Оборачиваюсь у двери, и прошептав очередной раз «прости», все же нажимаю на ручку и выхожу из палаты.

Странное дело, вместо ожидаемого самобичевания за сказанные слова, мне почему-то становится лучше. Вместо окутывающего тело жара, я ощущаю непривычную для себя легкость.

***

Домой зашел с каким-то предвкушением. Правда боялся, что Олеся соскочит в последний момент, и как только придет время отправляться в аэропорт, встанет в позу. И вот тут моего запала вряд ли хватит на какие-то уговоры. Наклоняюсь к Боне, как всегда вышедшей первой меня встречать, и поднимаю ее на руки.

— Потерпишь одиннадцать дней с Леной. Тем более встретишь там свое рыжее чадо. Не бойся, за хвост никто тебя дергать не будет. Там, к счастью, дети не отмороженные. Ну если что-кусай их.

— Что у тебя с телефоном? — поднимаю взгляд на Олесю, стоящую на пороге гостиной с телефоном в руках. И все бы ничего, но с лицом беда. Да… ну вот тебе и предвкушение.

— Что-то случилось? — опускаю Боню на пол и подхожу ближе к Лесе. — Все, встаешь в позу и на море мы не летим, да? А я думал взбрыкнешь перед самым вылетом. Олесь…

— Не летим, Игорь… Так что у тебя с телефоном? — шмыгая носом, произносит она.

— Понятия не имею. Сел, наверное. Олесь… мы уже десятки раз это обсуждали…

— Ты не понял меня. Мне полчаса назад позвонили из больницы, сказали, что твой номер не доступен.

— Я был там час назад. А что случилось?

— Они сказали, что Марина…умерла.

— Умерла?!

— Так сказали… я не знаю. Игорь…

— Тссс, — прикладываю палец к ее губам, а сам мысленно пытаюсь осознать сказанное. И получается это… да никак это не получается. — Это… странно.

— Ты о чем?

— Ни о чем, Леся. Ни о чем. Иди сюда, — тяну ее на себя и крепко прижимаю к груди.

— Все будет хорошо. Не сегодня, так когда-нибудь, да? Будет? — сквозь слезы проговаривает Олеся, стискивая ладонями мою рубашку.

— Будет хорошо. Будет… Не сегодня, так завтра. Надо только осознать…

Глава 60

Год спустя


Смотрю на себя в зеркало и мысленно кайфую. Никогда не думала, что буду такой счастливой, да и чего уж греха таить настолько красивой. Мамочки, какая же я шикарная…Обалдеть! Никогда и представить себе не могла, что выберу такое платье. Сколько себя помню, всегда хотела что-то пышное, аля принцесса, а это… совершенно другой стиль. Пышной юбкой тут и не пахнет, зато платье выгодно подчеркивает фигуру и потрясающе обтягивает попу. А какая полуобнаженная спина в кружевах… а шлейф… Господи, нехорошо так собой восхищаться. Хотя нет, ну как такой красотой можно не восхищаться? Если я кайфую, глядя на себя в зеркало, то что будет с Игорем?

— Лесь, ну может хватит уже насиловать это несчастное платье? Оставь его на завтра. Давай, раздевайся.

— Во-первых, Инна, оно не несчастное, а счастливое. Во-вторых, хочу и насилую.

— Снимай, говорю. Игорь пришел. Его вряд ли остановят доводы, что ты не одета.

— Закрой! Закрой дверь! — в панике кричу я. — Еще не хватало, чтобы он увидел меня в платье! Примета плохая. Помоги мне, только аккуратно! Давай быстрее, — пытаюсь самостоятельно выбраться из платья, но получается это с трудом.

— Тихо! Не спеши ты так. Вот так, умница. Все, выдыхай. И давай не жри сегодня на ночь, вон живот выпирает.

— Ничего не выпирает!

— Ой, да я шучу. Я просто не хочу, чтобы ты сегодня что-нибудь хомячила на ночь, а то с таким лицом проснешься, что и молодой возраст не спасет. Закон подлости всегда работает не вовремя. Если вздумаешь чего перекусить, то никакой соли. И воды минимально.

— Я и не собираюсь есть. Сегодня вообще больше ничего не возьму в рот.

— Ну и отлично. Все, я пошла, мы с Сашкой придем поздно, надеюсь, ты уже будешь спать и видеть десятый сон. Не грузись, думай только о хорошем. Все пройдет, как надо.

— Спасибо, — улыбаюсь Инне, убирая платье в шкаф.

— Только не надевай, пожалуйста, снова платье.

— Не буду.

— Все, давай, невестушка, дам добро твоему женишку.

— Давай.

Накидываю на полуголое тело первую попавшуюся футболку, едва прикрывающую попу, и не успеваю толком ее одернуть, как в комнату заходит Игорь.

— Привет, — говорю, как можно спокойнее, подавляя в себе улыбку, а самой хочется наброситься на него, а еще лучше зажать на этом самом диване и… Умерь свой пыл, Олеся! Терпи, так надо.

— Привет, — опираясь одной рукой о стену, тихо произносит Игорь, не скрывая улыбки. — А ты в курсе, что твоя подружка уходит до глубокой ночи?

— В курсе. Но у нас все равно ничего не будет.

— Блин, кому скажи, не поверят, — усмехается Игорь, проходя на середину комнаты. — Футболка на тебе, кстати, ужасная, Олеся Игоревна. — В такой только…

— Могилы копать и землю утрамбовывать. Я знала, что тебе понравится. Кстати, я надену ее завтра в нашу первую брачную ночь, — тянусь к нему на носочках и целомудренно целую в щеку. — Шучу. Я надену ту белую шелковую ночнушку, которую ты мне недавно подарил в комплекте.

— Не старайся, Лесечка. Ты как это представляешь в своей странной головушке? Что-то типа, заношу я тебя на ручках в спаленку, ставлю на пол, снимаю свадебное платье, оставляю обнаженной, и тут ты такая, «Ой, подожди, Игорь. Я же сорочку не надела. Я быстренько». Так? Можешь не отвечать, все так и есть, думаю ты сейчас осознала абсурдность своих мыслей. Я предлагаю сделать все по-другому. Прямо сейчас предаться предсвадебному греху, предварительно сняв эту футболку. Так уж и быть, я стерплю этот малопривлекательный диван.

— Ну, хватит, Игорь.

— То есть, это ты мне говоришь хватит? Я стерпел заскок по поводу времени года, даты свадьбы, и мать ее, растущей луны. Я также терплю твою мать с совершенно непослушным ребенком, который только и делает, что ползает, орет и снова ползает, зажимая нашу кошку, где попало с возгласом кысь-кысь-кысь. Как-то нечестно получается, мать и сестра твои, а живу с ними третий день я, пока ты ошиваешься у своей подружки.

- Я не ошиваюсь. Ну так надо, Игорь. Это приметы. Неужели так сложно понять, что я в это верю?

— А сексом почему нельзя заниматься за девять дней до свадьбы? Прибежит дьявол и даст нам люлей во время совокупления?

— Ну, Игорь!

— Ну, Олеся! — копирует мою интонацию Бессонов, наигранно выпучивая глаза. — Мы два года спим вместе, ты наивно веришь, что за несколько дней у тебя там все зарастет? Так я тебя удивлю-не зарастет, ряды девственниц больше не пополнишь.

— Ну хватит нести чушь. Тебе что, так сложно уступить? Осталась всего одна ночь. Я же тебе уступала не единожды: вместо семи возможных дней пою в ресторане два раза в неделю, не поехала со всеми праздновать окончание первого курса, не устроила девичник, который между прочим хотела, но ты был против. И ничего! Не включаю режим истерички, а уступаю. Между прочим-это основа нормальных взаимоотношений и крепкого брака.

— Так все, хватит. Общение с Леной до добра не доведет.

— А вот это ты зря, Бессонов. Если бы не Лена, я бы сейчас здесь не стояла и не примеряла свадебное платье. В тех кустах и осталась бы, если бы она не отправила тебя поближе к народу. Ты только задумайся, все было бы сейчас по-другому.

— Вот трепло блондинистое.

— Ну хватит уже притворяться, что Лена тебе не нравится. И давай не ссориться. Не хочу портить ни сегодняшний день, ни тем более завтрашний. Хочу, чтобы все прошло хорошо. Так, как я задумала в своей голове, ну или хотя бы на половину. Иди сюда, — беру его за руку и веду к большому зеркалу. Становлюсь напротив и прижимаю ладонь Бессонова к своему животу. Накрываю ее своей рукой и перевожу взгляд в зеркало.

— Ты что беременна? — сглатывая произносит Игорь, меняясь при этом в лице.

— Нет. А ты был бы против?

— Нет. Просто это было бы…неожиданно, — несколько секунд мы смотрим в зеркало, не отрывая друг от друга взгляда и я, наконец, решаюсь задать вопрос, который занимает все мои мысли последние месяцы.

— Можно я брошу таблетки сразу после свадьбы? — стою в ожидании его ответа, а самой страшно. Страшно услышать не отказ, а увидеть нежелание в глазах.

— Можно, — не задумываясь отвечает он. — Только это как-то не вяжется на данном этапе с твоими предыдущими целями стать певицей и продолжить обучение в университете. Что, уже передумала?

— Я закончу университет, пусть с перерывом, но закончу. И диплом получу. Обязательно. И не потому что мне нужна эта корочка, а потому что я так борюсь со своей слабой половиной. Я очень многого не понимаю, но мне дико нравится тот момент, когда я перебарываю себя и ставлю галочку в изучении ужасно трудного вопроса. А петь я буду всегда, это моя отдушина. Но все то, о чем я говорила почти три года назад, мне не надо. Не хочу становиться популярной и ездить по городам. Тогда бы я посчитала только что произнесенные слова верхом абсурдности, это же вроде как было моей мечтой. А сейчас все изменилось. Точнее я изменилась. Не хочу слать с экрана телевизора тебе привет и кичиться тем, что смогла чего-то добиться. Все это такая чушь. А петь я буду. Для тебя дома и в ресторане. Ну а вообще, тебе грех жаловаться на такое мое желание, — усмехаюсь в голос, продолжая неотрывно смотреть Игорю в глаза. — Ты же бесишься, когда я выступаю на людях. И тебе дико, прям до трясучки не нравится, когда на меня пялятся. Думаешь я этого не знаю?

— Для двадцатилетней девочки, ты слишком рассудительна.

— Это плохо?

— Думаю, что нет, — улыбаясь произносит Игорь, крепко прижимая меня к себе одной рукой. Убирает мои распущенные волосы и целует в область едва заметного шрама. Забавно, а когда-то я и его считала ужасным, ровно, как и растяжки. Мда… все познается в сравнении. — Я пошутил, Леська, нормальная на тебе футболка. И в ней ты очень даже хороша. Ну правда без нее будет еще лучше.