Анастасия Шерр - Бешеный

* * *

— Ты любишь его, мам? — задал вопрос сын, когда Ксюша уволокла Дигоева показывать свои новые рисунки.

Весь вечер Саша сидел темнее ночи. В его глазах было столько печали, сколько, наверное, не было в моих. Как будто его мир перевернулся…

На все мои попытки узнать, что случилось, он отвечал односложно и скупо: «Нет настроения», «Устал», «Мам, отстань». Впрочем, это уже не новость. Теперь мои дети только так со мной и общаются. И если Ксюшу я ещё в силах приструнить, то с Саней всё намного сложнее. Его уже не испугать ремнём или домашним арестом.

А теперь вот этот вопрос…

— Почему ты спрашиваешь? — я напряглась.

Отчего-то не нравился мне этот разговор. Никогда дети не обращали внимания на мои отношения с Дигоевым.

Сегодня же, я то и дело ловила сосредоточенные Санькины взгляды на себе. Весь ужин он наблюдал исподтишка и мне приходилось играть лучше прежнего. Не хотелось, чтобы сын видел, что я на грани нервного срыва. Пусть никогда не увидят мои дети пропасть в глазах своей матери.

— Просто ответь. Любишь его?

— Это очень сложно, Саш…

— Да ничего сложного, мам! — сын вспыхнул. — Люди либо любят, либо нет! А сложного нихрена тут нет!

— Саша! — ужаснулась тому, что мой ребёнок ругается при мне и, как знать, может это не единственное, чем он может меня удивить.

— Что, мам? Просто ответь мне!

А что, собственно, я должна сказать ему? Что моего мнения никто не спрашивал? Ни в коем случае. Не хватало мне ещё, чтобы снова на Дигоева с ножом бросился. Уж лучше пусть думает, что его мать продалась за материальные блага.

— Я не могу сказать, что люблю Руслана. Но он нам помогает. Поддерживает… И это, в общем-то, неплохо. К сожалению, сердцу не прикажешь, сынок. Иногда большую роль играет привычка и удобство, а не любовь…

— Мам, я должен тебе кое-что рассказать. Только… Ты глупостей не наделай, ладно?

Сын заметно нервничал и мне стало дурно.

— Говори, — произнесла настороженно, но как только Саша открыл рот, зазвонил мой телефон.

— Это тётя Лена. Да, Лен? — отвечать подруге отчего-то не хотелось.

Уже позже я заметила выражение лица Саши, когда в моё сознание врывались её слова, разрушая иллюзии, в которых я жила всю жизнь. Разбивая их. Уничтожая мой кокон, в котором я привыкла прятаться…

* * *

— Мам…

Она смотрела куда-то сквозь него и Саше казалось, что мысли её где-то далеко. Ни разу она не перебила Лену и ничего ей не ответила. Просто положила мобильник на стол, даже не нажав на «отбой».

— Мам? — Саша дотронулся до её плеча, но она так и не отреагировала.

В этот момент на кухню зашёл Руслан и, наткнувшись на взгляд мамы, прищурился.

— Что случилось?

— Маме тётя Лена звонила.

Осетин прошёл к столу и сел напротив мамы.

— Я не хотел, чтобы ты узнала об этом. Но… Раз уж так вышло… Я всё прекращу. С Леной. Обещаю, — он был спокоен настолько, насколько только можно.

Как будто не его на измене подловили. Саша даже восхитился бы осетином в очередной раз, если бы дело касалось других женщин, а не его матери и… Тёти Лены.

Казалось, Руслан даже гордится своим поступком. А может ему просто была по душе мамина ревность.

Она перевела растерянный взгляд на Руслана и, проморгавшись… Засмеялась. Сначала это была просто слабая улыбка. Затем, она хмыкнула. А после, громко засмеялась, запрокинув голову.

Руслан молча наполнил стакан водой и поставил его перед ней.

Неожиданно она замолчала и, выдохнув, покачала головой.

— А кто тебе сказал, что меня беспокоят твои похождения? Кто ты вообще такой, чтобы я хотя бы задумывалась об этом? — её лицо приобретало оттенок раздражения, даже ненависти. — Ты значишь для меня ещё меньше, чем тварь, что споила моего мужа. У моих детей сейчас мог бы быть отец, а не… Ты! — последнее слово она практически выплюнула осетину в лицо и рука последнего сжалась в кулак.

Сашка инстинктивно напрягся. В любой ситуации он станет на сторону матери. Он будет защищать её даже ценой своей жизни.

Только не о том сейчас…

— О чём ты, мам?

Она медленно повернулась к Саше.

— О том, что сейчас мне рассказала твоя подружка, — швырнула на стол салфетку, что всё это время сжимала в руке и встала. — Доброй ночи. А ты, — обратилась к Саше. — Имей в виду, что каждый час теперь будешь отчитываться передо мной о своём местонахождении. И никаких ночных прогулок. Не забывай, что ты ещё несовершеннолетний. Будешь показывать свой характер — отправишься в интернат для трудных подростков вплоть до своего восемнадцатилетия.

Она была другой. За какие-то десять минут Ленкиных россказней превратилась в совершенно чужого человека. Это была не та мама, которую он знал. Это была женщина, в словах которой он не сомневался — она выполнит обещанное, даже если придётся расстаться с сыном.

Руслан не двигался и даже не повернул головы, когда она поднялась и пошла прочь. Он смотрел в одну точку и если бы Сашка его не знал, то подумал бы, что осетин обижен.

— Пап, а ты почему грустишь? — Ксюша подошла очень тихо и положила руку мне на плечо.

Да так… Борюсь с желанием отпиздить твою мамочку. А так всё замечательно.

И ведь до крови сковырнула, сука! Нет, я бы ещё понял, если бы она, как делает это обычно, отвернулась от меня или закатила глаза. Но она прямо в лицо мне объявила, что я никто и звать меня никак.

После всего, что я сделал для неё. После того, как вытащил её из дерьма! Сука заявила, что ей плевать на меня.

Неблагодарная стерва, бля!

— Всё хорошо, иди ко мне, — усадил девчонку себе на колени. — Где сейчас твоя мама?

— Она рассержена была. Ушла в вашу комнату. Вы поругались? — ярко-зелёные глаза мелкой блеснули интересом.

А девчонка-то не так мала, как мне казалось. И не глупа.

— Скорее, натолкнулись на стену непонимания.

Ксюша обняла меня за шею и прижалась щекой к моему плечу.

— А я бы никогда не сердилась на тебя на её месте. И всегда понимала бы.

— Ксюша, в кровать, живо. Ты должна была лечь спать ещё час назад, — на пороге возникла Веснушка, скрестив руки на груди.

Хотя какая там Веснушка. Стерва.

— Ну, мааам! — заканючила мелкая, на что Марина обычно снисходительно улыбалась и разрешала погулять ещё полчаса.

Не сегодня.

— Никаких «мам»! Быстро! Дяде Руслану не надоедай!

Вот сука!

— Так, всё! Хватит. Если она не хочет спать, пусть не спит, — заступился за девчонку чисто из принципа — мелкая не при делах.

— Я сама решу, как мне воспитывать моих детей, Руслан. Не вмешивайся, пожалуйста, ответила ледяным тоном и многозначительно посмотрела на дочку.

Нихуя же себе, хвост подняла!

Дождался, пока мелкая уйдёт и подошёл к Марине.

— Ты забываешься, видимо. Так я напомню тебе, дорогая, что я не пацан тебе. Не дерзи мне больше никогда. Иначе, получишь по лицу, — клянусь, я хотел ударить её.

Так, чтобы кровью умылась. Чтобы навсегда запомнила, как вякать в мою сторону. Не знаю, как сдержался.

— Давай, Дигоев. Бей, — нахально усмехнулась и с вызовом вздёрнула подбородок. — Думаешь, сможешь вечно держать меня в страхе? Плевать я на тебя хотела, слышишь? Твоё место рядом с Леной, а не моими детьми. Ты отвратителен. Меня тошнит от тебя, — выговаривала с надменной улыбкой, словно специально нарывалась.

Если бы в этот момент за её спиной не появился Сашка, я, наверное, убил бы дрянь. В лучшем случае, покалечил.

— Мам…

— Иди спать! — рявкнула на пацана, не отрывая от меня презрительного взгляда.

Сашка что-то проворчал и исчез за дверью ванной. Я же потащил Марину в комнату. Она даже не сопротивлялась, видимо, осознав, что бесполезно.

— Извинись, Марина, — толкнул её внутрь спальни, на что охамевшая овца лишь фыркнула.

— Нет! Можешь убить меня, но я больше не стану терпеть всё это! Достаточно! Никому больше не позволю вытирать об меня ноги! И с тобой я не желаю иметь ничего общего!

Всё-таки не сдержался. Залепил ей пощёчину, отчего голова Марины дёрнулась в сторону, а глаза потемнели.

— Клянусь, ты ответишь за всё, что сделал со мной! — воинственно сжала кулаки, сдерживая слёзы, что уже заблестели в глазах.

— Пойдём, пап, — откуда не возьмись, заявилась мелкая.

Схватила меня за руку и тащит. У меня даже кровь от мозга отхлынула. Неужели она видела? Бля, этого мне только не хватало!

— Ксюша! — услышал полный отчаяния голос Марины и я понимал её на данный момент.

А вот мысли девчонки для меня были тайной. Я пойму её позже.

Мы смотрели какой-то дурацкий мультик, читали не менее идиотскую книжку и ни слова о том, что я ударил её мать.

Была надежда, что она ничего не видела и вошла в комнату уже после пощёчины.

А ещё, отчего-то стало жаль Веснушку. Получается, её предала подруга, отвернулась дочь, сын — не подарок. Как-то хреново всё. Я ещё танком по ней… И ведь хочу нормальных отношений. Ну или хотя бы около того. Но никак, мать его, не получается.

Дождался пока мелкая уснёт и вернулся в комнату. Надо отдать должное Ксюше, я пришёл в себя, да и Марина успела остыть.

Всё ещё не спала. Лежала на кровати, раскинув руки в стороны и глядя в потолок.

Лёг рядом и, притянув к себе, обнял. Веснушка не сопротивлялась. Не произнесла ни звука, лишь тяжело вздохнула.

— Давай спокойно поговорим? Без воплей и истерик.

— Давай, — неожиданно, надо признаться.