Беру с графин с водой и, трясущимися от злости руками, наливаю стакан воды.

— А я недооценил тебя, Олеся.

— Конечно, недооценил. Чуть больше полугода назад кто-то мне втирал, что «у меня на тебя не встанет». Но судя по штанам в примерочной, все у вас на меня вставало, Игорь Александрович.

— Ох ты ж, ничего себе, как тебя это тронуло, — улыбаясь произносит Игорь.

— Ну если я тебе скажу, что у тебя член размером с пипетку, ты это тоже запомнишь.

— Да я тебя, Олесечка, и без пипетки запомню.

— Тебе снова смешно? А вот мне-нет. Она же замужем, у нее есть дети. Я видела это своими глазами! Ты поэтому не приводил ни одну женщину в дом, да? Просто потому что бредишь замужней теткой, а та не могла сюда прийти, верно? А пока эта замужняя дрянь спит со своим мужем, тебе захотелось того же, и ты решил предложить «отношения» мне. Но вот ведь незадача, просто потрахаться не получилось, ибо жеребеночек оказалась девственницей, и в тебе неожиданно проснулась совесть. Все верно? Тьфу! Какой же ты… ненавижу тебя.

Толкаю Игоря в грудь одной рукой, а потом неожиданно для самой себя начинаю колотить по его груди снова и снова, словно в меня вселяется бес. Наверное, била бы и дальше, если бы Игорь не перехватил мою руку.

— Угомонись я сказал, — подтолкнул к столешнице, на что я невольно ударилась спиной. Не сильно, но весьма ощутимо. — Что с тобой творится? — ставит руки по бокам от меня, при этом тяжело дыша. — Эта замужняя тетка с детьми, как ты выразилась, мой психолог. Все. И уж чего я никогда не делал, так это не мечтал о ней как о женщине. Она меня не интересует от слова «совсем». И хожу я к ней исключительно за тем, чтобы вытрахать ей мозг, потому что такого как я, вытерпят единицы. А мне это нужно, понимаешь?

— Психолог? — произношу я с трудом.

— Скажи спасибо, что не психиатр. Хотя такому как я нужен именно он, а не психологичка. Чтобы у тебя не было иллюзий на мой счет, с головой у меня далеко не все в порядке.

— Так у меня тоже не все в порядке.

— Два психа на один квадратный метр-слишком много, — серьезно произносит Игорь.

— Ну вот опять! Если у тебя никого нет, и она твой психолог, зачем ты сейчас это говоришь? Несколько дней назад все было по-другому, и ты хотел меня, я же знаю, что хотел. А сейчас вдруг два психа это перебор?

— Ты действительно ничего не понимаешь, Олеся?!

— Что?

— Я дал тебе время соскочить без последствий для обоих и возможно найти себе нормального парня, а ты крутишь передо мной жопой! Дал тебе шанс подумать и не связываться со мной, а ты как с цепи сорвалась!

— А если я не хочу соскакивать, почему я должна это делать? Подумаешь, с головой у тебя проблемы, так у меня может быть еще хуже. Я просто кажусь нормальной, — на последней фразе Игорь не сдерживается и начинает смеяться, а я как ни странно продолжаю дальше. — А если уж на то пошло, тот отмороженный придурок, каким ты был последние дни, мне не понравился. Если ты это называешь нормальным, значит нормальные мне не по вкусу.

— Ладно, Олеся, я понял, но, чтобы потом не жаловалась. Сама подписалась, поняла меня?

— Поняла.

Становлюсь на носочки и подтягиваюсь к нему, вдыхая тяжелый насыщенный аромат парфюма. По телу пробегает дрожь, когда Игорь крепко обхватывает мою талию обеими руками. Сердце от чего-то колотится как ненормальное я и неосознанно закрываю глаза. Никогда не понимала, как можно чувствовать чей-то взгляд кожей, но сейчас я ощущая именно это.

— Что, страшно? — шепчет мне на ухо.

— А что уже надо бояться? — распахиваю глаза, встречаясь с ним взглядом и тут же закусываю губу, чтобы не улыбнуться.

— Ну это как тебе самой хочется, — усмехаясь произносит Игорь, и подсаживает меня на столешницу.

— А у тебя фетиш заниматься этим на столах?

— Ты удивишься, но этим я никогда не занимался на столе, — копируя мою интонацию, со смехом произносит Игорь. — Более того, сегодня мы тоже не будет делать здесь это.

— Мне кажется, включился обычный дядя Игорь?

— Я его и не выключал. Хотел сделать для тебя исключение, но как видишь тебе не понравилось.

— Однозначно не понравилось.

Еще несколько секунд мы смотрим друг на друга, пожирая взглядом, но первым не выдерживает Игорь. Его рука зарывается в мои волосы и резко притягивает мое лицо к себе. Пару мгновений и он впивается голодным поцелуем в мои губы, грубо врываясь языком в мой рот, но от этой, казалось бы, грубости я почему-то кайфую. Мы целуемся как ненормальные, жадно, дико, как будто в последний раз. Нежностью тут и не пахнет. Несмотря на то, что все происходящее мне безумно нравится, мне катастрофически не хватает воздуха. Может Игорь все же читает мои мысли, а может просто чувствует, что я на грани, но через несколько секунд, он сам отрывается от меня. Шумно выдыхает и прикрывает глаза….

Глава 52

Меня самым настоящим образом ведет. Становится невыносимо жарко, бросает в пот, и сука, дрожат руки. Дрожат, мать вашу, руки! Это какой-то бред. Перевожу дыхание, пытаясь справиться с этой неконтролируемой волной жара, которая буквально разъедает мои внутренности, и все же открываю глаза, тут же натыкаясь взглядом на Олесины припухшие губы. Она протягивает к моим губам руку, едва касается их своими пальчиками, но я перехватываю ее ладонь и отстраняю от себя. Наверное, со стороны это выглядит грубо, что я и спешу исправить, мимолетно целуя ее ладошку. Впервые в жизни я жалею, что не воспользовался услугами проститутки. Как совладать с собой сейчас, когда я совершенно не настроен на нежность? Глубоко вдыхаю и непослушными руками все же берусь за подол Олесиного платья. Резко тяну его вверх, обнажая ее бедра, облаченные в чулки и тут же останавливаюсь. Чулки, мать вашу! Все, мне пи*дец. Сглатываю, пытаясь не сорваться, но понимаю, что это просто неимоверно тяжело. Вдох, мать его, выдох…Вновь берусь за платье, в ответ Олеся сама приподнимает руки, помогая стянуть его с себя. Отшвыриваю его в сторону, оставляя ее в одном белье и меня снова ведет… Когда я начинаю осматривать Олесино тело, очередная волна жара прокатывает по телу. Черный кружевной лифчик, полностью просвечивающий соски и того же цвета трусики, тоже мало что скрывающие. Великолепное зрелище, которое хотелось бы запечатлить в своем сознании значительно дольше. Вот только сейчас на это не хватает никакого терпения. Поддеваю резинку чулок и медленно стягиваю их вниз. Сначала один, затем другой. Откидываю их в сторону и, сжав ладонями Олесины бедра, развожу их в стороны. Встаю между ее стройных ног, не позволяя их свести и зарываюсь рукой в ее шелковистые волосы. Немного тяну их назад, вынуждая запрокинуть голову и вновь целую ее губы. Олеся вскидывает руки, обвивая мою шею, и гладит мои волосы на затылке, вызывая во мне очередной прилив жара. Отрываюсь от ее губ и тут же всасываю нежную кожу на шее, ведя дорожку поцелуев вниз к ключицам. Накрываю одной рукой ее грудь, немного сжимаю, совсем чуть-чуть, всеми силами уговаривая себя быть нежнее. Провожу губами ниже и прикусываю сосок через кружево лифчика, на что Олеся чуть вскрикивает. Притормози, мать твою, Бессонов. Отстраняюсь от нее, чтобы в очередной раз перевести дыхание. Несколько секунд и я ощущаю, как Олеся тянется ладонями к моей рубашке. А я как завороженный наблюдаю сначала за ее улыбающимся лицом, а затем за дрожащими руки, которые не справляются с дурацкими пуговицами.

— Я сама, — уверенно произносит Олеся, когда я хочу помочь ей расстегнуть рубашку. — Сама, — кивает на свои же слова и прикусывает нижнюю губу, явно подавляя в себе улыбку.

Наконец справляется с пуговицами и стягивает с меня рубашку. Проводит ладонями по моей коже и начинает гладить мою грудь своими маленькими ладонями.

— Олесь, — перехватываю ее ладонь и мимолетно целую ее пальцы. — Не надо так делать.

— Почему? — растерянно произносит она. — Тебе не нравится?

— Очень нравится. Но не сейчас.

— А когда?

— Будешь гладить меня сколько душе угодно, через неделю, через две. Только не сейчас, — не даю ей ничего сказать, вновь накрываю ее губы своими и подхватываю на руки. В голове проносится дебильная мысль-хоть бы не уронить, руки до сих пор как будто не мои.

— А можно на мою кровать? — шепчет мне на ухо. А до моего сознания только сейчас доходит ее вопрос.

— Нет, нельзя. На моем постельном белье спал только я, — не знаю откуда у меня вдруг появляется уверенность в голосе. Может и неправильно спать с ней на моей кровати, когда некогда я был там с Мариной, но сейчас я отчетливо понимаю, что в очередной раз наступил на свои же грабли. В самый неподходящий момент Олесина кровать естественно сломается в том месте, где я специально ее не докрутил. И баста. Нет уж, моя кровать и точка. Я все равно уже сделал этот выбор, гореть, так до конца.

Быстро поднимаюсь по лестнице и заношу Олесю в свою спальню. Мгновение и я скидываю с нее бюстгальтер, оставляя в одних кружевных трусиках. Не даю ей опомниться и аккуратно укладываю на кровать. Провожу рукой по ее волосам, упираясь одной рукой в подушку. Веду кончиками пальцев по ее скулам, щекам, невесомо прикасаюсь к ее припухшим губам. Она глубоко дышит и пытается прикрыть грудь руками, но я не позволяю ей это, заводя руки за голову.

— Не время стесняться, — хрипло произношу я. — Расслабься, малыш.

Смотрю на ее грудь с розовыми сосками и сглатываю от предвкушения. Боже, я уже и не помню, когда в последний раз вот так наслаждался от простого созерцания полуобнаженного тела, не говоря уже о том, чтобы прикоснуться и сделать в ответ приятно. Кажется, это было сто лет назад. Наклоняюсь к ее шее, вожу губами по коже, целую, подбираясь к груди. Всасываю нежные розовые соски, ласкаю их языком, ощущая, как Олеся закидывает руки мне на шею и начинает вновь меня гладить. Сильно сжимает мои плечи, немного стонет, когда я прикусываю ее соски. Спускаюсь ниже, ведя языком по ее животу, подхватывая резинку ее трусиков и стягиваю их вниз. Вновь целую ее, лишая дыхания, вынуждая дышать только мной, а сам накрываю ее плоть. Олеся пытается сжать ноги, но потом расслабляется, позволяя мне ласкать ее. Слегка нажимаю на клитор и схожу с ума от ее стона, который она пытается в себе подавить. Вновь припадаю к ее губам, ловя ее стоны, одновременно лаская чувствительный бугорок, который начинает пульсировать. Ускоряю движения пальцев, интенсивнее растирая клитор, надавливаю на него и снова целую ее в губы, чувствуя, как она начинает кончать в моих руках.