— Нет вопросов, — безмятежен. — Ксерокопии будут. В остальном… дело конечно же ваше — проверяйте, изучайте.


— Вас подвезти? — учтивостью не пахнет, но чтобы быстрее решить вопросы, чуть притупить бдительность, готов на такие услуги. Работники опеки и попечительства соглашаются.

Правда на парковке едва казус не случается. Когда к машине идём, Арина так уставляется на «Бугатти», что едва не встряхиваю, чтобы отмерла.

Не показалова ради на такой тачке приехал. Так вышло. Юля «Камрюху» попросила на сегодня. Я одложил. Она к подружке за город решила съездить на пару дней. Конечно, на машине это делать удобнее. Чем автобусами, попутками или железнодорожным путём. Она мне помогла… я ей. А что оставалось?

Вот и мне — ничего другого не осталось, кроме как «Бугатти». Не шовинист, но, бл*, многомиллионную тачку доверить женщине… Какими бы стальными нервами ни обладал, это сверх моего понимания. Да я бы упился в хламину, чтобы не думать о том, что кто-то посторонний сидит за рулем.

— Арина сказала, что у вас Бэха, — Светлана Георгиевна потрясена не меньше Ари. Окидывает машину таким взглядом, будто даже им страшится прикоснуться к чуду.

— Мелкая? — нарочито строго и брови хмурю, будто ой, как недоволен. — Я же сказал, решил поменять.

Арина от испуганного подростка, шокированного прекрасным, сразу же преображается в девушку, которую спасли от смерти. Мило улыбается, в глазах искры:

— Говорил, но не сказал, что уже… — выговаривает с недовольством.

— Не нравится? — теперь вскидываю бровь.

— Слишком, — морщит нос мелкая.

— Зато быстрее, — нахожу оправдание детскому порыву покрасоваться на крутой тачке. Тачке-то уже ого-го… лет пять.

— Мда, — скептически цокает Арина. — Очень практично для города с частыми ограничителями скорости «60» и «40», — парирует со знанием дела, вызвав очередную волну восхищения.

— Ты права! Издевательство над лошадьми! Поменяем на то, что тебе понравится, — подмигиваю мелкой. И пока Арина смущенно хлопает ресницами и стыдливо на работников госорганов посматривает, пиликаю сигнализацией.

Светлана Георгиевна садится на заднее сиденье вместе с Ариной, а Антон Степанович — рядом со мной.

— Нужно будет более тщательно изучить ваши доходы, — бурчит тётка. И я её понимаю. Не думал, что придётся кого-то подвозить. Но… раз уж так вышло.


Лихачить не решаюсь — скорость выдерживаю и старательно не нарушаю ПДД.


В отделе опеки и попечительства возимся недолго, а покидаем здание, вымученные по самое «не могу».


— Что ты им наплела о нашем знакомстве? — уже сидя в машине по направлению к дому Арины. — То есть… нашей встрече, — поправляюсь, намекая, что мы были знакомы, просто давно не виделись.

— Дмитрий Романович, неужели вы думаете, что я настолько безнадежно тупа и легкомысленна, чтобы плести нечто вопиюще недостоверное?

— Недостоверное, — из всего сказанного вычленяю самое более-менее отвечающие на необоснованность и возмущение мелкой.

— Только правду, — нахохливается девчонка, ёрзнув по соседнему креслу рядом с водительским. — Что вы позвонили сразу же после приступа деда. Что я вас не узнала, потому что видела всего один раз в жизни. И то — давно! Толком о вашем прошлом ничего не знаю, но сейчас, надеюсь заполнить этот пробел, — и — хоп — на меня внимательно смотрит.

— Молодец, — не могу не восхититься. Рад, что ты умная. Сработаемся…

— В смысле? — теряется Арина.

— Ты же умная, — хмыкаю смешляво.

— И что? — сощуривается подозрительно мелкая.

— Не бузи, — примирительно бросаю. — Из меня опекун не очень. А ты умная, послушная. Значит, проблем не будет…

Бл*, курить хочу!

Торопливо выуживаю сигарету из портсигара, на который мелкая переводит взгляд.

— Это наш… — опять на меня. — Откуда он у вас? — задумчиво-хмуро.

— Твой дед подарил, — отмахиваюсь, не желая говорить на эту тему. Прикуриваю, окно раскрываю.

— Странно, — ворчит девчонка. Смотрит подозрительно, губу жуёт.

— Почему странно? — делаю очередную затяжку. Я привык всему придавать значение.

— Неважно, — отстранено мотает головой Арина.

Отворачивается к боковому окну. Можно надавить и вытрясти правду — что творится в юной, но столь богатой на ум черепушке, но лучше отстать. Не стоит так сразу пугать мелкую своим напором.


По дороге домой заглядываем в ресторан. Мелкая упирается, зачем, но я настаиваю, и она нехотя плетётся в помещение.

Но здесь тоже глупо получается. Только понимаю это, когда Арина меню берёт:

— Я не могу себе позволить такое, — испуганно таращится в папку девчонка.

— Я угощаю, — веду плечом, уже глазами выискивая официанта.

— Спасибо, но нет, — Арина откладывает меню и сидит, опустив голову. Складки на скатерти изучает.

— Ты ведь понимаешь, что я могу заказать на своё усмотрение, — начинаю заводиться. Я устал, наговорился так, как не говорил год! Госинстанции — вообще страшнее морга и кладбища. Чёртов длинный день! И голоден я, как волк!!!

— Зря деньги потратите, — спокойна девчонка. — Я не грудной малыш. В меня впихнуть ничего не получится, — упрямо головой «неа».

— Хорошо, — шумно втягиваю воздух, подавляя рык. Закрываю меню: — И какое предложение? — Кладу папку в сторону. — Чур себя не предлагать, — глупая шутка но мне необходимо разрядить ситуацию и, б*, жизненно важно увидеть милую улыбку мелкой. Вместо ожидаемого, Арина краснеет.

П*, интересно, о чём она подумал? Нет, знать не хочу, я же ржать буду. Или хочу… чтобы понять, какие могут быть не невинными мысли у такой очаровательной невинности.

Перестаю улыбаться, к собственному стыду ощущая жгучее возбуждение. Оно-то с чего? Впериваю острый взгляд в Арину, прислушиваясь к аморальной части своего эго и пытаясь считать с девчонки, понимает ли она мой коллапс.

Мелкая смущается сильнее, а меня аж током прошибает. Что, мать его, за х* происходит? Я ведь не могу реагировать на девчонку. Или могу? Малолетка же. Не совсем ребёнок, уже вполне взрослая девушка… и весьма привлекательная.

Веду внутреннюю борьбу и не сразу понимаю, что мы уже непростительно долго молчим.

— Ты слишком тощая, — перевожу в шутку собственную оплошность. Хотя тело голосит, что я озабочен куда больше, чем думаю. Причём, нездорово болен…

— Так что предлагай, — готов материться в голос, но сук*, мой голос скатился на несколько октав ниже, — что хочешь?

Только мне кажется, что каждая последующая фраза звучит всё более интимно, загоняю в смысловую ловушку?

Арина опять кусает губу и впервые этот жест меня глубоко гипнотизирует. В отклонённой от нормы фантазии остро прослеживается извращённое желание самому заняться ртом мелкой. Взгляд скользит по тонкой шее, выпирающим ключицам, перескакивает на грудь…

Так! Стоп. Смаргиваю наваждение. Мне нужна женщина! Причём срочно!

— Заедем в магазин, — Рина робко нарушает могильную тишину, в которой увязаю, как в болоте, страшась сильнее опошлить и без того двоякое до сего момента сказанное. — Купим, что бы вы хотели. Я приготовлю, — мямлит девчонка, теперь ногти изучая.

Сама мысль остаться наедине с мелкой приводит в жуткое оцепенение.

Мой пах. Точнее, и без того неадекватно реагирующий стояк. Благо хоть мозгами понимаю, нельзя допустить милой, семейной посиделки, если у меня проблемы с гормонами. Только вот хозяйство возмущенно дёргается, словно по тупой башке постучать желает, дабы образумить. Молодое тело, наивная и доверчивая, я её заполучу, она даже отбиваться не будет.

От тошнотворно похотливых мыслей готов лбом об стол постучаться, чтобы охладиться. Протрезветь, вернуть здравомыслие.

Глазами шарю по ресторану, а вдруг знакомая какая подвернется, и мы удачно встретимся…

К сожалению, нет.

Нужно самому научиться обуздывать либидо. Мне с мелкой какое-то время видеться. Часто! Если даже не чаще, чем думаю, и не ближе, чем уже хотелось бы.

Так! На девчонку не смотрю. Куда угодно — только мимо!

Я же ей опекун! Или как его там — попечитель…

Или просто — Дядя… Да и вообще — я БЕС!

Бес!!! У меня другие игрушки… Жертвы…

Мне легчает. Кровь ещё по венам носится буйно, но хотя бы из паха отхлынивает.


Понятно. Вот главный секрет спокойствия!

Не смотреть на Арину! Не думать двусмысленно!

— Я вам должна, и с удовольствием расплачусь…

Твою мать!

Уставляюсь на мелкую.

Она что, заразилась от меня — говорить так, чтобы фантазия в жутком экстазе заходилась.

В горле сушит. Торопливо отпиваю воды, которую нам на стол поставили в тот момент, как мы разместились.

— И тебе… — голос всё же чуть охрип. Прокашливаюсь, спешно выискивая причины для отказа. — Хочется запариваться приготовлением?

— Я же не собираюсь праздничный стол накрывать! — ворчит Арина. — Пару блюд осилю. Ну или… Вы себе тут можете заказать, а я подожду. Потом в магазин, и я себе сама приготовлю…

— И даже если напомню, что ты мне свидание должна?

— Я не готова к нему! — бледнеет мелкая, испуганно моргая.

Бл*, убейте меня немедля! Не могу отвести глаз с Арины, которая на меня в упор не глядит. А мысли долбят измученный развратом мозг.

Милая, если ты ещё и приготовишься, думаю, свидание окончится, так и не начавшись…

— И даже если попрошу? — умудряюсь связать слова в нечто адекватное. Не упираюсь уже, просто хочу уточнить. — Своего рода небольшой праздник. Отдел опеки от нас на пару дней отстанет. Дед в опытных руках врачей. Ты под присмотром… Я плачу.

— Это не праздник, — трясёт головой Арина, — спасибо. Если его так желаете, выйдет из больницы дедуля, вот тогда и шиканём!