Маша вдруг вздохнула и отвернулась, кусая губы.

— Я не могу до завтра, извини.

— Это почему? — притянул её ближе к себе и взял пальцами за подбородок. — Мало плачу? Я больше дам, не вопрос.

Девушка покачала головой и, закрыв глаза, прошептала:

— Мой парень… Он звонил мне, когда ты был в душе…

— У тебя есть парень? Или ты так называешь своего сутенёра? — голос парня стал стальным, грубым.

— Второе… В общем, он сказал, чтобы я ехала домой.

— Ты никуда не поедешь, пока я тебе не позволю. Поняла? — Маша вздрогнула от ледяного тона Сашки. — А твой, так называемый, парень больше тебе не парень. Ты больше не будешь заниматься… Этим.

Она лишь горько усмехнулась и покачала головой. Какой же он ещё несмышленый этот мальчик. А юношеский максимализм так и прёт с него.

Маша была ровесницей Сашки. Только жизненного опыта, как считала она сама, у неё побольше.

У девушки из неблагополучной семьи (опять же, по мнению Маши), практически нет шансов на нормальную жизнь в столице. А была мечта. Поступить в театральный и послать свою опостылевшую древнейшую профессию в тартарары.

Только для этого деньги нужны. А они, как известно, с неба не падают. Приходится отрабатывать и не всегда с молодыми, красивыми и ласковыми, как Сашка. Он, конечно, немного дикий, оголодавший, но не обижает и извращений никаких не требует.

До четырнадцати лет Маша подворовывала вместе с беспризорниками, тем и жила. Но вскоре друзей значительно поубавилось — кто в тюрьму, кого убили, а кто в люди выбился (последних, разумеется, единицы). Тут дело удачи и везения.

А Маша встретила почти принца, почти на коне. Правда, вскоре этот принц превратился… Нет, не в тыкву. В обыкновенного сутенёра, у которого таких девушек ещё четыре и каждая отстёгивает ему процент от заработка.

Она привыкла к такой жизни. Даже начала забывать о своей мечте стать актрисой. Будни стали серыми, а выходных у проститутки не бывает.

Вернее, так было до вчерашнего дня. Теперь же ей захотелось жить. Глядя на энергичного молодого человека, она поняла, что жизнь только начинается. Как жаль, что на её жизнь наплевать всем остальным.

* * *

Тем же вечером:

— Объясни, что с тобой происходит? — Руслан присел рядом с Ксюшей и она, отчего-то засмущавшись, отодвинулась. — Почему ты так себя ведёшь? Мать зачем обижаешь?

И что ей ответить? Сказать, что она сама не понимает происходящего? Сказать, что не может видеть своего, так называемого, отчима рядом с матерью? Так, что ли? Что пыталась выбросить из головы и сердца ненужную привязанность с помощью общения со взрослым дяденькой, а теперь этот страшный человек преследует её? Если Руслан об этом узнает — не видать ей ни ноутбука, ни новенького айфона.

— Ксюш? — он напомнил о своём присутствии, а она и не забывала ни на секунду.

Каждая минута, проведённая рядом с ним — сродни пытке. Нет, ей не страшно, не противно, не больно. Ей радостно. Ей хорошо, когда он обращает на неё своё внимание. И неприятно видеть их с мамой вместе. Она любит его всей душой, ничуть не меньше, чем маму… Но предпочла бы видеть их счастливыми по отдельности.

— Мне нужно уроки делать, — ляпнула первое, что пришло в голову и хотела подняться с дивана, но рука Руслана удержала её железной хваткой.

— Сядь, когда я с тобой разговариваю. И я жду ответы на мои вопросы, — его голос железный, не терпящий пререкательств, требовательный.

Авторитет — вот кто Руслан для их семьи. Все его слушаются и никто не делает ничего без его на то позволения. Даже мама слушается его во всём.

— Со мной всё нормально, — буркнула, избегая смотреть в его чёрные глаза, что, кажется, видят насквозь, аж в душу смотрят.

— Раз нормально, тогда почему хамишь матери?

— Просто… Настроения не было.

— По-твоему, отсутствие настроения — повод для хамства? — давит на неё своей силой и Ксюша тушуется под его взглядом.

— Нет…

— Тогда немедленно иди и извинись перед ней.

Ксюша сама понимала, что поступает нехорошо. Внутри всё переворачивалось от злости на себя. И да, она извинится. Потому что мама не виновата в её проблемах. Никто не виноват… Просто Ксюша — неправильная.

Поднялась и молча пошла к двери.

— Ксюш?

Резко повернулась, встретилась с ним взглядом.

— Ты наказана. Мобильник и ноутбук принесёшь мне.

— Надолго? — спросила тихо.

— На неделю.

— Хорошо, — кивнула и пошла к маме.

* * *

Сашка сжал Машину маленькую ручку в своей большой ладони и ободряюще усмехнулся.

— Тебе нечего бояться. Я рядом. Я никому не дам тебя в обиду, слышишь? — легонько встряхнул её и чмокнул в покрасневший от мороза нос.

Она слышала. Более того, ей не было страшно. Впервые за долгое время она не боялась Юрца, как его называли друзья-наркоманы. Теперь, когда её за руку держал сильный, хоть и молодой парень — она не трусила.

Но было волнение перед неизвестностью. Ведь это так легко сказать: «Начинаю новую жизнь». А вот сделать…

— Давай, открывай, — подтолкнул её к ободранной, кое-как оббитой дермантином двери и отошёл на шаг в сторону.

Маша вздохнула, дрожащей рукой повернула ключ в ржавой замочной скважине. Он неприятно заскрипел, щёлкнул и дверь открылась.

Зашли в провонянную не пойми чем квартиру, а Саша, отодвинув девушку в сторону, пошёл вперёд, заглядывая в комнаты без дверей.

— Его в это время дома не бывает… Девчонок по точкам развозит, — объяснила Маша и прикрыла входную дверь.

— Ладно. Собирай вещи. Бери только необходимое. Ты говорила какие-то дорогие тебе вещи есть. Вот их и возьми. Шмотки оставь, я новые куплю, — Саша заглянул в ванную и скривился от запаха плесени, которая украшала облезлые стены.

— Саш… Ты уверен? Просто… Я хочу, чтобы ты знал — я не обижусь. Ты можешь уйти сейчас, а когда захочешь позвонишь и я приеду…

Парень гневно сверкнул глазами и быстро подошёл к ней.

— Ты меня не расслышала? Собирайся. Ты со мной едешь.

Маша глупо заулыбалась и сердечко рухнуло куда-то в пропасть. Бездонную. Голова закружилась от его властного тона и строгого взгляда.

— Маша! — привел её в чувство, пощелкав перед лицом пальцами.

— Да, да! Я сейчас! Только крестик из тайника вытащу. Он мне от бабушки остался, — и побежала в какую-то темную комнату.

Саша огляделся по сторонам, покачал головой. Ну и притон. Как вообще в таком месте может жить такая девочка?! И ведь не только жила… Ещё и трахаться за деньги заставлял её ублюдок.

Скрипнул зубами. Вот бы попался ему этот урод. Сашка бы на нём всё своё мастерство, переданное от осетина, отточил.

Как по заказу открылась входная дверь и в квартиру зашёл рыжий парень, лет двадцати пяти.

— Не понял, нах! А ты кто, бля? — удивленно протянул, громко чавкая жвачкой.

* * *

Я зашла в спальню и, сняв с себя полотенце, откинула его в сторону. Повертелась перед зеркалом и отметила, что не всё так плохо. Да, я не девочка, но вполне ещё цветущая женщина.

— Ты очень красивая, Веснушка.

Я вскрикнула от неожиданности и поспешила накинуть халат. Привычка Дигоева подкрадываться, как хищник — когда-нибудь доведёт меня до инфаркта.

— Ксюша сказала, что я старая… Вот и ищу доказательства, — пояснила своё самолюбование перед зеркалом, а Руслан нахмурился.

— Это она так извинилась? — рыкнул недовольно и повернулся к двери.

— Нет же, стой! — остановила его и, завязав пояс халата, села на пуфик. — Просто я её спросила, откуда эти перемены в наших отношениях и враждебность, а она объяснила своё поведение тем, что мы из разных поколений. Вот и всё…

— Ага, философ малолетний, — Руслан подошёл ко мне и, встав за спиной, положил свои руки мне на плечи. — Не бери в голову. Перебесится.

Я задумалась, глядя на его отражение и взгляд чёрных глаз, направленный на меня. А ведь ему не понять, что чувствует мать, теряющая своих детей. Он никогда не ощущал родительской боли и переживаний. Для него всё одно… «Перебесится». Ну, конечно.

— Где Саша?

Он поморщился и развернулся к кровати. Встал ко мне спиной и начал раздеваться.

— Оставь парня в покое. Пусть свободу на вкус попробует. Лучше за мелкой следи. Я у неё игрушки отобрал, — кивнул на прикроватную тумбочку, где лежали ноутбук и телефон Ксюши. — Чтобы не раньше, чем через неделю отдала. Пусть научится отвечать за свои поступки. И никаких гуляний после школы.

Я оторопела. Никогда раньше Руслан так не брался за воспитание моих детей. И дело не только в том, что я запрещала. Плевать он хотел на мои запреты… Просто ему нравилось баловать Ксюшу. И если с Сашкой он всегда был строгим, то моя дочь буквально купалась во внимании «папочки». Правда, в последнее время она начала называть его по имени. «Папочка» исчез так же быстро, как и появился.

Но как бы там ни было, а он прав. Ксюша стала неуправляемой и мне как-то страшно от этого. И это всего-навсего одиннадцать лет. А дальше что? Самое время заняться строгим воспитанием, иначе, через несколько лет её уже не переделать.

— Ну всё, хватит думать об этом, — Руслан выдернул меня из тяжёлых мыслей и пошлепал ладонью по кровати. — Иди сюда.

Присела рядом и, почувствовав его руку у себя на талии, поняла — вот оно, то самое время. Потянулась к нему и, прижавшись губами к его губам, обвила руками за шею.

— Ты сегодня в настроении, да? — довольно замурлыкал, а я залезла на его колени, прижимаясь к его эрегированному члену, ёрзая на нём и тихо постанывая.

На самом деле обмануть Дигоева очень легко. Он и сам рад обманываться. Так почему нет?