Ооо, а вот и на ловца…

— Э? Прикурить дай! — щегол остановился, растерянно смотря мне в глаза. Сигарету прячет за спиной. Конспиратор хренов.

— Че вылупился? Мне начхать, хочешь — травись. Мне только прикурить дай! — посмотрел с сомнением, но вытащил зажигалку. Выхватила дрожащими пальцами и подставила огонек к сигарете.

— На. — Закрыв глаза, протянула ему обратно зажигалку.

Услышала, как пацан драпанул от меня. Усмехнулась и разлепила веки. До чего же кайф! Схватилась двумя пальцами за бычок и жадно затягивалась, выкуривая под ноль до самого фильтра. Затушила о подошву своего берца, и отшвырнула фильтр. Мало! Внутри снова начало все стягивать. Хрен приглушу. Надо найти пожрать, во рту два дня ни крошки.

Подойдя ко входу станции метро около набережной, остановилась. Поморщилась от предстоящего. Повернулась на пятках в сторону воды и вдыхала свежий воздух. Глубоко. С остервенением. Так, чтобы холодом обжечь легкие.

Ненавидела слабость. Она меня обескураживала, вводила в необъяснимый ступор. Всегда! Я никогда не была слабой. Ни на каком этапе своей жизни. Я никогда не ныла и не жаловалась на свою судьбу! Но сейчас… сейчас мне именно это и предстоит.

Нам, уличным бродяжкам, часто приходится играть. Прикидываться дурочками, идиотами и несчастными. Давить на жалость, отыскивать больное место людей и давить. Давить и насмехаться над ними. Над этими доверчивыми идиотами, которые мнят себя богами, задирают нос кверху, если

подадут милостыню, или кинут пару слов, полных сожаления.

Оооо… как я любила таких жалостливых. Которые хотят пожалеть, но их хватает от силы на десять минут. Тех, у которых найдешь нужную точку, на которую нужно давить, и наблюдаешь, как они на глазах начинают ломаться. Я впитывала в себя эти ощущения. Гордилась собой, когда видела, как по

незнакомому лицу текут теплые слезы. Люди глупые существа…

— Кто это тут у нас? Привет. Че не заходишь? — услышала сбоку до боли знакомый голос.

Ризван. Местный сутенер. Повернулась к нему и без тени улыбки глянула на высокого брюнета. Черная рваная челка упала на глаза. Шоколадные глаза блестят. И я не хотела никогда знать, что это за блеск. Он всегда менялся при виде меня. При виде баб. Но со мной было что-то другое, и от этого холодок струился по жилам. Я ненавидела излишнее к себе внимание. А он — он всегда ошивался рядом. Всегда хотел затащить к себе. Не на работу, не к девочкам. От чего-то казалось ему… для него. Но хер, обломится. Я не опущусь никогда до такого. Лучше спать в приемнике на вонючих матрасах с бомжами. А кто ты, Чича? Ты одна из них! Никто! Такая же, как и они, ничем не лучше.

— Привет. Дышу свежим воздухом, — безэмоционально ответила на вопрос. Нагло прошлась по нему взглядом и мгновенно услышала очередной вопрос:

— И как? Подхожу тебе? Под твои рамки. — Вопрос был задан серьезно. Нравлюсь ему, давно. И что они такого находят? Шара и близко не стоял с Ризой. Этот хорош собой, и деньги у него всегда имеются, и довольно немалые.

Я каждый день на улице отвоевывала свое место. Каждый день на улице кто-то прибавлялся. Будь то бабы, они сразу шли к Ризвану. Самые тупые, ищущие самые легкие пути, присоединялись к нему. Он не только зарабатывал на девчонках, но и парням давал наводку на мажоров. И от этого имел нехилый процент. Один болтливый как-то на радостях проговорился, заполучив крупную сумму денег.

— Риз, че хочешь? Че надо? — посмотрела исподлобья.

Никто не смел с ним так разговаривать. Я одна. И каждый раз я ждала от него ответки, отдачи в разы хуже. Подозревала, что когда-то ему надоест, и он возьмет силой. До сих пор подозреваю. Поэтому и желала избавиться от ненужной девственности. К херам она мне?

— Я шучу. Расслабься. — Улыбается уголками губ, но глаза отнюдь не добрые. Он бы и тут меня не прочь нагнуть.

Если кто-то посягал на меня или на мое — заработанное, или мою вещь, или не дай боже, нож — то я дралась. Дралась не на жизнь, а на смерть. Зная, что это может быть моя последняя схватка. Может от нее зависеть многое. Готова всегда перегрызть или разорвать любому глотку. Закон улицы: либо ты, либо тебя. Все очень просто, и я каждый день следовала этому правилу. Поэтому мало кто меня трогал. А если появлялись зарвавшиеся новенькие, то их быстро просвещали, кто есть кто.

— Ладно. Я пошла. — Хотела развернуться, но меня жестко схватили за руку.

Молниеносно развернулась к нему и посмотрела яростно в глаза. Уже потянулась за ножиком в карман, но Риз поднял руки в сдающемся жесте.

— Чич, не жести. Я ничего плохого не хотел. Сильно хреново? Щеки совсем впали. Давай дам денег? Купишь нормальной жрачки. — Расслабилась и оттянула руку от кармана. Он заметил этот жест, и темные глаза блеснули восхищением.

Усмехнулась, показывая, что думаю о его подачках. Распознав ответ в моих глазах и по моему выражению лица, поджал губы.

— Ты только себе хуже делаешь! Как знаешь. — Порывисто развернулся и размашистым шагом покинул меня. Не теряя больше времени, отправилась в подземку.

******

— Сука-а-а! — пнула шапку с железными копейками.

За весь день пять рублей? Пять?! Что это, черт возьми? Смотрела, как рубли катятся по полу, крутятся пару секунд и валятся на холодный мрамор. Оглядела с ненавистью мимо проходящих дипломатов и дамочек, у которых наверняка в кошельке имелась пара купюр.

«Нет! Не вздумай! Тебе не нужны проблемы с ментами».

Протяжно вздохнула и двинулась на выход из метро. Куда? Куда податься? Я не строила планы на будущее. Таким, как мы — нельзя. В итоге будет больно ударяться о землю. Я жила по понятному себе распорядку. Жила одним днем. Каждый день старалась прожить и не сдохнуть где-то под забором.

Остановилась около забора, ограждающего пешеходную площадку от реки Обь. Наклонилась над невысоким забором. Схватилась дрожащими пальцами за холодный кусок металла и зажмурила глаза. Тело начало сотрясать в лихорадке, перед глазами черные точки, а кончики пальцев начали неметь.

Распахнула глаза и глубоко задышала, стараясь погасить рефлекс тошноты.

— Сейчас… сейчас, должно пройти. — Прошептала в тишину и смотрела на струящийся пар изо рта.

Шмыгнула носом и потерла устало переносицу, чувствуя, как начали трястись ноги. Ничего, и это пройдет. Но спустя секунды резко подалась вперед и начала фонтанам извергать из себя содержимое. А там ничего нет. Одна вода с белой пеной.

Отплевываясь, вернулась в исходное положение. Задумавшись, направила взгляд на воду. Зажмурила глаза и вытерла рукавом пальто грязный рот. Почувствовала, как глаза начинают слезиться, а в носу защипало. Надавила со злостью на глаза, жестко стирая, давя, будто хотела вдавить глазные яблоки,

чтоб вытекли. Нет. Не пророню ни слезинки.

Решив окончательно, развернулась и побрела к Анвару на рынок. Другого выхода нет. Иначе я загнусь от голода. Придется потерпеть. Жрать захочется, и не то сделаешь. Перегрызешь глотку любому за кусок хлеба.

*****

— Ойй. Мой красивый пришла! Надумала, ламази агджик.* — маленькие глазки на выкате сверкнули. Улыбка расползлась на одутловатом лице.

Посмотрела в сторону, последний раз обдумывая, но услышала дразнящее:

— Фрукты, овощи сегодня утром привозили! Вкусно, свежий! Мммм… — и губами причмокивает.

Сука, видит, что готова уже руку себе по локоть отгрызть. Увидел, что сдалась, и улыбка растянулась до ушей, показывая темные, гнилые зубы. Тошнота снова подкатила к горлу, но старалась удержать все в себе, иначе не видать мне его «вкусно, свежий» фруктов.

— Ламази, ты знаешь какой оплата, — и косит глаза в подсобное помещение.

Запрокинула голову, смотря на затянутое серое небо. Ну что? Сегодня я даюсь всем ублюдкам! Праздник у них, что ли?

— Пошли! — не дожидаясь его, пошла в указанное ранее место.

Зашла в небольшую комнатку, от силы ей не дашь и пяти квадратных метров. Сняла пальто и наклонилась к берцам. Медленно расшнуровывала обувь, лихорадочно моля, чтобы этот идиот передумал и просто дал немного еды, но он молчал. Нависал практически надо мной и громко дышал мне в затылок.

Скрипнула зубами. Ну что, Чича? Откроешь еще для себя новые грани!

Разделась догола и повернулась к нему. Склонила голову на бок и широко улыбнулась, при этом разводя в стороны руки. Посмотрел с опаской на меня. Глаза горят уже знакомым предвкушением. Да, знал бы Риза, чем я сейчас занимаюсь. Посмеялся. И вправду, дура, могла бы хотя бы с симпатичным

парнем, да и денег срубить, а не просто за жрачку.

— Долго будешь смотреть? Я и передумать могу! Бу! — на последней фразе резко к нему наклонилась и громко издала звук.

Подпрыгнул, не ожидая ничего такого от меня. Быстро закивал головой и начал расстегивать штаны. Медленно закрыла глаза и приготовилась ждать окончание самой невыносимой пытки.

Когда открыла, увидела, что уже вытащил вялый маленький член и старается дрочить его. Теребит его нервно в желании, чтобы встал. Его толком даже и не видно из-под обвисшего пуза. Глядя на все это, не смогла промолчать:

— Извини, друг. Не я, тебе нужна. — Хохотнула издевательски, чем выбесила его еще больше.

— Сделай тоже. Не стоять просто так. Потрогать себя! — ух ты, как разошелся. Ну, давай посмотрим, на что ты способен.

Притронулась к груди, слегка проводя по ней пальцами. Зажала между двумя пальцами сосок и потерла, а у этой лягушки рот приоткрылся, и слюна стекает по подбородку. Фу, мразь!

— Даще, даще… — нихера непонятно из-за его акцента. Раньше не блистал талантом, а из-за возбуждения так вообще стукнулся башкой и забыл его. Повела рукой по животу к расщелине между ног, но, не успев еще до нее добраться, как увидела, что он затрясся в судорогах. Закряхтел, повизгивая.