы трепетно храним в глубине сердца, и достаем только когда нам холодно и одиноко.

Но тогда я понимала, что я больше никогда не буду одна… мы с Владом вместе. Мы все переживем. Нам подвластно почти все в этом мире… кроме смерти. О которой мне не хотелось думать. В такие моменты она — лишняя. Эта ночь стала торжеством жизни для нас двоих.

И я была очень благодарна Владу за то, что он вот так спонтанно предложил мне погулять «куда глаза глядят».

* * *

Когда мы вернулись домой, то долго валялись на кровати, сцепив пальцы. На фоне, почти беззвучно, работал телевизор. Влад включил какую-то старую мелодраму, что-то вроде «сбежавшая невеста», но на экран мы даже не смотрели.

Влад ерошил мои волосы и снова молчал. Я тоже не хотела ни о чем болтать. Мне было так уютно, что словами не передать.

— Тебе скучно, моя принцесса? — Ласково шепнул мне Влад. Я пожала плечами, решив повредничать.

— Нарисуй мне что-нибудь.

— А что хочешь? — Влад не сопротивлялся моему глупому бессмысленному желанию. Он потянулся к моему вечно захламленому столу и стянул оттуда блокнот с белыми листами и простой карандаш.

Я устроилась удобнее, наблюдая за тем, как белый лист заполняется разными картинками. Очень красивыми и реалистичными. Вот смешная собачка — щенок с черными подпалинами и напряженно торчащим ушком. А вот цветок — пышная роза с капельками росы на лепестках. А это — снежинка в ее «макро версии». Влад старался, отрисовывая мельчайшие детали.

А это… я захлопала ресницами, видя очень знакомый рисунок. Руна вечной верности у древнего племени. Я помню, как мы с Егором выбирали такие, когда вернувшись из «ледяного плена», он решил сделать символ того, что я спасла ему жизнь. И себе, и мне.

И мы выбрали парные руны. Мой кулон сейчас лежал в шкатулке, после того, как в Стамбуле порвалась цепочка, я не носила его. Все время забывала починить. Тем более, что Егор потерял свой, около года назад.

Он был очень расстроен, я прекрасно помню то время. Он целую неделю перерывал квартиру, машину, и даже в первый день, когда обнаружил потерю, ходил по подъезду и улице, думая, что и его цепочка порвалась. Но так и не нашел свою руну «вечной верности» мне.

Я посмеялась тогда над ним, и сказала, чтобы он не дурил. Потому что самое главное, это то, что наше отношение друг к другу — в наших сердцах. И никакие приметы, руны нас не разъединят. Со временем я забыла эту историю, зато сейчас пришла в восторг. Вот это совпадение!

— Влад! Что это ты рисуешь?!

— А я думал, ты сама мне скажешь. — Мне бы обратить внимание на льдинки, что зазвучали в его, внешне спокойном голосе. Мне бы заметить, с какой силой он сжал карандаш в чуть побелевших от напряжения пальцах. Но я, как обычно, все прощелкала…

— Смешно, что ты нарисовал не тот кулон, что был на мне в Стамбуле! А угадал и нарисовал его пару. Признавайся, ты тоже читал ту же мифологию и запомнил мой кулон? И нашел к нему пару?

— В точку, милая. — Процедил сквозь зубы Влад. — Значит, этот кулон — Егора?

— Да. — Сказала я тихо, не углубляясь в детали. Как жаль, что мы не умеем читать мысли. Если бы я знала истинную подоплеку рисунка, я бы обязательно обо всем рассказала Владу о потере кулона Егором. Но я — не ясновидящая. И я промолчала, не посчитав это важным.

Влад никогда не ощущал себя так, словно вколол себе адреналин. Нелли уснула, а он не мог спать, лежа с открытыми глазами и глядя в потолок. Ладонь Нелли лежала на его бедре, но покоя это не приносило.

Влад медленно связывал в голове подозрения в единую цепь, но… некоторые элементы выбивались из нее. Это пугало. Потому что он не мог отмахнуться от страхов за жизнь любимой и ребенка. Угроза шла извне.

Логика добивала: «все указывает на Егора!»

Сердце шептало: «Власов никогда не причинит вреда Нелли».

Ревность кипела: «Егор — враг номер один!»

Интуиция наоборот, вопила: «слишком просто, Раевский! Какой к дьяволу, Власов?! Мысли масштабнее, тебе же не пять лет!»

Вот тут и шел затык. У Влада не было доказательств ни на кого, кроме Егора, и как бы он не доверял интуиции, приходилось считаться с фактами. Но Влад привык слушать интуицию. Черт!

«Хватит накручивать себя, Раевский. Ты продумал свой план? Вот и действуй по нему!»

А по плану, Владу оставалось только ждать. И это было мучительнее всего.

* * *

На следующее утро после падения, Нелли…

Из тягучего противного сна меня выдернула вибрация телефона. Я с трудом разлепила глаза, чувствуя, как в затылке набатом пульсирует боль. Ну конечно. Таблетки за ночь перестали действовать, а сейчас, когда я первым делом полезла в тумбочку, то обнаружила пустую пачку. Блин, это ж надо было их в обрез купить… ладно, справимся. Где наша не пропадала? Рожать будет больнее!

Так я попыталась успокоить себя, и неприязненно покосилась на продолжавший корчиться в конвульсиях, телефон. На экране светилась надпись: «Максим Петрович». Не, ну кто еще может наяривать мне в шесть утра? Что там у них уже стряслось?

Я посмотрела на Влада. Он уснул. Я подозреваю, что недавно, потому что на журнальном столике стояло несколько недопитых чашек кофе. Переживает, бедный. Даже сейчас, во сне, он настолько напряжен… между бровей у него виднелась горькая складка. А потом, Влад перевернулся и тихо застонал во сне. Я вздохнула и, схватив телефон, на цыпочках ушла в ванную и плотно закрыла дверь.

— Нелечка, милая, ты там жива?! Как самочувствие? — Встретил меня радостным приветствием продюсер, дыша в трубку так, словно бизон вышел на водопой.