Светлана заметно тушуется. Теперь на меня бросает злой, но смиренный взгляд.

— Хорошо, Исмаил Иосифович, — к деду, — но вы же взрослый человек, должны понимать, что без заверенных у нотариуса или у нас документов…

— Мы готовим пакет для признания Арины дееспособной, — кивает бодро старик, мелкая под мышкой начинает шевелиться. На неё не смотрю. Диковато ощущаю себя, будто на Олимпе небожителей, где быть не имею права, и не дай бог увижу восхищение в зелёных глазах — точно пропаду и откажусь от скромной роли хранителя святой. Ещё и в грехах покаюсь…

— Хотите сказать, что Арина работает?

— На время болезни — моим заместителем будет назначен Дмитрий. Документы будут готовы на днях, и в моё отсутствие работодателем Арины будет считаться он.

— Это долгий процесс, — напирает Светлана, стискивая обеими руками сумку перед собой. — Вы же сами понимаете, — категорично, — собрать документы, подготовить, предоставить нам. Пока мы проверим — это дело не одного дня, и даже не недели… Девочке нужен строгий и официальный присмотр!

— Да, конечно, — невозмутим Исмаил Иосифович, — я всё понимаю, но и вы не имеете права забрать Алину без резолюции начальства. Пока и вы, и мы в подвешенном состоянии. Я из-за сбора документов — хотя часть уже у меня, — демонстративно приподнимает папку Коган. — А вы, потому что на изъятие ребёнка требуются соответствующие документы. Они у вас есть?

— Они готовы и ждут разрешения на подпись. Сегодня же подам!

— Дело ваше, а мы постараемся сегодня же вам вручить часть документов по нашему делу. Значит, ваши вновь останутся в подвешенном состоянии, — раскладывает по полочкам старик. Явно не одну тонну уже съел говна на этом. — Пока с моими не будет точного ответа и вам не позволят чинить самоуправство.

— Но ваши ещё не собраны и не подписаны, — не менее упряма тётка. — Покажите хотя бы, что есть? — шагает к койке с явным намерением взять папку.

А у меня сердце обрывается. Там ни единой подписанной Коганом страницы. Светлана сразу догадается, что у нас… у самих ещё нет консенсуса. К тому же там есть бумаги, не относящиеся к делу. Но Исмаил Иосифович быстро находится:

— Конечно, дайте мне несколько минут. Племянник только привёз окончательный пакет. Я ещё не всё проверил. Так уж получилось, — сокрушённо ведёт плечом, — угодил в больницу, — винится без вины. — Если вы будете любезны чуть обождать в коридоре, я проверю последние нюансы, а потом мы их вам предоставим. И конечно, ещё от руки напишу заявление, чтобы на время рассмотрения документов Арине было разрешено оставаться в семье.

— Это глупо, — мрачнеет Светлана, бросив взгляд на напарника. Мужик аж потом покрыт. Морда красная, редкие волосы соплями висят. Поэтому упырю видно, что план на легкий захват ребёнка у них провалился.

— Вы же понимаете, что это решаем не мы…

— Вот именно, — непрошибаемо учтив Исмаил Иосифович, — поэтому мы не будем торопить ваше начальство. Пусть проверяют досконально. А мы с удовольствием подождём результата.

Коган — молодец! Выкрутился! Он прав, пока документы ждут резолюции, и органы опеки будут сидеть на месте. То есть мы все будем в подвешенном состоянии. Если только у Авдеевой нет вышестоящего знакомого, и она в обход других не пробьёт необходимость изъятия ребёнка.

Ничего, на этот случай у нас тоже есть план. У меня…

ГЛАВА 10

Бес


Нужно отдать должное выдержке и хладнокровию Исмаила Иосифовича. Несколько секунд они со Светланой Авдеевой пилят друг друга недовольными взглядами. Точнее Коган бесстрастно, а тётка, пыша злобой.

Но в итоге ей приходится сдаться.

— Мы в коридоре обождём, — это уже напарник голос подаёт. Не хотелось бы искать закономерность, но он редко говорит, и второй раз это случается перед тем, как пора закругляться.

— Да, спасибо, — кивком посылает работников отдела опеки старик. Исмаил Иосифович мне нравится всё больше.

Только дверь захлопывается, Арина, всё ещё вжимаясь в меня, подаёт голос первой:

— Это правда?

МНЕ! Тону в зелени огромных глаз, с надеждой взирающих снизу вверх. Бл*, нельзя на меня ТАК смотреть! Я отнюдь не спаситель. У меня свои игры…

Не дождавшись ответа, тотчас к Исмаилу Иосифовичу:

— Дедуля, — отлепляется от меня, ступает к родственнику, — ты правда доверишь Диме управление нашими делами? — в голосе вся гамма чувств — от удивления до недоумения. — Он правда твой племянник? — С паузами уточняет.

— Нет, милая, — успокаивает внучку Коган. — Но об этом не стоит распространяться, — заговорщически подмигивает Арине. Мелкая мрачнеет — на меня глазами стреляет.

— Но вы знакомы? — не унимается.

Проницательна, как и дед.

— Да, — позволяю Исмаилу ответить.

— Значит, всё же договорились? — ждёт от меня реакции.

— Похоже на то, — скупо улыбаюсь. — Исмаил Иосифович, прочитайте внимательно. Я старался максимально учесть интересы Арины, — фразу размазываю. Не стоит мелкой в наши дела сильно вникать. — Клянусь!

Арина переводит с меня на деда затравленный, совершенно сбитый с толку взгляд, но благоразумно отмалчивается. Исмаил Иосифович кивает:

— Милая, ты бы в коридоре со Светланой Георгиевной и Антоном Степановичем посидела. Ты же помнишь, что нужно делать?

— Моим голосом? — прищуривается Арина.

Дед хмурится.

— Они придерутся, что без надзора старших я сразу же заболела.

— Ты у меня самая смышлёная, — ни секунды не сомневается старик в умениях внучки таким тоном, что Арина лишь тяжко вздыхает, воздев глаза к потолку. — Давай-давай, — усмехается Исмаил Иосифович. — В тебе есть талант поверхностно болтать обо всём и ни о чём конкретно. Показать себя легкомысленной дурочкой, при этом убедить в необходимом.

— Дед! — возмущённо протягивает Арина, виновато покосившись на меня, словно извиняясь за их с дедом сцену. А я не могу взгляда отвести. Она потрясающая!

— Что, дед? — любовно улыбается Исмаил Иосифович. — Редкая умница имеет в своём арсенала подобное умение. Так что, иди — как раз выкроишь лишних пару минут нам с Дмитрием, — нарочито строго и дланью махнув для пущего эффекта.

Не могу сдержать улыбки и тоже посмеиваюсь.

— Хорошо, — мотает с неудовольствием головой Арина, кольнув взглядом меня. — Сочиню трепетную историю воссоединения семьи. О загулявшем по жизни племяннике. Моём… непутевом дяде, — растягивает губы в неестественной улыбке, чем вызывает откровенный смех.

— Мелкая, да ты полна талантов!

— А вы сомневались?

— Недооценивал… — И уже когда она к двери подходит. — Ты там не слишком… А то на основании провокационных сведений меня заочно лишат права за тобой присматривать.

— Да что вы, дядя, — в притворном изумлении расширяет глаза Арина. — О вас только уважительно, не меньше чем «Святой!»

Тут мой смех сходит на нет.

— Аккуратно, мелкая, не переборщи. Не все святые были благочестивыми. И да, — девчонка уже за ручку держится, — если что, я в городе планирую задержаться надолго. По основной работе…

— А кем работаете?

Рад, что голос у Ари тихий, а так бы уже все, кто в коридоре близь палаты, был в курсе наших дел.

— Служба охраны, — скупо и отчасти правда. — Этого вполне хватит, — подмигиваю зачем-то.

Арина тотчас вспыхивает, но быстро берёт себя в руки, и покидает палату.


Исмаил Иосифович изучает документы: задаёт несколько вопросов, уточняет кое-какие моменты. Если честно, я бы не взялся ответить, как бы на его месте поступил сам. Перед лицом Беды человек бывает непредсказуем, а когда неприятности зажимают всех сторон…

Вот именно.

Поэтому, пока Коган подписывает бумаги, и так, и сяк кручу ситуацию, но нет однозначного решения. И доверять нельзя — вверять дела чужому человеку, о котором знаешь что он бандит и покушается на имущество, пугает ничуть не меньше, чем знание того, что девочку заберут органы опеки и закроют на какое-то время в детском учреждении.

Если только… прекрасно понимаешь, что жизнь на волоске, а изменить уже ничего не можешь. Как в его случае! Исмаила Иосифовича операция уже не спасет. Сердце может остановиться в любую секунду.

Так что я искренне восхищаюсь Коганом. Он ищет выход из безвыходной ситуации. Котла, куда его загоняют обстоятельства.

И в то же время зло берёт — вот так просто вверяет судьбу внучки неизвестному…

Хотя не так! Известному бандиту, кто отжимает участок земли и кров!

Как по мне, это безрассудство!

— Она — всё, что у меня есть, — словно прочитав мои мысли, нарушает висящую тишину Исмаил Иосифович. Глаза в глаза, протягивает папку с документами: — Она — самое главное моё сокровище…

— Я за ней присмотрю, — заверяю ровно. — Но ей нужны вы…

Исмаил Иосифович тяжко вздыхает — ладонь ползет на грудь, и тут аппарат вновь начинает голосить. В палату испуганно врывается Арина:

— Дед!!! — ухает возле койки, вцепившись в руку родственника и с ужасом на него смотря.

Следом заглядывает работница опеки, рядом жмётся напарник. Тотчас их с прохода отталкивает Галина. Нас всех выставляет, строго наказав: «Сегодня Когана больше не беспокоить!» И мне взгляд такой… убийственный посылает.


— Не знаю, как у вас получилось в кратчайшие сроки собрать такой огромный пакет документов, — недовольно цедит Светлана Георгиевна, пролистывая листы. — Я пробивала по всем базам — нотариальным и нашим — вы не делали запросов. О вас никто не слышал… Тем более адвокат Исмаила Иосифовича…

— Тем не менее, документы собираются. Сегодня же завезу вам, но не лично в руки. Лучше отдам начальству. На подпись!

— Мне нужны ксерокопии. Так или иначе — мне вести дело Арины.