Анастасия Шерр - Бешеный

Сашка выдохнул и растерянно уставился на меня.

— С днём рождения. Угощайся, — отсалютовал ему бокалом и, махнув свою дозу вискаря, поднялся. — Здесь останетесь или в гостиницу?

Парень сглотнул и, оглядев девку с головы до ног, спросил:

— А ты можешь отмазать меня перед мамой на пару дней?

Вот это по-нашему. Я был горд пацаном настолько, насколько мог гордиться чужим сыном.

18 января 2021 г.

Саша с улыбкой наблюдал за девушкой, что, растянувшись рядом, эротично поедала виноград.

— Ты красивая, Машка. Очень.

— Ага, и натуральная, — игриво подмигнула ему и закинула на парня свою стройную ножку.

— Дура ты, — он хмыкнул и отобрал у неё виноградинку. — Такая классная и… — замолчал, не желая оскорблять девушку.

— И шлюха, — закончила за него и резко поднялась с кровати. — Продлевать будешь? Или я пошла, — потянулась за чулками, что валялись на полу, но Сашка, схватив её за руку, дёрнул на себя.

Девушка упала на кровать, а он придавил её сверху. Надо заметить, что Саша комплекции выдающейся — явно не в мать пошёл. Девушка поморщилась от его тяжести, но противиться не посмела.

— Ты останешься со мной, пока я не отпущу тебя, поняла?! — и впился жадным поцелуем в её губы.

Маша обняла парня за шею, а ножками обвила его стан, тихонько застонав.

* * *

— Где мой сын, Руслан? — Марина стояла надо мной, уперев руки в бока, аки сварливая баба.

Я глотнул кофе и снова перевёл взгляд на экран телефона, делая вид, что проверяю почту.

— Я тебе уже сказал, он у друга. Парню восемнадцать, дай расслабиться. Не переживай, он не будет бухать и колоться. Я предупредил, что в противном случае оторву ему голову. Чего ещё ты хочешь, Мариш?

— Хочешь сказать, что он у друга второй день подряд? — рычала на меня и, уверен, была готова удавить, если бы не боялась отдачи. — У какого друга? У Ваньки? Дай мне его номер!

Я с грохотом швырнул телефон на стол, отчего она замолчала.

— Успокойся, наконец! Он взрослый пацан, Марин! Через день-два сам придёт!

В разгар скандала (так себе скандал, конечно, но всё же), на кухню вошла Ксюша и, посмотрев на нас по очереди, села за стол.

— Доброе утро… Родственники, — а девка хамкой растёт.

— Доброе. Овсянку или яичницу? — Марина заметно остыла, но пиздюлей парень по приходу огребет, мне кажется.

Даже жаль его. С такой мамашей до пенсии можно девственником проходить.

— Яичницу, — буркнула мелкая и уткнулась в мобильник, кому-то энергично набирая сообщение.

Марина поставила перед ней тарелку и присела рядом.

— Уроки сделала?

— Ещё вчера.

— Знаю я твоё «вчера», опять двойку притащишь, — беззлобно проворчала Марина, на что малолетка отреагировала так бурно, что меня чуть ударной волной не снесло.

— Тебе-то какое дело?! Ты вон лучше беги за своим Сашенькой! Достала! — швырнула на стол вилку и вскочила, намереваясь уйти.

Нет, я, конечно, заметил, что девчонку клинит в последнее время и она уже не та ласковая малышка, что раньше… Но чтобы так! Перебор, по-моему.

— Ну-ка, сядь! — рявкнул на Ксюшу и та застыла у двери.

Медленно повернулась ко мне и, нахально ухмыльнувшись, вздёрнула подбородок. Кого-то она мне напоминает.

— А ты кто такой, вообще? Ты мне не отец, понял?! Ненавижу вас! — топнула ногой и бросилась прочь.

* * *

Ужасно больно, когда родные дети отказываются от матери. Словно ножом по сердцу от осознания того, что всё… Не будет, как раньше. Не бросится мне на шею моя малышка и не скажет, как сильно любит.

Где-то в груди зарождалась обида, превращаясь в огромный комок безысходности и ярости. Злости и гнева на себя, что проглядела тот момент, когда Ксюша отдалилась. На Руслана, что считает себя главой моей семьи. На Николая, что оставил нас одних, променяв на бутылку водки и подругу-предательницу.

Каждый день на протяжении этих лет я вспоминала свою семейную жизнь и копалась в себе, в своей памяти, пытаясь отыскать тот день… День, когда я начала терять его, человека, которого любила, казалось, больше жизни.

После рождения Саши я с головой ушла в заботу. Сын родился недоношенным и требовал к себе много внимания, а я, забыв о муже, отдавала малышу всю себя. Наверное, тогда-то всё и началось…

Коля приходил с работы поздно, часто уставший и раздраженный. На мои попытки узнать, как прошёл день начинал упрекать тем, что я могла бы уделять ему больше внимания. А я злилась и обижалась, не понимая, что это была всего лишь мужская ревность, которая позже переросла в равнодушие.

Стоит ли теперь корить себя?

Уже не имеет смысла.

Но тогда я могла поговорить с ним. Объяснить, что ребенок не помешает нашему счастью… Убедить его в этом. Доказать свою любовь. А я лишь обвиняла его в черствости и позволила Лене залезть не только к нему в штаны, но и в голову.

Через два года после рождения сына Коля начал выпивать. Сначала это были посиделки с друзьями после работы… Теперь-то, спустя столько лет я знаю, кто был его «другом»… Потом — «немного расслабиться», «выходные», «праздник». С каждым днём он падал всё ниже, а я, вместо того, чтобы подставить ему своё плечо, лишь добивала, усугубляла ситуацию скандалами и требованиями…

После рождения Ксюши всё стало ещё хуже. Иногда доходило даже до оскорблений при детях. Слава Богу, рукоприкладства не было. До того самого дня, когда он решил, что я с детьми сгубили его жизнь, превратили ее в рутину. Он ударил меня. Не сильно, но физическая боль ничто по сравнению с муками душевными, что я испытала тогда. Это стало последней каплей в океане моего терпения.

Я указала ему на дверь и даже помогла собрать чемодан. Саша держал меня за руку и что-то успокаивающе шептал. Ксюша была совсем крохой… Ей было невдомёк, почему папа уходит. Плача, одной рукой держала своего маленького плюшевого медвежонка, а второй хватала отца за брюки, пытаясь остановить его…

Николай был пьян и, покачнувшись, задел дочь, толкнув её. Да, случайность. Да, не страшно. Но он просто ушел. Даже не склонился над упавшей малышкой, чтобы узнать, как она.

Именно в тот момент я поняла, что он уже не со мной. Не с нами. Мы не нужны ему.

В тот вечер мои дети видели отца в последний раз. И я. Гордость и обида не позволили искать с ним встречи или хотя бы позвонить. Время шло, а он исчез, словно и не было в моей жизни высокого, до умопомрачения красивого и сильного Коли (увы, недостаточно сильного), что носил меня на руках и называл своей любимой девочкой.

А теперь моя дочь и сын поступают со мной так же, как поступил их отец — бросают одну. Бросают тонуть в кровавом океане боли и печали, тоски и разочарований.

— Иди ко мне, — Руслан подошёл неслышно и я вздрогнула от неожиданности. — Не плачь, не надо. Хочешь, я ремня ей всыплю?

— Не трогай её. И меня оставь, прошу, — пыталась оттолкнуть его, но Дигоев лишь крепче перехватил мои руки.

— Нет. Ты не одна. У тебя есть я, Марина. Не плачь, — гладил по голове, как несмышленого ребенка, прижимая к своей груди.

Я не ожидала, что Руслан проникнется ко мне пониманием. Даже не представляла, что он вообще способен на сострадание. В этот момент я даже зауважала его… Правда, эту искусственную идиллию нарушила Ксюша, что появилась на пороге кухни уже с рюкзаком.

Посмотрела на нас как-то странно. С долей отвращения, что ли. Не узнаю свою дочь. Не моя это маленькая ласковая девочка, что кашеварила с шести лет и убиралась в доме. Не моя девочка, что ждала меня у порога с тапочками в руках. Когда я потеряла её? Когда в наш дом вошёл Руслан? Или когда я начала себя жалеть?

— В школу отвезёте? — спросила чужим голосом.

Не моя девочка…

— На! — Руслан отпустил меня, вытащил из кошелька пару мелких купюр и бросил их на стол. — На автобус!

Ксюша неопределенно хмыкнула, взяла деньги и, повертев их, цокнула языком.

— Жлоб, — с тем и ушла, а я перевела ошалевший взгляд на Дигоева.

Его смуглая кожа стала серой — настолько он разозлился. Но уже в следующую секунду взял себя в руки и, приобняв меня за талию, подтолкнул к столу.

— Садись, позавтракай. У меня дела. А вечером я поговорю с этой хамкой.

На какое-то мгновение мне стало приятно, от того, что за меня есть кому заступиться. Я даже подумала, что мне будет жаль его… Когда он женится на мне и всё произойдёт. А он женится, сомнений даже нет.

Изначально я думала, что брак его отпугнёт. Было бы неплохо. Но потом пришла мысль, за которую мне стыдно перед детьми. Но ради их будущего… Почему бы и нет? Дигоев не тот человек, которого стоит жалеть. Да и не просила я его себе в поклонники.

Но одно мне стало ясно только сейчас. Все эти годы я вела себя неправильно. Я пыталась давить на него своим напускным хладнокровием и обещаниями стать поласковей. Неверный ход. Нужно вызвать у него жалость. Как оказалось, у Бешеного тоже есть сердце. Им я и воспользуюсь.

* * *

Саша настиг хохочущую девушку в два прыжка и, повалив её на мягкую кровать, обрушился на несчастную с поцелуями.

— Нет, ну правда, ты ненормальный! — игриво отмахивалась от него, пока парень возился с поясом её халата. — Ты же целое состояние прое…

— Тсс, — прижал палец к её губам и улыбнулся. — Я сам себя обеспечиваю. Имею право.

— Правда? А я думала тебе старший брат деньги даёт. Ну тот, осетин который.

Саша скатился с девушки и засмеялся.

— Он мне не брат. Он… В общем, не важно. Ты до завтра со мной, поняла?