— Если не все так катастрофично, зачем ее снова везти к вам? — закрыть бы мне рот, да вот только не получается.

— Повторно сдать анализы, контрольное УЗИ. Мы все напишем в рекомендациях, не волнуйтесь, мужчина, — и ведь не в моей жадности дело, просто очередной разводняк на бабки. А у кого этих бабок нет? Все суки. Ну просто все…

— Да я и не волнуюсь.

— Ну вот и хорошо. Давайте мы вам сейчас все расскажем по списку и как за всеми ухаживать.

Лично я почти ничего не слушал, прекрасно осознавая и без подробностей, как кормить котят. Смотрел я исключительно на поглаживающую кошку Олесю. Какая же она еще наивная и доверчивая девчонка. Вот только при всем при этом, она может весьма неплохо манипулировать людьми, а точнее мужиками. Мужики таких обожают. Маленькая лапочка, которая может ответить, но и в нужный момент промолчать. Сейчас ей достаточно распахнуть эти красивые и слезливые глаза и все, стойкость мужика летит к чертям собачьим. И ведь я сейчас прекрасно осознаю, что, выйдя из кабинета и расплатившись по счетам, потомство кошки в виде трех котят, как собственно и травмированная мамка, поедет прямиком ко мне домой. Это какой-то абсурд, ей Богу, но так и будет. Ловлю себя на мысли, что мне будет безумно интересно посмотреть на то, как Олеся будет просить меня об этом. Хотя и не только об этом.

— Шестнадцать тысяч девятьсот девяносто четыре рубля, — проговаривает с улыбкой девушка-администратор, смотря попеременно то на меня, то на Олесю. Да, сейчас я испытываю кайф, потому что прекрасно осознаю, что таких денег с собой у нее просто не может быть.

— Ой, у меня нет столько налички. А вы карты принимаете?

— Да, конечно.

— Все-таки хорошо, что ты дал мне ее, — с едва заметной улыбкой поворачивается ко мне Олеся и демонстрируя мою же карту. Ха! Вот так и получи нокаут, Бессонов. — А ты не напомнишь мне пин-код? Что-то из головы вылетело, — осторожно интересуется Олеся, опуская взгляд на свои руки.

— Двадцать три семнадцать, — шепчу ей на ухо, на что Олеся не скрывает улыбку.

— Спасибо, — так же шепчет она и протягивает карту девушке. Да уж, не начав играть, меня же переиграла.

А дальше был зоомагазин и обычный среднестатистический гипермаркет. Надо отдать Олесе должное, носилась она со скоростью света, правда предварительно переодев обувь. Я же сидел в машине, демонстративно отказавшись участвовать в шопинге.

— А не многовато-ли, лапонька? — интересуюсь я, как только Олеся примостила пятую точку на переднее сиденье. Ясно, сейчас в ход пойдут глаза. — Кстати, Лесечка, а зачем ты купила кошачий наполнитель и лоток? Ты собираешься ставить его на улице? Прям в кусты?

— Это всего на несколько дней, честно. Ну или неделю, — да, да, личико в бок и глазки распахни. Вот, вот, реснички пошли в ход. Ты ж моя лапушка. — Я поухаживаю за кошкой, у нее лапка должна зажить, и котята чуть окрепнут, а потом я найду им дом. Это называется передержка.

— Передержкой называется то, что было у меня в трусах несколько часов назад. А это называется по-другому.

— Это передержка, — настаивает Олеся, явно теряя позиции и уверенность в голосе.

— Это называется сотрудница Чернобыльской АЭС пробует способы охмурения дяди Игоря из того же самого Чернобыля.

— Нет.

— А я говорю да.

— Ну, пожалуйста. Дом большой, малышне я устрою перегородку, типа домика, они оттуда просто так не выберутся, в туалет будут ходить на пеленку. Я их купила. А кошку сразу в лоток посажу, она поймет, что писать надо туда. А сегодня или завтра утром дам объявление о котятах. Их будет легче пристроить, с маленькими всегда проще. Ну а с кошкой я разберусь. Пожалуйста. Я тебе массаж сделаю.

— Ну просто поразительно.

— Это да?

— Это дебилизм под названием «доброта дяди Игоря», а не да.

— Спасибо! — радостно восклицает Олеся и тянется к моему лицу. По логике должны быть губы, но нет, целует она меня в щеку. Ну просто удивительный человек…

Глава 50

А ведь еще недавно Олеся говорила о том, что хочет ляльку. Сейчас, глядя на эту картинку, ощущение, что я подсматриваю за многодетной мамкой, которая из кожи вон лезет, чтобы накормить своих тройняшек, но беда в том, что руки только две. Собственно, ей и с кошачьим семейством хорошо, в ее случае в ближайшем будущем можно обойтись и без ребенка. Позитивности и счастья в ней сейчас хоть ложкой жри, несмотря на явные хлопоты и реальный напряг.

— Ну может хватит делать вид, что чем-то занят в телефоне. Ты же все равно смотришь на меня и котят. Иди сюда, покорми их со мной. Тут еще есть бутылочка. Один котенок как раз не при делах еще.

— Сама корми, раз ввязалась, — как можно резче отвечаю я.

— Язык отсохнет сказать, что они тебе нравятся, да?

— Мне много что нравится, Олеся, и что с того?

— Так если нравится, покорми.

— А это тебе урок, дорогая. Когда завтра ты уедешь в ресторан, кто будет их кормить днем? Убирать за кошкой? Давать ей лекарства?

— До завтра нужно дожить. И вообще, будет новый день, будут новые мысли. Здесь им всяко лучше, чем на улице. И тут есть шанс поесть два раза в день и не быть затоптанными какими-нибудь отморозками.

— В этом ты безусловно права, — констатирую я, присаживаясь на пол к Олесе. — Коврик бы под жопу постелила.

— Тебе еще детей рожать и бла бла бла. Мама мне тоже так говорит, вот только раньше тетки и на морозе спали, и тяжести таскали, и нормально рожали, — беззаботно произносит Олеся, уставившись на мое лицо. — Ой, у тебя на лбу царапина, а я и не заметила. Хочешь обработаю?

— Ты сначала этот кошатник покорми, а я переживу.

Беру детскую бутылочку и подношу к оставшемуся не при делах рыжему котенку. Кажется, самому маленькому из имеющейся компании. Вот уж никогда бы не подумал, что в принципе могу завершить свой день именно так.

— А тебе какой больше нравится? — неожиданно спрашивает Олеся. — Мне светло-серый.

— А мне нравится кошка. Вон как смотрит осмысленно. Не завывает песни из-за того, что трогают ее котят, не набрасывается, в лоток успела сходить, а не пол обоссать. У нее есть потенциал. И мне кажется, я ей нравлюсь, — на мой ответ Олеся лишь улыбается, демонстрируя мягкую, я бы сказал какую-то нежную улыбку.

— Так может оставишь ее?

— Еще чего. Животные мало живут. И пусть у нас у всех одинаковые шансы умереть в любой момент, но животные не могут прожить больше определенного срока.

— Странная логика. Все могут умереть хоть завтра, что теперь не жениться и не рожать детей?

— Ты в мою логику не лезь. Корми котят и не задавай вопросов, на которые можешь получить не очень приятный для твоих ушей ответ, — зло произношу я, на что Олеся тут же замолкает и переводит взгляд на живность.

Я же, как только закончил с рыжим, быстро встал с пола и, бросив сухое «спокойной ночи», ушел к себе в спальню. Вот так, одна дурацкая фраза смогла перечеркнуть весь день.

***

Да уж, глядя на себя в зеркало с уверенностью могу сказать, что веткой меня приложило знатно. На лбу как будто кто-то расписался красной ручкой. Одним словом, красавчик. Оборачиваю бедра полотенцем и выхожу из ванной. Кажется, у меня что-то тряхануло в груди, когда я обнаружил в своей спальне Олесю, сидящую на кровати. Мягко говоря-неожиданно. Но еще более неожиданно то, что на ней из одежды только белая сорочка.

— Я, наверное, тебя обидела теми словами. Прости меня, — неожиданно выдает она, шумно сглатывая.

— Я не обиделся. Ты пришла ко мне только для того, чтобы это сказать?

— Нет, — медленно привставая с кровати, тихо произносит Олеся. — Садись, я обработаю тебе лоб. Царапины от кошек требуют тщательной обработки, а то можно занести всякие неприятные болячки.

— Какая ты заботливая, Олесечка.

— Мне не нравится, когда ты меня так называешь, чувствуется что-то не естественное. Садись, — неожиданно хватает меня за руку и тянет на кровать.

— Да я смотрю у вас, Олеся Игоревна, несмотря на хиленький вес, много сил.

— Это все полкило лука в шаверме.

— Точно, как же я забыл, — не могу скрыть сарказма в голосе, особенно, когда Олеся встает напротив меня и тянется рукой к кровати.

Как бы совсем случайно при этом касается меня волосами и принимается открывать флакон.

— Не хотелось бы тебя разочаровывать, но мне не нужно обрабатывать лоб. Во-первых, это последствие не кошачьей царапины, а всего лишь удара от ветки. А во-вторых, я ее обработал.

— Точно?

— Абсолютно точно. Но ты же не за этим пришла сюда в такой час, в одной сорочке, да?

— Да. Я хотела сказать тебе спасибо, — вполне серьезно произносит она, заправляя за ухо волосы. — За одежду, белье. Но за кошку с котятами особенно, это деньгами не измеряется, это… в общем, я очень благодарна тебе, правда, — протягивает ко мне руку и аккуратно, почти невесомо начинает гладить мое лицо. И вот тут, когда я осознаю сказанные ею слова, меня повторно торкает. Резко перехватываю ее руку и сжимаю запястье так, что Олеся вскрикивает.

— Ты чего?!

— Это я чего?! — встаю с кровати и нависаю над ней. — Мне на твои благодарности по хрен! Ты чего удумала, приду-ка я нему в сорочке и отплачу за столь насыщенный день?

— Нет!

— А что тогда? Просто так вдруг захотелось ко мне в постель?

— Да захотелось и что тут такого?!

— То есть в примерочной, когда тебе реально хотелось, ты вдруг остановилась, а тут, после спасения кошачьего семейства подумала почему бы и не дать, да? — еще несколько секунд Олеся смотрит на меня своими глазищами, а потом резко вырывает руку из моего захвата.

— Нет. Мне просто не хотелось лишаться девственности в примерочной, — жестко произносит Олеся и со слезами на глазах выбегает из комнаты, громко хлопнув дверью.