Всю дорогу до дома в голове витал рой мыслей. Казалось голова сейчас взорвется. Меня накрыла самая настоящая паника. И как ни отгоняла от себя противные мысли, о том, что я временная замена, они все равно просачивались в каждую клеточку моего сознания. А даже, если предположить, что Игорь действительно любит меня, то как я могу быть счастлива, тогда как его жена в таком состоянии?

— Олеся, — слышу над ухом голос Игоря, а прийти в себя, ровно, как и выйти из машины не могу. Полное опустошение и непонимание происходящего. — Выходи, сколько уже можно сидеть.

— Иди, я хочу еще немного посидеть.

— Дома посидишь, — несильно, но весьма ощутимо берет меня за руку и тянет из машины.

Наверное, это ненормально, но несмотря на рой мыслей, разъедающих мое сознание, как только я зашла в дом, я безумно захотела спать. Было стойкое ощущение, что в меня вкололи убойную дозировку снотворного. Ноги реально подкашивались, и дикая слабость во всем теле не позволили мне даже раздеться. Единственное, на что меня хватило, так это скинуть обувь. Плюхнулась в одежде на кровать и, свернувшись в позу эмбриона, тут же заснула.

Глава 57

Проснулась я резко, словно меня кто-то окатил ледяной водой. Только на деле все оказалось не так, в комнате никого не было. И первое, на что я обратила внимание, так это на то, что я укрыта пледом и за окном уже темно. Супер. Что бы ни случилось, ложитесь спать, господа. Вот только всю жизнь не проспишь.

Нехотя встала с кровати и поплелась в ванную. Стоило мне только зайти в душевую и попасть под теплую воду, как в голову снова полезли дурные мысли. Вот где он сейчас? И как мы теперь сможем жить вместе, когда я знаю, что он проводит столько времени со своей женой. Может сейчас он снова с ней. Нет, это невыносимо…

Настраиваю душ на прохладный режим, нервы взвинчены до предела, но, кажется, прохладные капли приводят меня в чувство. Закрываю глаза, упираюсь лбом в стенку, пытаясь собраться с мыслями, но ничего не выходит, потому что я чувствую, как поток воздуха врывается в душевую кабину. Сердце машинально начинает отбивать грудную клетку нереально громкими ударами от понимания, что он здесь, со мной, а не со своей женой. Вот только, когда в сознание очередной раз врывается это ненавистное слово «жена», радость тут же испаряется.

— Ты бы еще ледяную воду включила, — доносится над ухом голос Игоря, и прохладные капли воды тут же сменяются на теплые.

Как только Игорь притягивает меня к себе и его ладони ложатся на мою грудь, ноги начинают неосознанно подкашиваться. Хочется запротестовать в ответ, но вместо этого я накрываю его руки, грубо ласкающие мои соски. Сама прижимаюсь к нему плотнее, ощущая крепкое, сильное тело. Боже, я самая что ни на есть размазня. В данный момент я ненавижу себя за то, что хочу продолжения. За то, что прижимаюсь к нему как кошка, за то, что между ног становится влажно, особенно, когда Бессонов проводит языком по моей чувствительной шее. Неконтролируемые ощущения, доводящие до состояния сравнимое с ломкой. Хочу оттолкнуть и одновременно прижать к себе. Не знаю с помощью каких сил, но я все же отрываюсь от Игоря и поворачиваюсь к нему, с четкой мыслью прервать все это.

— Не надо, все это сейчас неуме….

Договорить мне Бессонов не позволяет, впивается в мои губы властным поцелуем, заглушая протест. А я в очередной раз ведусь и включаюсь в поцелуй, запрокидывая руки на его шею. А через несколько секунд меня как будто простреливает током, от осознания, что все это он делал со своей женой в этом самом доме. На кровати и в этой душевой… И как только это окончательно доходит до меня, я все же отрываюсь от Игоря и пытаюсь выйти, но он резко выставляет руку, перекрывая выход.

— Ты издеваешься? — раздраженно бросает он.

— Нет. Дай мне просто выйти.

Игорь нехотя убирает руку, и я тут же выхожу из душевой. На ходу оборачиваюсь полотенцем и выхожу из ванной. А вот дальше начинается самая настоящая паранойя, когда я начинаю всматриваться в кровать. Черт знаешь что! Я ведь спала на ней столько времени. И тем не менее понимаю, что больше заснуть здесь не смогу. Быстро надеваю на себя сорочку и тихо выхожу из комнаты.

Улеглась на свою бывшую кровать, укрывшись одеялом, и стала представлять Игоря со своей женой. А ведь у них могли быть дети. Двойняшки… В пятнадцать я тоже хотела двойню. Усмехнулась собственным мыслям, и тут же стало тошно. Получается Игорь потерял не только жену, но и детей. Сейчас бы в этом самом доме могли бегать двое детей…

— Ну это вообще пи*дец, Олеся. Что за детский сад со спальнями? — слышу рядом с собой голос Игоря, и тут же замечаю, как он садится на кровать рядом со мной.

— Я не хочу больше спать на той кровати. Ты был там со своей женой, — даже я понимаю насколько абсурдно это звучит, но поделать с собой ничего не могу.

— Начинается, твою мать. Еще час назад ты дрыхла на ней как сурок, а сейчас что вдруг случилось?!

— Просто осознала, что это ваша кровать.

— Ты начинаешь меня бесить, Олеся, — дергает вниз одеяло, оголяя мои плечи. — А то, что Марина дышала этим воздухом, ничего? Или его продезинфицируем? Хватит параноить.

— Я хочу побыть одна. Уйди, пожалуйста.

— А больше ты ничего не хочешь? Ну кроме того, что сказала в машине? — с издевкой произносит Игорь.

— Я сказала это, чтобы уколоть тебя, а не потому что желаю стать твоей женой здесь и сейчас, — хотя чего уж обманывать саму себя. Мечтаю. И о свадьбе, и о белом подвенечном платье, и о венчании… — Пожалуйста, уйди, итак тошно. Дай побыть одной.

Если быть честной, произнося это вслух, где-то в душе я надеялась, что он не уйдет, а ляжет рядом, как когда-то, когда я его выгоняла. Только в этот раз действительно ушел, выключив за собой свет. Хотела-получи. Ну просто конченая дура…

За всю ночь мне не удалось сомкнуть глаз. Столько думать в своей жизни мне не приходилось еще ни разу. Голова просто вскипала от поглощающих голову мыслей. В пять я вскочила с кровати и стала собирать свои вещи. Забавно, в этом шкафу мои старые шмотки, те, которые крайне не нравились Игорю. Правда у меня не было цели забирать весь свой гардероб, ровно, как и все имеющиеся в доме вещи. Я не хотела уходить насовсем, наверное, поэтому в рюкзак поместила только несколько джемперов и одни брюки. Я даже не знала какую преследовала за собой цель. Только быть пока рядом с Игорем не могла. Сорвусь как наркоманка, как только прикоснется ко мне. А пока я не примирюсь со своей совестью, жить нормально не смогу. Вот так и сбегала, оставив глупую записку с не менее глупым содержанием:

«Хочу побыть одна. Мне надо примириться с совестью и подружиться с мыслью, что теперь я любовница. Не злись».

***

Наверное, приходить к Инне было не самой лучшей идеей, но с другой стороны появиться в ресторане и занимать там диван, еще более дебильная затея. Но самое ужасное, что с каждой проведенной минутой наедине с собой, я все больше сроднилась с мыслью, что не смогу. Не смогу стать счастливой, когда есть другая. И не столь важно, что она больна. Важно то, что она есть. Все время я безвылазно сидела в квартире у Инны и думала о ней. Марина…забавно, но раньше мне нравилось это имя. Сейчас же я его ненавижу. А еще больше ненавижу себя за то, что испытываю неприязнь к незнакомой мне женщине. Я стала помешанной, и всякий раз, закрывая глаза, представляла эту женщину рядом с Игорем. Дошло до того, что на четвертый день заточения, я буквально вырвалась на свободу и поехала в больницу. Мне хотелось на нее посмотреть. Жутко хотелось. Я даже не боялась столкнуться там с Игорем. И не столкнулась.

Единственная, кого я встретила, так это девушку, указавшую мне несколько дней назад палату. Наверное, меня бы и не пропустили, если бы не она. Не знаю сколько я просидела в этой самой палате, мне казалось целую вечность. Я разглядывала каждую черточку ее лица. Я запоминала в ней все. И несмотря на то, что невооруженным взглядом было видно, что она глубоко больной человек, она была красива. Реально, красива. И мне, как и Игорю, стало дико стыдно. Стыдно за то, что я нахожусь рядом с ее мужем. Моя голова буквально взрывалась от мыслей об этой женщине. Я уже с трудом понимала, что перевешивает во мне, ненависть или жалость. Наверное, все же ненависть к себе, и жалость к ней. Тридцать лет… Разве человек должен так «жить» в тридцать лет? Не припомню, когда последний раз мне было настолько горько. Я с трудом сглатывала образовавшуюся слюну, потому что долбанный ком в горле не давал мне этого сделать. Закончилась моя встреча с его женой единственным произнесенным мной словом «простите».

Вышла из палаты и с трудом побрела в Иннину квартиру. Посмотрела на свои руки и в очередной раз испытала к себе чувство ненависти. У меня в отличие от нее сейчас есть все для нормальной жизни, так какого черта я ною? Не нашла ответа на этот вопрос, как и на многие другие. Только лишний раз убедилась, что сейчас я ощущаю себя старухой лет восьмидесяти, в то время как мне еще нет девятнадцати! Что со мной творится? Еще неделю назад порхала, словно бабочка, а сейчас? Как же мне хочется вернуть то время…

Вставляю ключ во входную дверь, а он как назло не прокручивается. Раз попыталась, два. Ни в какую!

— Подружилась с мыслью, Олеся? — от неожиданно прозвучавшего голоса над ухом, я неосознанно дернулась и выронила ключи.

— Напугал! Не делай так больше, — резко разворачиваюсь, натыкаясь взглядом на Игоря. Сердце тут же начинает грохотать.

— Нехорошо, Олеся Игоревна, держать гостей на пороге, — с усмешкой произносит Игорь. Наклоняется вниз, быстро поднимает ключи и вставляет их в замок. Удивительно, но открыть дверь ему не составило никакого труда. — Дамы вперед. Или подожди, любовницы вперед.

— Прекрати, — одергиваю Игоря, а самой хочется на все наплевать и прижаться к его колючей щеке. А то что к колючей-к гадалке не ходи. Не брился все четыре дня.